Поведу в чужом городе в кафе, найду быстро, с первого раза, хоть и была там несколько лет назад, там, в окне стоит железная статуэтка Эйфелевой башни, простой сувенир из Парижа. Ее, наверное, привез кто-то из хозяев, а сидеть чудесно, за столиком, в нише, с этой башней.
«Сейчас, подожди, я тогда пробовала нечто просто обалденное, у нас такого не готовят, это страшный секрет, он передается из поколение в поколение, мне рассказывали...»
«И ты поверила, они заказывают еду на ближайшей фабрике, фабрика дымит трубами и выдает с конвейера салат за салатом».
«Да подожди, я знаю точно, тут есть кухня, там люди как врачи, такие стерильно-белые, готовят, думают о разном - кто об абрикосах, их сейчас не достать, кто-то о Шопене, его вальс номер четырнадцать, ми минор, кто-то мечтает об огромном балконе, отличающихся от обычных как полутораметровая (ноги никогда не влезают!) ванна от бассейна. К ним заходят официанты, держащие тайком, под стойкой томик Сэй Сенагон и сонными голосами, немного робко просят, «пожалуйста, о боги кулинарии, приготовьте нам саламандр под томатным соусом».
«Да, конечно, и тут вваливаемся мы такие, нарушая их сонно-мечтательное царство, и начинаем заказывать всего-всего, мы голодные как черти, усталые с дороги, у нас весь Париж на подоконнике, а за окном Нева, сутки не спали, вещи не разобраны, в съемной квартире есть нечего. И еще под конец нам надо кофе с мороженым, и побольше, чтобы можно было, облокотившись на спинки стульев, сыто-лениво ковырять ложкой сливочно-карамельно-удивительное и тихо радоваться жизни, и улыбаться, тоже тихонько, а то вдруг морок рассеется, и сидим мы такие в заводской столовке и плавает, резво перебирая лапками, в борще таракан».
«Ну-у-у! Вечно ты! Вот уеду от тебя на норвежские буровые платформы, будешь знать!»
«И будешь там соблазнять норвежских буровых платформщиков, они в отсутствие женщин клюнут на скандинавскую мужскую красоту, будешь там как кино «не для всех», такой артхаус, ходить в своих дорогущих шмотках и пить все, что придется с хмурыми шахтерами. Работать тебе точно не придется, тебя будет содержать самый главный платформщик, этакий пионер своего дела...»
«А ты останешься тут одна, парень уехал крутить романы с на-а-а-астоящими мужиками, будешь рыдать, развозить сопли, вопрошать «ну за что??» молчащие стены и еще более неразговорчивые подушки и ездить стрелять в полях по банкам и бутылкам в выходные...»
«А потом окажется, что мы друг другу просто привиделись, в очередном наркоманском трипе, что мы солдаты Её Величества в таких высоких черных меховых шапках, стоим на посту не двигаясь, или что нас не существует вовсе, сейчас выйдем из этой кафешки и пропадем, прямо по Кингу: «иди, Роланд, есть и другие миры, кроме этого».
«Что ты сказала?»
«Иди, Роланд...»