[300x225]
Часть первая
Море
Это был тот самый вечер, когда предстояло сказать "да" или "нет". И выбор тут был не сердца и уж конечно не совести. Это был выбор жизни.
Маша стояла около обрыва, внизу которого плескалось далеко не ласковое и грязное море.
Вот она, экологическая катастрофа. Люди стали пользоваться водопроводом, а он тянется сюда, в море, но не на очистительные сооружения. А потом люди в этой воде купаются, и удивляются, что начинают болеть возможными экзотическими и неизвестными болезнями, и после правительство начинает удивляться, куда прирост населения-то делся. Замкнутый круг.
С шорохом волна накатила на скалу и тут же ушла обратно в море, оставив на камнях чей-то грязный башмак и неприглядного вида тряпку.
Маша вздрогнула. Ей стоило сейчас сделать один шаг, и она присоединится к тому, что плавает в этой ужасной воде. И станет чем-то таким же неприглядным на вид. А потом ее тело найдет маленькая девочка, закричит и броситься обратно к маме, следом придут полицейские, оцепят участок, станут ее фотографировать, но фотографии пойдут не в гламурные журналы, а в тонкую парку, после чего эта папка будет навсегда заперта в железном ящике. И то, что останется от Маши, бросят в яму, вырытую прямо в песке, немного дальше пляжа, ведь у правительства нет денег на захоронение неизвестных трупов.
Крест или как-нибудь других атрибутов ставить не будут. Хорошо если не плюнут. На цветы уже не приходилось рассчитывать.
Она снова вздрогнула, когда холодный ветер налетел, и укутал ее в ледяной кокон.
Но даже если она не сделает этот шаг, дальнейшая картина жизни не будет пестрить красками.
Вот она вернется обратно, в клинику, где ее тут же возьмут под руки врачи и уведут в комнату 9 на 6, а там только мягкие стены, маленькое окошко с решетками и кровать, одеяло которое лишено рисованных цветов и уточек.
А потом ей дадут лекарство, и она перестанет отличать день от ночи. Станет лежать на полу и смотреть на потолок, вспоминая, и воспоминания не будут приятными. Опять придет девочка с жидкими косичками, присядет около нее и будет смотреть и молча проклинать. Ведь ее на самом деле нет. Она живет лишь в Машиной голове. И после каждого принятия лекарства она приходит, а после приводит за собой хромого старика, иногда красивую девушку, иногда печального юношу. И они вместе сидят и смотрят на Машу, и в глазах их ненависть, но иногда и нечто более страшное. Равнодушие. Точно такое же, как и в глазах врачей. Проходишь мимо них, а они тебя не видят и не замечают. Тебя для них нет. Есть только имя в графе: Мария Семенова. И есть диагноз: личностный кризис.
Врачи матери Маши объясняли это понятие как " состояние, когда человек понимает, что живет неправильно, занимается не тем делом, не так строит отношения с людьми", после чего рекомендовали домашнее лечение. А потом была горка таблеток. А потом пустота и после белые стены и постоянно лекарство, и девочка с жидкими косичками, а теперь вот море.
Отец Маши болатировался в губернаторы и новость о попытке самоубийства дочери вызвало у него лишь приступ страха за свое положение. Тут же нашлись врачи, готовые поместить девушку в самую отдаленную клинику, где о ней никто не будет ничего знать.
Теперь отца Маша видела лишь раз в неделю по телевизору, где он, губернатор, каждый раз в интервью заявлял о том, что его край самый лучший. Только в чем лучший? В количестве самоубийств со смертельным исходом или в количестве полезных ископаемых, проданных иностранным инвесторам? Теперь государство можно называть не Россией, а уже наверно "Америко-Европо-Азией". Кругом вывески на английском и почти не одной нет на русском, люди бросаются учить иностранные языки, а но своем пишут с ошибками в каждом слове. Дети не знают никаких других мультиков, кроме "Покемона" и "Спайдермена", а взрослые в конце каждой недели достают калькуляторы и кошельки, и в глазах их уже нет заботы и любви, а есть лишь нули.
Ведь даже Маше в детстве мама читала не сказки, а книгу бюджета семьи. И на каждое Машино желание отвечала: "Когда сама заработаешь, купим".
Если оглянуться назад и посмотреть туда, где на горизонте виднелась больница с высоким забором и проволокой, где города с маленьким детишками, родители которых стразу же определили им место в этом мире, даже не спросив их, где личное счастье человека на экране телевизора в очередном реалити-шоу, где слово "любовь" заменено на "секс", а выражение душевных качеств счастется пошлым. Перед Машей было море. Серое море, на поверхности которого плавал мусор, дохлые рыбы и какие-то черные пятна. Наверное мазут. Окунуться в этом море значило то же самое, что и вернуться к людям в города. Но с одним маленьким различием.
Маша смотрела на горизонт. Там плыл маленький кораблик...скорее даже лодка, и его волны то поднимали, то опускали. Она смотрела и не видела его. Она видела вместо него себя. Вот она, такая маленькая посреди огромного грязного океана, и стоит лишь подуть, как она затонет.
- Испугалась? - послышался сбоку детский голос.
Маше не надо было даже поворачивать головы, чтобы понять кто рядом с ней стоит. Девочка с жидкими косичками, одетая в рваное платье серого цвета, на подоле которого виднелось черное пятно, как на море пятно мазута.
- А тебя там уже хватились и скоро они будут здесь, - сказала девочка и села на землю. - Не боишься, что настигнут?
- Нет. Я для них лишь имя в графе, а достигнуть имени невозможно. Меня для них не существует.
- И мать там твоя. Все ревет в коридоре, зовет тебя "Машенькой", и врач там ее утешает. Говорит, что ты безнадежна. Приятно когда тебе говорят это слово "безнадежна"?
Маша задумалась. Безнадежна. Без надежды. Без того, на что можно было бы опереться.
Врачи написали в графе диагноз - личностный кризис, хотя можно было бы его назвать проще - безнадежностью.
- Мама, услышав его, наверное, расстроилась, - прошептала Маша, смотря в даль. Она не могла представить себе огорченную мать, для которой выше всего было лишь отношение к ней окружающих. Сейчас ее утешает врач, для которого она специально устроила маленький "концерт" и ее партия "убитой горем матери" успешно подходит к концу. Один только шаг, и ее партия оборвется.
- Так оборви ее партию. А то она там устроит скоро потоп.
- Вот интересно, она будет плакать, когда узнает, что меня нет? Наверное, да. Она любит показать себя в роли несчастной жертвы обстоятельств. А потом достанет свой исключительно чистых носовой платок с инициалами, промокнет пару скупых слезинок, оденет темные очки и отправится в спортзал, где будет долго смотреть на себя в зеркало и искать те невидимые морщинки, которые будут по ее словам, вызваны "неблагодарным поступком дочери".
- Ей бы на сцене играть, а не по спортзалам гулять, - хмыкнула девочка, но Маша ее не слышала.
- А отец в интервью заявит, что "это стало для нас большой потерей", после чего опять будет говорить, как хорошо живет его подчиненный край. А маме он скажет, что она не уследила за мной, начнется ссора, в которой обо мне вовсе забудут, и все через каких-то пару дней пойдет как прежде.
Волна ударилась о камни и брызги остались на лице девушки.
Лодку подбросило на волнах.