В то утро у меня гудела бошка. Не то чтобы похмелье - его у меня почти никогда не бывает - нет, просто какая-то прострация внутренняя. Это оттого, что мы вчера мешали алкоголь. Вечером я зашёл к Чёрному и мы пили водку с томатным соком, собирались посидеть пару часов и разойтись. А потом ему вдруг стрельнуло замутить что-нибудь, и мы на его «Хонде» без номеров покатили в центр. И три часа пили разный абсент на втором этаже "Рокко". Абсент-бар тамошний мне всегда нравился - восточная атмосфера, музыка, кальян, арабский стриптиз - всё это в совокупности позволяло получить от абсента именно то, что и следовало от него ждать - ощущения внутренней лёгкости и полёта. Но примесь водки дала наутро ещё и ощущение падения, как финала абсентного полёта, - башкой вниз.

А ещё я был не в духе. Злился на Чёрного за его очередные выходки вчера. Он опять вырупнулся на каких-то "уродов со слишком длинными киями" на бильярде, и мне пришлось 10 минут объясняться с ними в туалете. А по пути назад, в ответ на деликатное подвывание патрульной машины, намекающее на то, что ребятам в спортивной тачке без номеров и документов, зато в состоянии алкогольного опьянения, неплохо бы расстаться со штукой-другой, этот упырь втопил тапку в пол и устроил нам долбанный стритрэйсинг по тогда ещё неремонтированному проспекту Гагарина. От ментов мы конечно уехали, но тачку снова пришлось бросить в каких-то сугробах Приокского района, так что по домам разъезжались на пойманных "тачках". И всё потому что ему, блин, откупиться жалко было.

Поэтому, когда меня разбудил с утра звонок сотика, и на его экране я увидел, что звонит Чёрный, солнечное, но серое для меня утро, стало ещё менее приглядным. Он, как всегда, начал разговор в лоб: "Здарова, братуха! Где можно щас доллары поменять?" Хрен его знает почему, но скупщик платил ему за все тачки баксами. Старомодный, что ли...

В общем, через 15 минут "Хонда" с воздухозаборником в полкапота и её небритым и вечно бодрым хозяином грохотали шансоном у меня под окнами. Этот упырь успел к полудню проспаться, забрать с верхней части города тачку, заехать к скупщику за долгом за последнее авто и чёрти-чего ещё наворотить. Я сказал ему, где можно слить баксы, и мы покатили "к техникуму". Всю дорогу я молчал, недовольный тем, что вчера моя жопа прошла через классное родео на кочках проспекта Гагарина и вообще этим серым утром. Чёрный весело рулил и пил пиво.

-Слушай! - спросил вдруг он, - а паспорт они купят?

Я вовремя остановился, не задав вопрос "Чей?", потому что офигел изрядно, но старался знать о его делах как можно меньше.

-Вряд ли. Я подумаю, куда можно слить, но валютчики не возьмут палюбэ.

-А, ну лан) - привычно заулыбался Чёрный и сменил в магнитоле Круга на гангста-рэп.

Машины валютных менял стояли у проходной в тени сквера. Я увидел в одной из них Сашку - хорошего мужика, с которым имел контакты по своим делам. Он, после того как одного из их парней зарезали на Горького, сменил профиль и быстренько стал фин. директором в агентстве недвижимости. Я показал Чёрному, где остановиться, и показал Сашке из окна сколько хотим поменять. Он вскоре бухнулся на заднее сидение Хонды, взял 10 сотенных "зелёных", протянул соответствующее его хорошему курсу количество рублей и уже взялся за дверную ручку, когда Чёрный вдруг обернулся, и, небрито улыбнувшись, спросил: "Слуш, а за скока паспорт возьмёшь,а?" Сашка со трудночитаемыми на лице эмоциями бросил на меня быстрый взгляд, пробормотал "Щас...", торопливо прошагал к своему авто, и через пару секунд их перламутровая "Волга", свистя шинами, сорвалась с места и скрылась за поворотом.

-Йиибать...-простонал я, - Черный, ты внатуре мудак! Куда полез со своим паспортом?! Напугал вот человека! Он же теперь... А я ведь у него чистые меняю постоянно! Ох деби-и-ил...

-Да лан те, Андрюх! - беззаботно улыбался Чёрный, - поехали пожрём лучше куда-нить, терь снова при лавэ!))

-Поехали...- мне уже была на всё наплевать в это утро, - Куда?

-В Макдональдс!

-Чо?! Ваще что ль? Мож на Москарик, за беляшами ещё?! - я аж подпрыгнул.

Иногда на этого человека вдруг накатывало немереное скопидомство, и, просаживая на протяжение недели по полштуки зелёных за вечер в разных шикарных заведениях, в один из дней мы вполне могли оказаться в какой-нибудь шашлычной "Мур-мяу" в районе авторынка. А может быть, дело было не в его жадности, а в том, что Чёрному иногда надоедало, что я не испытываю ни малейшего пиетета по отношению к тому что и где мы пьём, едим и заказываем "посмотреть всех". Чем больше он просаживал, тем чаще я называл его буржуем, а их моих уст это звучало далеко не комплиментом. Я постоянно повторял ему, что привычка к красивой жизни погубит его, как, впрочем, и случилось в дальнейшем.

Так или иначе, сегодня моему желудку грозили не деликатесы и текила, а гамбургер и кола. Но, то ли солнце слишком слепило, то ли моя апатия достигла апогея, я ответил: "Х..й с тобой, поехали!"

 

Мы набрали разного корма, отдали купюры отталкивающей внешности кассирше и разместились с полными подносами в теньке на вернде за летним столиком. Чёрный откровенно наслаждался купленными блюдами, я в молчании жевал большой сухомятный бутерброд, казнённую в кипящем масле картошку - предвестницу изжоги, макал в коробочки с загущённым химическим оружием подозрительные ломти розовой плоти в кляре и запивал всё это ледяной газировкой, после которой зубы занимательно поскрипывают.

Люди за стоиками вокруг уверенными движениями челюстей шли по пути глобализации, весело беседуя и вытирая салфетками пропитавшиеся жиром руки. Воробьи прыгали по опустевшим столам и подбирали крошки.

В желудке уже становилось нехорошо, вкусовые рецепторы проклинали меня за обжегшие их соусы, а Чёрный торжествовал, всем своим видом показывая: "Вот тебе, засранец, возвращение к истокам, никакой элитности, никакого мажорства и барских разгулов!"

Я перестал жевать. В молчании тяжёлым взглядом обвел всё вокруг и мрачным голосом сказал Черному: "Ты буржуй. И люди эти все буржуи. И воробьи эти, - я кивнул в сторону доедающих гамбургер птичек, - тоже буржуи, потому что едят буржуйскую пищу". Лицо Черного побагровело, потом перекосилось, а потом он разразился таким хохотом, что его чизбургер с шлепком упал на пол. Он ржал во всё горло, и я тоже не удержался спустя несколько секунд. Люди смотрели на нас с опаской и подозрением, пока мы хохотали за столом, заваленным салфетками, коробками и объедками.

"Пошли, - весело сказал Чёрный, вставая из-за стола, - купим рому: "Кола" у нас уже есть! - и схватил со стола полупустой большой стакан газировки.