Влюбленным телевизор смотреть стыдно. Любовникам — позорно.
Так начинается конец любви. Первое поражение, когда ты отвел глаза. Вместо того, чтобы остаться бессмертным.
А ведь это — единственное, что я обещала тебе.
Когда я вышла из метро, мы стояли и улыбались, как два идиота. Улыбками, от которых даже лицо сводит. И, такие же нелепые и улыбающиеся, пошли куда-то выпивать. Сидели в каком-то баре за столиком на улице, я не могла даже есть, потому что, действительно, сидели и улыбались, потому что вдруг сработала не только химия, но и физика, и вообще, черт знает что.
Я ведь забыла совсем вот это – как можно быть настолько счастливой просто от присутствия другого человека.
А через два, что ли, часа – мне это выключили.
Иногда кажется, что все кончилось. В жизни была гонка, задыханье, любовь, какое-то лето в тыща девятьсот дцатом году, целая жизнь. А потом – всё, иссякло.
Наверное так и надо. И ребенок в тебе течет постоянно. И цветок – это глагол, а не существительное. И любовь – она, как выясняется, никогда не кончается.
Только не надо совать под руку части тела.
Они никогда особенно не были значимы. значимо – другое.Ничего не уходит.
Только уже не нужно ни тела, ни постели. А может, только какая-то малость – подобие объятья и поцелуя. Как там? Прощальный... незабвенный?.. Да бог с ней, с его незабвенностью. Любой поцелуй – точка.
На узком перешейке между сном и реальностью. Между «быть» и «не быть». В точке «здесь и сейчас».