Кафе - широкое поле портретов, здесь, как после хорошего урожая, можно собрать все колоски созревших зернышек, каждое из которых исписано как книга. Внимательный взгляд официантки тоже наметан. Она иногда стоит, облокотившись о стойку, скрестив руки и почти не двигаясь, так тихо, что ее уже никто не видит. Она как часть этого теплого бледного света, струящегося из ниш в стенах, становится почти элементом интерьера. Лишь изредка можно поймать на себе ее любопытный взгляд и понять, что сейчас тебя слушает не только формальный собеседник. Иногда она тоже с кем-то разговаривает и смеется, но видит все так же, как и я.
С каждым звоном китайской подвески у двери, врывается новая волна людского "я". Оно идет уверенно, порой шумно, с шорохом брюк, юбок, снимаемых пальто и шарфов, царапаньем отодвигаемого стула об пол, звоном кофейных чашек о белые блюдца, движениями рук, кивком головы, просьбой закрыть входную дверь или посиделкой из мамы, папы и сына.
Здесь бывает тихо. Но видимо, без музыки просто нельзя. Без новостей из радиоприемника на большом холодильнике с тортами, украшенными ломтями черного шоколада и зелеными киви. Можно не кричать, когда говоришь, - тебя услышат. Ведь по какой-то странной случайности радио не орет во всю глотку. Это фон, одна из составных частей той сладкой иллюзии комфорта, с замашкой на респектабельность, а может быть просто на уют. Быть здесь - значит не просто так, быть здесь, значит по какому-то особому поводу.
В этот раз тоже у некоторых таковой был. Зашли они просто, без пафоса, я бы даже сказала - не романтично. Из всего романтичного, что у них было - это длинная роза в руках девушки. Я не успела рассмотреть девушку, потому что думала о чем-то своем, да и не к чему это. Мне не было слышно о чем они говорят, но им было интересно. Розу они положили на стол, но потом попросили официантку дать вазу с водой. Как я уже говорила, роза была длинна, упакована, перевязана золотой тесьмой и ваза явно не подходила для такого цветка: ни объемом, ни стилем. Цветок, находясь в вазе, опирался на стену, чтобы не упасть, и доходил до бра над столиком. Прошло много времени. Девушка и парень говорили, роза стояла. Может они ее не видели, а может каждый из них делал вид, что ничего такого в этой розе нет, что его подарок - это просто, легко, а она, что это так обычно, как Божий день. Я не знаю, что происходит на самом деле, когда дарят цветы. Я не знаю, что может чувствовать при этом девушка, потому что мне их никогда не дарили. Но подумала, что если мы ждем какого-то события, пусть не с нетерпением, то кажется, что событие будет незабываемо, фантастично, подобно полету на все верхние этажи небес, приписываем действительности все возможные нереалистичные свойства, а когда действительность к нам приходит, оказывается, что она может не дать нам ожидаемых переживаний, что все гораздо бледнее и буднично. Не стану ни в коей мере утверждать, что они ожидали феерии от момента дарения и принятия цветка. И сам цветок, выглядевший изнуренным, уставшим, почти умершим, после мук в цветочном павильоне, ухищрений продавщицы продлить на как можно дольше срок его цветения, мне казался безучастным свидетелем безучастия к себе (ведь помните розу Маленького Принца?), или почувствовал, что такого же не в первый раз дарят девушке. Мне почему-то так показалось, что не в первый.