Что бы поведать вам, как я люблю жизнь, не стану вспоминать душещипательные рассказы о брошенных котятах или щенках. Не буду вспоминать захватывающие истории про то, как я отговаривала людей прощаться с жизнью. И уж тем более вы не найдете здесь описаний красот природы и маленьких отказных детей. В моем повествовании никто не умрет и не воскреснет, и ничего необычного, фантастического тоже не предвидится. Что ж, если вы надеялись окропить сей бело-черный лист слезами счастья или горя, смело откладывайте его подальше, туда, где он никогда не попадется вам на глаза и не станет теребить душу своей простотой и банальностью. Я не сценарист голливудских мелодрам. Я обычная среднестатистическая женщина. И моя жизнь ничем особенно не отличается от вашей.
Каждое мое утро начинается с до боли надоевшей мелодии мобильника, которая когда-то, однако, была любимой. Не странно, что сейчас она не является таковой, ведь ежедневно ровно в шесть утра ее звуки разрывают вязкие сумраки и сладкие оковы сна. И нет на свете ничего труднее оторвать еще спящую голову от мягкой, как облако, подушки, и вытащить теплое тело в холодное пространство комнаты!
Добравшись на ощупь до ванной, я совершаю ту же процедуру, что и вы. Помните, как тяжело заставить себя плеснуть ледяной водой на лицо? Как несколько секунд вы готовитесь морально и физически почувствовать на мгновение, что значит оказаться в открытом космосе без скафандра? И потом, вздрогнув всем телом, снова начинаете чувствовать себя человеком.
А на злополучной кухне вы пятнадцать минут творите один и тот же шедевр – манную кашу. И Удача-шаловница в который раз показывает свое отношение к вам в виде белых комков, которые потом дети с присущей им брезгливостью вылавливают на краешек тарелки.
Ах да, дети! И я бегу, запутываясь ногами в мужниных тапках, будить Машеньку и Ванечку. И как трудно порой сыграть для них роль ненавистного всему человечеству будильника!
Тут же просыпается муж, и в туалет и ванную выстраивается очередь. Иногда мне кажется, что лучше постоять в ней, уткнувшись лбом в стену и чуть похрапывая, но зато поспать лишние полчаса, чем вскакивать как я ни свет ни заря.
Когда наконец все собрались уже в коридоре у входной двери, и кто-то завязывает ботинки, кто-то застегивает Ванечке куртку, вытаскивая из замка застрявший шарф, кто-то ищет ключи в ящике для обуви, начинается общее обменивание «любезностями» и высказывание своих догадок об IQ того или иного члена нашей веселой семейки. Потом открывается дверь, и «великие теоретики» по одному исчезают из квартиры.
Сейчас, когда Ваня учится в школе, и им с Машей по дороге, я могу вздохнуть спокойно. Но буквально три года назад мне приходилось и в дождь и в снег тащить бедного малыша в садик за тридевять земель, а потом еще умудряться не опоздать на работу. И если говорят, что в аду мы будем делать то, что при жизни доставляло нам больше всего хлопот, то я буду там вечно водить Ванечку в садик.
Вам ли не знать, сколько надо проявить способностей, чтобы втиснуться в восемь утра в автобус! Вот только тогда ты превращаешься из романтика в прагматиста, задавая себе один и тот же вопрос: «Почему люди не умеют летать?» Я уже давно перестала оглядываться по сторонам в поисках Девида Коперфильда, стоя у автобуса и наблюдая, сколько вмешается туда народу. Девида Коперфильда не существует. Здесь имеет место быть простое человеческое оригами.
И вот я уже на работе. Щебечущие подружки-коллеги налетают, шквалом обрушивая на меня подробности их вчерашних побед и поражений. Лишь изредка их нескончаемый рассказ перебивают просьбы клиентов и скрежет заевшего ксерокса. Периодически я задумываюсь, что лучше: целый день слушать монотонный шелест бумаги и навязчивое тиканье часов или же сагу о том, как Валька вчера ходила за хлебом? Хотя, иногда выпадают такие деньки, когда работой заваливают по горло, и ты не успеваешь послушать ни то, ни другое.
Вернувшись домой, я снова иду в объятья готовки, уборки, стирки, глажки, решения примеров по математике за второй класс и определения, где находится таинственное Катманду. Освободившись от домашней работы, я всегда тщетно ищу тихий уголок, куда можно забиться и почитать мягкие глупые книжки. Но в одной комнате муж пытается докричаться до арбитра, судившего вчера матч, в другой Машенька ревностно «гоняет» гаммы из оного угла клавиатуры в противоположный, в третьей – Ванечка затеял Третью Мировую между пластмассовыми солдатиками и Человеком-Пауком. И моим прибежищем снова становится ненавистная кухня, пропахшая тушеным мясом, которое, в отличие от манной каши, всегда у меня получается. Видимо манку недолюбливают не только дети, но и вредина-Удача.
Где-то около полуночи в ванную и туалет снова выстраивается очередь. Выстукивая азбуку Морзе по двери, Ванечка и Миша попеременно торопят Машу, решившую, что сегодня ей просто необходимо «принять ванну». И снова споры об IQ и о принадлежности Машеньки к черепахам.
Наконец, все утихло. И ночную тишину режут только стрелки кухонных часов. Выпивая кружку ароматного чая, наслаждаюсь одиночеством.
Вот, в комнате через стенку, в две маленькие дырочки сопит сынок. Он, конечно, очень шумный, но когда спит, я забываю об этом. И поправляя одеяло, всегда легонечко провожу пальцами по его пухленькой и гладкой, как персик, щечке.
А в соседней комнате видит десятый сон дочурка. Она, конечно, подросток несчастный, который мнит себя взрослым, а ничего пока не может сделать сам. И хотя я на нее часто ругаюсь, нет никакой другой девочки на свете, которую бы я любила так же сильно, как Машутку!
И когда я ложусь спать сама, перед тем, как закрыть глаза и уплыть в страну снов, кидаю последний взгляд на мужа и, чуть приподнявшись, нежно целую его, спящего, в губы.
Засыпаю… Три человека, которых я люблю больше жизни, самых дорогих и самых близких. И все тут, рядом со мной. Спят спокойно и безмятежно. И это ли не счастье? И это ли не Жизнь?