Ну, скажите мне на милость, как я могу печалиться сегодня?

 

            Вчерашние разногласия забылись. Мы с мамой почувствовали это знакомое домашнее тепло, когда наряжали нашу елку. Она, конечно, снова вышла очень красивой….вся в красно золотом.

 

            Я уже в предвкушении. Как ребенок…эхх…как же хорошо. Радостно и спокойно.

Хочется, чтобы он сейчас был со мной. Чтобы мы вместе насладились горячим ванильным чаем, пошли гулять под этим пушистым снегом, да и просто…побыли вместе. Как раньше. Только по-другому…но так же приятно и весело.

            Я надеюсь, надеюсь, надеюсь, что такая возможность у нас будет. *довольно-мечтательная улыбка*

 

И даже сон не портит мне настроения.

*…одна за одной вплывают картины, и я вдруг понимаю, что это не просто картинка – это пространство вокруг меня, виртуальная реальность. Она похожа на черно-белое кино. Играет моя любимая песня группы Duran Duran. Я иду по чистой летней улице, очевидно, ночью. И все бы ничего, но какая-то тревога закрадывается в мою душу. В красивых двориках с идеальными газонами я вижу таких же идеальных людей. Но они смотрят на меня со злостью, которая угадывается только в их глазах. А так, их лица не выражают ровным счетом ничего.

            Неожиданно картина сменяется, и я оказываюсь в школе. Маленькие дети в униформе и умные лица…но тут я попадаю в грязную и разрушенную уборную. А там…самую маленькую девочку бьют такие же умники в униформе, как и она. Ангельские личики детей исказила жестокость, присущая разве что самому Фюреру. Я пытаюсь их остановить, крикнуть им что-то…но я бесплотен и нем.

            …и тут я оказываюсь на одном из тех идеальных двориков. Если бы эта улица была в цвете, небо было бы голубым. А так…в черно-белом спектре оно казалось серым, а солнце было похоже на лампочку, завешенную черной вуалью. Его тусклый свет падал и на молодую семейную парочку. Беременная жена в чистеньком кружевном платьийе и красивый счастливый муж. И все бы ничего, если бы не нож в руке женщины. Она, стоя на своем идеальном газоне, медленно проводит лезвием по выпуклому животику. За ножом по платью волочится, расползаясь, противная полоска крови. На лице женщины – молчаливая боль, её рука будто действует отдельно от разума.  А муж берет стакан лимонада, и, ложась на шезлонг под серым солцем, будто наслаждается картиной. Женщине, должно быть, больно. Но она даже не оседает на землю. Убив своего неродившегося ребенка, она медленно, будто смакуя момент, она проводит ножом по своему горлу. Глухой стук трупа о землю отдается в моей голове сотнями эхо. Стоя в луже её крови, я начал чувствовать, что мои руки дрожат, как и все тело.

            Я закрываю глаза и оказываюсь в тоннеле. Ну, как в тоннеле – это больше похоже на какую то подземную пещеру, сделанную из бетона, с круглыми сводами. Единственным освещением является свет тусклого солнца где-то у выхода. Я сам стою у большой бетонной стены, чувствую спиной её прохладу. Вокруг меня все так же черно-бело. А спереди на меня движется колонна из нескольких десятков стариных автомобилей. Движется медленно, но неуклонно. И тут мне становится по-настоящему страшно – меня раздавят. Я превращусь в большое кровавое пятно на этой стене. А бежать некуда. И тут некоторые из машин, не доезжая, переворачиваются на бок, словно упав в кювет. Но некоторые из них все ещё движутся, но в конце-концов переворачиваются тоже. Они пусты, в них нет водителей. Вскоре машины, перевернувшись, исчезают. Угроза вроде исчезла, но мое тело обмякло от дрожи.

            Как-то незаметно в тоннеле появляются двадцать абсолютно идентичных людей. Будто клоны. Будто резервные копии друг друга. В их руках – старые немецкие «Маузеры». Они все – мужчины, с одинаковыми лицами, прическами, в одинаковых пепельно-серых костюмах. На меня устремлено двадцать пар глаз. И, хоть на их лицах теплые, почти дружеские улыбки, но в глазах – что-то дъявольское, нечеловеческое. Постепенно я начинаю понимать, к чему идет вся ситуация и начинаю лихорадочно искать выход. И я нахожу его – это просто какой-то проем в стене. Не раздумывая я бегу в него и попадаю вкромешную темноту, не видя даже своих пальцев, растопыренных перед глазами. И тут шестое чувство подсказывает мне, что я попал в точно такой же тоннель, что стою точно у такой же бетонной стены, и в десяти шагах от меня стоят эти двадцать проклятых мужчин, и в их руках – те «Маузеры». Только это все скрыто кромешной тьмой. Раздавшийся в двадцатикратном размере щелчок заставил меня выбежать обратно в освещенное пространство. И я понял, что это был за щелчок.

Все эти двадцать, стоя все так же, кажется, даже не дыша, с такими же беззаботными улыбками стояли, устремив взгляды на бетонную стену, к которой минуту назад прижимался спиной я. Кажется, они глядели сквозь неё. Изменилось лишь одно – «Маузеры» были приставлены к их вискам, а курки были возведены и будто ждали, когда же на них нажмут. Я в ужасе убегаю обратно в темный тоннель, но понимаю, что и здесь происходит тоже самое. На меня нападает паника. Еще несколько секунд я мечусь из одного тоннеля в другой, из освещенного в темный.

            Звук двадцати выстрелов вырывает из меня крик ужаса. Я открываю глаза и вижу светлый и безопасный холл школы, освещенный мягким светом нормального, цветного света. Руки, держащие очки виртуальной реальности, дрожат и не слушаются. На лбу выступает пртивный холодный пот.

- Ну, ну, успокаивайся давай…- тихий голос нарушил тишину и заставил вздрогнуть. «Мне казалось, что я здесь один»

Голос кажется мне знакомым. Я слабо поворачиваю голову и вижу сочувствующий взгляд стальных глаз.

- Тихо. – уже более твердо повторяет их обладатель, все так же не отрывая от меня глаз.

- Ч-ч-что это было? – я заикаюсь после увиденного.

Тяжелый вздох и ответ:

- Они…- он указал в сторону кабинета директора. – они ввели эту штуку. Я очень удивлен, что ты ничего об этом не знаешь. Это медицинская проверка. Проверка психики и нервной системы. Её прошли мы все. – он жестом окидывает сидящих позади моих одноклассников. Только мальчики. На их лицах – одинаковые сочувственно-серьезные выражения. И ни тени улыбки.

- Я и сам это прошел чуть раньше тебя. – он продолжил говорить. – Теперь и твоя очередь.

И тут меня прорывает.

- Как? Они? Да так они н-н-не проверят, а только создадут п-пр-роблемы с этой самой психикой! Как так можно! – я в сердцах швырнул на лавку виртуальные очки.

Кончики теплых пальцев легли на мою дрожащую холодную ладонь.

- Тише, тише…я тебя прошу. Успокойся…все уже прошло. Все позади…приходи в себя.

А дальше – вечерняя улица. Я, ещё не до конца успокоившись, иду в белом хихургическом свете фонарей, сквозь свежий снег ещё проглядывается черный асфальт.Я стою на мосту, подо мной бежит черная вода низкой температуры. Мной овладевает ужас и я останавливаюсь. Идущий сзади человек натыкается на меня.

- Эээй…ты чего?

Я молчу. Меня разворачивают лицом к человеку, берут за плечи и слегка встряхивают.

- Ты меня слышишь??

Я снова молчу. Но начинаю сильно дрожать. Чувствую, как меня приобнимают и снова успокаивают.

- Ты до сих пор в шоке? Понимаю…это испытание не из легких. Но нам надо было. Больше ничего подобного они не потребуют…но у нас сейчас просто не было выбора…

Две слезинки скатились и замерзли где-то на щеках. Я мягко высвободился из ненужных объятий, и подошел к периллам моста. Посмотрел вниз и ужас вдруг исчез. Я знал, что мне надо делать. Еле удерживая равновесие, я забрался на перила и спустя несколько секунд, под крики «Не надо!! Нет!» сиганул в черную воду…*

 

По телу пробежали мурашки и я распахнул глаза. Шум телевизора говорил о том, что в доме уже никто не спит.

- Мама…мне приснилось такооое – я рассказал ей все написанное ниже.

Мама с улыбкой взъерошила мои короткие волосы.

- Забудь…это просто сон…просто перенапряжение от учебы…все хорошо…просто крик подсознания.

 

Дада.

Именно.

Зачем переживать?

Ведь новый день все-таки настал…