А я помню и другой август. Август 2006. Какую-то лавочку во дворе, водку из пластиковых стаканов.
Я и Славка - Мазурин Ярослав, участник второй чеченской, - и разговоры с 11 вечера до 5 утра, и его воспоминания о том, как в 1999-м брали Грозный, и мои, про Петьку, про вертолет...
Были стихи и слезы, жаль только, гитары не было. Впервые тогда увидела, как плачут мужчины. Были бычки наших сигарет под ногами, как маленькие угасшие жизни, никому не нужные, - ничего, кроме водки и сигарет, не было. Больше всего запомнились Славкины слова: "Прогремели два взрыва, один за другим. Я поднял глаза и увидел, что небо стало красным, как на картинках про ад, которые мне в детстве показывала бабушка".
Я не могла представить себе такого ужаса так близко. Поймала себя на том, что непроизвольно молюсь. О том, чтобы небо всегда было голубым, о тишине, об упокоении душ. Тяжело осознавать, но теперь в эту молитву отдельным пунктом навсегда вошел Цхинвал...