Лежала, болела, делила – не пила.
Смотрела, смеялась, бесилась – дралась.
Железные вила копила.
Менялась, желтком собралась.

Шила, плела, размоталась, присохла.
Живот набивала, стебалась с жука.
И к платью ваниль куском пришивала.
Снедаема ленью, жарой вознеслась.

Не связно. Не чёрным на фоне атласном.
Три школы, три мятки жевачки, три прачки.
Стирали душевность и пресность с неё.
Надраили шерстью пупок.

Заджинсила бытнось еловой тряпкой.
Прискроила лето лимонно капустой.
Делэте нажала на ссылке с рекламой, асбеста.
Зет вилл, маст би фан подумалось ей.

Вот так, популярно, из шума окна.
Писала неверные строки.
Желала прочесть то сполна, что сполна.
Не видеть, сказала – Лишь вшивые строки.

Лежачим, гладильным ежом, в серебряных фаршах.
Мешала муку, тоесть пасту.
Прибором с монеткой для щели –
И они ели! Так жрали, что верхом тряслась вся их грязь.

Что снилось, то елось. Что ржало – бредло.
Неслось, не купалось. Жилось в недоспрось.
Малину в кашу, с утра рыло в чай.
Потрогала жесткость, троекратно рвало. Наливай.

К кому то пригрелась? К кому то втёрлась в висок?
К кому-то болью, К кому то кровавой солью?
К кому то матэ смешалось с цейлон?!
Или дружеской вещью ему назвалась…

Вечны, те остро-плечные топи её вязких мыслей и лет.
Всенепременно ты тут прочтёшь женский род.
Но ошибёшься. Здесь та подобна тебе.
Не у тебя шьют руки на шве…

Не у тебя. Не тебу я, Я не те бу, Бе не ту я,
У не бе ту, Ту не тебе, Ебэ те ту, У ен бя тэ,
Бе ту не у, Не б те ну у, Эбу э нуте, Ету не бу,
Уету тнеб, Бнету тене.