«…вдыхая забытые запахи чернил, мела, никогда не оседающей пыли, запаха "До первой крови", изнурительных допросов у доски, запаха тюрьмы, бесправия возведенного в принцип, он все надеялся вызвать в памяти какие-то сладкие воспоминания о детстве и юношестве, о рыцарстве, о товариществе, о первой чистой любви, но ничего из этого не получалось, хотя он очень старался, готовый умилиться при первой возможности. Все оставалось по прежнему - и светлые затхлые классы, и поцарапанные доски, парты, изрезанные закрашенными инициалами и апокрифическими надписями, и казематные стены, выкрашенные до половины веселой зеленой краской, и обитая штукатурка на углах - все оставалось по-прежнему неказисто, гадко, наводило злобу и беспросветность».
(Аркадий и Борис Стругацкие. «Гадкие лебеди»)

Двадцать восемь лет назад я впервые пошел в школу. Никаких радостных ожиданий накануне у меня не было, но и необъяснимых страхов я также не испытывал. Поэтому мое мнение относительно школы не может быть истолковано ни разочарованием в надеждах, ни предвзятым отношением.

Моя первая учительница не относилась к тем, кого выпускники впоследствии вспоминают тепло, лучась счастливыми улыбками.

Одного моего одноклассника-первоклассника, который, как я теперь понимаю (по прошествии лет и по результатам полученного житейского опыта и образования) был просто гиперактивным и оттого неспособным надолго сконцентрировать свое внимание на чем-то одном, она официальной бумагой от школы направила на консультацию для подтверждения психического здоровья. После этого он, естественно, перешел учиться в соседнюю школу. Порядок и успеваемость в классе были восстановлены. Как говорил товарищ Сталин: «Нет человека – нет проблемы!»

На тетрадях без голубоватой прозрачной полиэтиленовой обложки (помните такие были в 80-х?) моя первая учительница красными чернилами любила крупно ставить резолюцию: «Обложи тетрадь!» Жаль, не сохранил данный шедевр педагогической мысли.

Про другого моего одноклассника, раздражавшего ее и не отличавшегося тогда крепким здоровьем, она однажды высказалась при полном классе: «Это он с виду здоровый, а внутри – гнилой. Вот он вернется в класс после болезни, я его на первую парту посажу. Он будет пукать, а вы будете это нюхать»

Господь – известный шутник. У нас с ней не только дачи в одном «огородном товариществе», как я случайно узнал 20 лет назад. Это, уже предпенсионное, чудо по праздникам гуляет под Сердючку и под водочку у моего соседа по даче, когда тот собирает свою дачную компанию.

В средних классах нашей классной руководительницей стала учитель, которую тогдашний директор в беседе с родителями назвала «одноклеточной». Диагноз впоследствии подтвердился. Она мыслила стереотипно и предвзято.

Если вы помните учебник по английскому языку для пятого или шестого класса, то наверное припомните там рассказ О*Генри. Наша классная руководительница, будучи «англичанкой», проводила по нему контрольную работу. Нужно было на ее устные вопросы по-английски отвечать письменно по-русски. А рассказы О*Генри я любил уже тогда, и мне не составило труда, пробежавшись квадратно-гнездовым способом по английскому тексту, понять, какой рассказ следует найти и перечитать в сборнике, стоявшем на полке.
А за контрольную я получил тройку. Оказывается, я «недостаточно хорошо знал и понимал текст».
И таких историй можно рассказать с избытком. Впрочем, каждый может рассказать подобную историю. Вот, что плохо.

Нет, я не стану утверждать, что хороших преподавателей у меня не было. Они были. Была великолепная директриса, являвшаяся педагогом от Бога, прекрасные учителя химии, изящной словесности, биологии. Многих уже нет. А преподаватель биологии с прошлого учебного года перестала преподавать по причине возраста.
А смены им нет. Сейчас работать педагогом в государственной школе элементарно невыгодно, и, действительно, Специалисты уходят из профессии. А детей остаются учить посредственности, и те, кто самоутверждается, унижая учеников. Впрочем, такая ситуация складывается не только в педагогике.

Никакое повышение зарплаты школьного учителя не дает ему возможности жить достойно и повышать свой профессиональный уровень (на это нужно время, которое тратится на написание бесконечных отчетов и ведение дополнительных часов на вторую ставку), потому что платят учителю гроши, а требуют отдачи как с червонца.

Мой учитель истории, ныне став директором нашей школы, утверждает, что при советской власти преподавать было значительно проще, поскольку было меньше контролирующих органов и отчетности.
А знакомый школьный психолог (поступившая на работу в другую школу) побывав на первом в этом учебном году педсовете, ужасалась: «Маразм! Основной тезис руководства: «Государственность и Православие». В каждом классе мы теперь должны иметь одного, а лучше нескольких учеников, которые могли бы информировать своего классного руководителя о том, "что происходит в неформальной жизни класса». Там тоже видимо «строят вертикаль».

Неслучайно Вторая Мировая война началась именно 1 сентября 1939 года. Нехороший день. Нехорошие ощущения. Как в вагоне поезда, идущего в сторону фронта.
торрио