Шаттл-диллижанс
Черная и холодная сталь. Она брела по дороге вверх. Навстречу ей попадались люди, но поскольку в руках у нее была черная и холодная сталь, то люди смотрели на нее с опаской и сторонились, лишь единицы из жалости кивали головами...А она все шла вперед, а все шли навстречу ей и никто - в ее сторону. Так происходило уже продолжительное время. Ноги ныли от долгой ходьбы, а мышцы рук одеревенели под весом черной и холодной стали. Внезапно впереди появилась маленькая фигурка, было очевидно что она движется в том же направлении. Когда они сровнялись, он посмотрел на нее и сказал что отныне они вместе, а потом, посмотрев на простирающийся вокруг пейзаж пост голодоморной окраины, вырвал из ее рук автомат и забросил его в ближайщий овраг. Она непомнила, что было дальше, помнила лишь то, что испытывала большое облегчение и радость, от того что встретила большого брата. Смутно помнила дилижансовую станцию, то как они смотрели на эти лязгающие, источающие металлическое ржанье кареты. Но с ужалсом вспоминала врезавшиеся в память образы мрачных фигур кучеров на козлах, и блеск их иссиня черных и мокрых плащей. Как в тумане помнила их внезапный рывок, мокрую древесину ящика, который непонятно почему оказался пустой, а так же твердую руку брата что настойчива давала ей сухой хлеб и прелую воду, как будто бутыль лежала где то в сырости лет 30. И скрип колес. И стук копыт. Басовитый говор пассажиров деллижанса. Треск пламени фонаря на остановках, и щель через которую вскоре все перестало быть видным и было там что то белое. Зато она хорошо помнила то Утро. Они с братом стояли в городе, который можно было сравнить с средневековым Уэльсом либо же с Пенсильванским городком во время зимнего и солнечного утра. Стеганные и мешковатые их куртки- пальто медленно покрывались инеем, и к великому ее восторгу и удивлению - за минуту стали окончательно белыми, а он стоял, скрестив руки на груди и щурясь наблюдал как сестра впервые видит чистый снег. Близкий звук наконец отвлек его, и перед ними пронесся словно шаттл, тот самый диллижанс, что доставил их сюда. Тонкие, но мощные колеса, взвивщийся бич, бугры лигеровынных мышц на гнедых, минута - и его уже нет.....Но он хорошо запомнил тот момент, когда на глаз навернулась слеза из за залетевшей снежинки, и на миг поезжавший мимо деллижанс был похож на нечно сплюснутое по краям, черное и крылатое, ревущее металлическое чудо...Но вот миг прошел, он протер глаз и наваждение снялось...Остались лишь чувства восторга и потрясения.
Чуть позже они набрели на Старый Дом, скорее даже маленький особняк, со старинным крыльцом и гигантскими обвесами снега по всему периметру. Они хотели спрятаться там от ветра и вдруг раздалс громкий треск, многочисленные досточки и перегородочки с гвоздями, столетиями державшие крыльцо, стали выдергиваться и проседать, отлущиваться и сдвигаться. Страшно заскрипев, все крыльцо за секунду уже лежало в снегу, напротив Старого Дома. Они стояли не двигаясь, ошеломленные происшествием, а потом Дом ожил....Зажегся свет...И на улицу выгляннул странный господин, очень толстый, на очень коротких ногах, во фраке но с высоким лбом и цилиндром, делающего его похожим на филина, такого толстого и неуклюжего...Она быстро вырвалась и побежала из стыда и страха в дом, мимо оторопевшего господина и брата, сметая на своем пути все, замки, мрачную паутину, гася свечи, пугая котов, разлетавшихся по комнате дюжиной летучих мышей, пока наконец не влетела в комнату, и не замерла, увидев странную картину. Высокие полки, паутина, на кресле качалке сидит женщина, чуть полноватая, что то вяжет, но пригдядевщись, заметно что она давно мертва и высохла настолько что куртка девочки зацеплялась и оставляла клочья шерсти на острых выступах скелета, торчащего из под странного вида плятья, на засохшей женщине. Она обошла вокруг, заглянула в лицо, и увидела страшный оскал в пустых глазницах....И тут девочка вдруг всплеснула руками и воскликнула: какое красивое рукоделие и проведя руками по вещам, очевидно сшитыми собственноручно засохшей хозяйкой, перезаплела ей волосы с которых посыпался хлопьями, высушенный годами лак. Неизвестно почему, но девушке хотелось подарить этому существу капельку тепла живого, детского сердца....А напротив сидел господин, тоже всема странн и спецефичен, тоже засохщий....Голова у него немного раскачивалась как на прижинке и в глазнице катался глаз, и создавалось общее впечатление, что он жив и смотрин на происходящее вокруг с осуждением и морщится от мерзости...И когда она к нему приблизилась, коснулась его кресла, то странная голова госопдина повернулась в ее сторону, заставив девочку отпрянуть назад, ненароком задев ножку кресла странного джентельмена со сплюснутой перебинтованной головою. И в тот момент он вдруг действительно ожил, кожа из белой сделалась желтой и из сввернутых трубочкой губ вылетелеа струя воды и со звуком Уууу....Ууууу.. начала тонким потоком орошать часть пола в комнате.....От жути этой картины она бросилась вниз по лестнице и замерла на пороге увидев, летний двор, хорошо одетого брата и господина в цилиндре, которые в свою очередь распрямившись смотрят на нее и улыбаются. Они мастерят новое крыльцо. Брат запускает в ее сторону бумажный самолетик она ловит его, разворачивает и видит список... список желаний и будущих дел....Весь его она уже не помнит, но отчетливо - последний пунктик, написанный зеленым карандашом и каракулями - Шаттл-Диллижанс...