Малые страдания выводят нас из себя, великие же - возвращают нас самим себе.
(с) Иоганн Пауль Рихтер

Иногда с утра, смотрясь в зеркало, невольно вспоминаешь стишок "Отчего у человека грустное ебало". Вроде он (человек в зеркале) не болен, не калека... И далее по тексту.
Оказывается, все проще. Гораздо проще, чем мы все думаем. И пусть хоть один человек скажет: "Я не такой/я таким никогда не был". Таким, как в стишке. Никто же не поверит.
А вот другим человеком стать можно. Совсем-совсем другим, и в то же время собой, самым настоящим, искренним, подлинным собой до неприличия. Только нужна встряска. У каждого она своя. Реальность такова, что эта встряска изначально разрушительна, но ведь растут же на руинах мрачных замков прекрасные светлые цветы.
Когда-то я была глубоко несчастным человеком, который, к тому же, любил копаться в собственном негативе и увеличивать его мысленно до вселенских масштабов. Я жутко комплексовала маленьким ростом (154 см, как было в тринадцать лет, так и осталось до сих пор), плохим зрением (на тот момент было минус шесть, сейчас почти год с лазерной коррекцией практически до "единички") и якобы толстой попой (тут вообще без комментариев, я и сейчас худенькая, а тогда была вообще тростиночкой). "Слепой жирный гном" - и это было не худшее из данных себе прозвищ. Я стыдилась перед абсолютно светскими сверстницами того, что моя религиозная мать заставляет меня посещать воскресную школу и соблюдать посты. Конечно, при первой удобной возможности я прогуливала религиозные, как мне тогда казалось, бредни и объедалась гамбургерами, мучаясь потом угрызениями совести и перед матерью за вранье, и перед собой за лишние сантиметры на пятой точке.
А потом мне стукнуло пятнадцать и я влюбилась в обыкновенного семнадцатилетнего парня с серо-зелеными глазами и светло-русыми волосами. Парня звали Петька. Мы были счастливы почти год, но настала весна 2003 года, Петьке исполнилось восемнадцать и его забрали в армию. Погиб он в Чечне 2 сентября  2004 года в Надтеречном районе. Сбили вертолет "Ми-8".
Далее - попытка суицида (после бесконечных взвешиваний "за" и "против" - знаю, дура, но мне хотелось увидеть его поскорее и быть с ним всегда), непрекращающееся занудное самокопание, еще большие комплексы, вызванные насмешками сверстниц над моими, казалось бы, неземными и столь возвышенными страданиями. Недолгое - менее месяца - увлечение готической субкультурой и аскетическим образом жизни. Когда готика и самоограничение надоели, я бросилась во все тяжкие. Промолчу про алкоголь и количество половых партнеров - я действительно словно взбесилась, и это было не просто бешенство подростка, это было бешенство человека отчаянного, на грани сумасшествия.
Свое плохое самочувствие я списывала ранее на растущий организм, затем на распутный образ жизни со всеми вытекающими последствиями, а когда в ноябре 2004 решила все-таки пройти комплексное медицинское обследование, было уже в определенном смысле поздно - прогрессирующий рак тела матки (к слову, до этого обследования ни разу не проходила гинеколога - всегда отказывалась на школьной диспансеризации; как говорила мать - до брака гинеколог не нужен, а о моей уже давно не девственности она не догадывалась). Требовалась операция, химиотерапия, как сказали врачи, на моей стадии была бессильна. Утаив ото всех результат, я продолжала в том же духе. Все равно умирать, думалось мне тогда. 10 декабря 2004 года у меня открылось кровотечение. В общей сложности (судя по луже на полу в квартире приятеля) я потеряла около литра крови за считанные минуты. Внезапно начавшись, кровотечение столь же неожиданно закончилось. Второе - не менее обильное, пенящееся, со сгустками эпителиальной ткани, застало меня дома вечером 27 декабря. Мать, испугавшись, вызвала скорую. Пролежав в больнице около суток в полусознательном состоянии - о диагнозе я не говорила ни матери, ни врачам, я "дождалась" третьего кровотечения. Были приняты экстренные меры - экстирпация матки. И только потом врачи узнали, что у меня был рак.
Провела я в реанимации трое суток. С 28 по 31 декабря 2004 года. 2005 год встретила в постреанимационной палате, совершенно без сил, с абсолютно чужой - донорской (было полное переливание, и я во всех смыслах благодарна врачам за свое спасение - поди-ка поищи третью группу с отрицательным резусом) - кровью, но в сознании и с улыбкой на губах. Улыбалась себе, настоящей - не телу, его, иссиня-белое, опутанное проводами, лежащее, словно мумия, неподвижно на простынях, я видела со стороны (врачи зафиксировали клиническую смерть 28.12.2004 в 23:51, сразу после операции), и, признаюсь, была не в восторге, - я улыбалась своей душе и тому свету, который, вопреки публикациям дешевых газетенок, был не в конце тоннеля, а исходил мягким желтоватым сиянием из лунки-проруби сверху, а я сама находилась в толще темной воды; была ли она холодной, не знаю, я и сама тогда была едва теплее льда.
Вышла из больницы спустя три месяца. Врачи и медсестры плакали, и чудом было не мое выздоровление, а их слезы и глаза, выражения которых не описать. Новый цвет волос - пепельно-русый вместо светло-каштанового, новый голос, чуть ниже обычного и новая душа - теперь-то я знала, что она есть. Не скажу, что после случившегося все сразу стало идеально. Были вопросы - ради чего я выжила, какова теперь моя миссия, если есть душа, то есть Бог, почему же я тогда не видела его и так далее. Была ненависть к себе за как две капли воды похожий на краковскую колбасу вертикальный шов от пупка вниз. Но прошло более четырех лет. Шов стал белым и почти незаметным, и на взгляд, и на ощупь, миссия хоть и не стала предельно ясной, но все же контуры обрисовались, а Бог... Я стала искренне религиозной, не фанаткой, но действительно, всем сердцем и не по-ханжески, верующей. Хотя в каком-то смысле не канонически верующей.
Кризис, сопровождавший потрясение, миновал. Я стала спокойнее, счастливее и чище - моя слабость и ничегонеделание в больнице породили массу свободного времени, и я тратила его на размышления. Так тщательно убегая от себя, надевая не одну дюжину масок, я пришла снова к себе - той, голой, беззащитной, в проводах и простынях, но в то же время сильной - сильной своей жаждой жизни и знанием сакрального. Уверена, что, не будь у меня рака матки, я бы уже умерла - спилась бы, покончила бы с собой - или просто сошла бы с ума. Я-то знаю себя старую, себя прежнюю; рада, что могу теперь посмотреть на весь этот цирк со стороны - как ночью 28 декабря 2004 на себя в реанимации, - и понять, что все это - полная чушь, семечки арбузные, а главное-то - сам арбуз, мы сами, наша жизнь, а не условности в виде комплексов, плохих оценок, рухнувших браков и надежд и прочей ерунды. И еще могу сказать - слава Богу, что для того, чтобы понять все это, мне не потребовалась пережить все то, что случилось, например, с Жаклин Сабуридо, ибо мои страдания по сравнению с ее - скорлупа от выеденного яйца. Аминь.