[467x698]
Настроение сейчас - равновесия нет в этом весь секрет

Вдохновение черпала от песен Flёur...

Она сидела на берегу моря и смотрела на черное небо. Уже было поздно и сейчас мало кто еще гулял у холодной воды. А она очень любила там сидеть на берегу и смотреть на звезды. В ушах наушники с музыкой. Она потянулась за пачкой сигарет. Неизменные слимки. Она зажала сигарету во рту и принялась искать зажигалку, которая всегда непонятным образом куда-то ищезала. Но не успела она ее отыскать, как рядом с ее сигаретой возникла рука с зажигалкой. Щелкнул механизм и вспыхнул маленький огонек. Она прикрыла его рукой от ветра и прикурила.
Хозяин зажигалки спрятал ее в карман и сел рядом с девушкой на
песок. Она достала наушники из ушей.
- Ты не пришел... - тихо сказала она.
- Не пришел, - согласился он.
- Почему? - спосила она и посмотрела на него. Он повернулся к ней и посмотрел в ее зеленые глаза. Она никогда не могла прочитать ничего в его карих с желтизной глазах. Она ведержала взгляд, но уже была неуверена, хочет ли знать, почему его не было на концерте. Он еще секунду смотрел на нее, а потом отвернулся и достал сигарету. Она принялась рассматривать его. Несмотря на то, что знакомы они уже целую вечность, он весгда был разный... и в то же время, всегда такой же родной и знакомый. Сегодня на нем было черное теплое пальто, бежевые вельветовые брюки, черные стилы на 15 дырок и вязанный белый реглан. Длинный красный шарф в белую тонкую полоску окутывал шею и закрывал половину лица. Из-под него видны были только глаза и высокий лоб. Волосы у него были черные. Ему следовало уже подстричься, но он не хотел. Одна черная, как бездна, прядь, всегда падала ему на лоб.
Он не был красивым мужчиной. У него был тяжелый подбородок, чуть тонковатые для этого лица губы и длинный точеный нос. Брови у него были густые и нависали над глазами. Он выглядел мрачновато и походил на средневекового рыцаря.
Он знал ее до последней черточки ее лица, до последнего изменения во взгляде, до последнего жеста и последнего вдоха, и, наверное, если бы ему показали дясоток отпечатков пальцев, он бы безошибочно нашел ее отпечатки.
Она была ему где-то по плече. Впрочем, он был высоким. У нее были светлые волосы и она шутя любила называть себя блондинкой. Она долго эксперементировала с прическами и наконец нашла именно ту, что идеально ей подходит. Она была красивой. Единственный изъян, который она в себе видела, это был подбородок. Он слегка тяжеловат для нее. Она выглядела хрупкой и нежной и где-то в глубине души она такой и была. Чтоб жить в мире пришлось стать сильной и уверенной в себе. Она отлично умела за себя постоять, а если и когда-то и не могла, то всегда приходил он.
И сейчас они вместе сидели на холодном песке у берега моря и смотрели на горизонт.
Она утопила фильтр от своей сигареты в песке. Она всегда их скуривала до фильтра. Ровно до фильтра. Она потянулась за новой сигаретой, а он по привычке протянул ей зажигалку. Она левой рукой взялась за его руку, а правой прикрыла маленький огонек от назойливого ветра. Она всегда под любым предлогом старалась дотронуться до него и сама не знала, почему. Но как только она прикурила, он мягко освободил свою руку от ее руки и спрятал зажигалку обратно во внтуренний карман пальто. Она не по наслышке знала, какие у него сильные руки. Посиле он мог сравняться с их барабанщиком, а то и обойти его.
Она смотрела, как он с отвращением затягивается. Он не любил этого потому что вместе с дымом надо было вдыхать и воздух. А воздух он не любил.
Правой рукой он обхватил себя за колени, а в левой держал сигарету.
Он вдруг начал что-то ей рассказывать. Она смотрела на него и слушала.
Он часто жестикулировал. И чтоб сигарета не мешала ему в этом деле, он резким движением подносил ее к губам и зажимал там чтоб освободить вторую руку. Но если он не жестикулировал, это значило, что что-то не так.
Сегодня он не жестикулировал. Он говорил и хмурился. А когда он хмурился, то походил на большую хищную птицу.
Она докурила вторую сигарету и снова утопила фильтр в песке. Он же свои бычки всегда двумя пальцами бросал далеко. Зачем-то. В этот раз они практически долетали до воды. Она каждый раз следила за полетом искорки в ночи. Сигарета падала у самого моря. И волна каждый раз слизывала ее. Искорка гасла. Она никогда не сетовала на него за такие проделки с бычками.
Он вдруг замолчал посередине предложения. Значит, он больше не хотел говорить.
Она не хотела курить сейчас. И положила свою голову на его плече и запустила левою руку под его правую, а свою праву положилла сверху.
Он даже не шевельнулся. Он привык.

Даже она не знала о том, что у него внутри, хотя и знала его чуть ли не лучше всех нынеживущих. Там тоже было море подобное этому. Наверно именно поэтому он так любил эту соленую воду. Только его море было отравлено не только шаром сероводорода. На поверхности его моря были разлиты тонны нефтяного предательства и измен, вода была засыпана сотнями килограммов пластикового притворства и лицемерия, берега заросли сорняками непонимания и недоверия. Деревья на берегу были вырублены насмешками. В отравленой воде могли жить только чудовищные подводные змеи и левиафаны. А еще какие-то существа с бельмами глаз и огромными клыкастыми пастями. Там не было места для чего-то доброго, светлого, теплого. Там всегда были мрак и холод. И он уже привык жить с этим. Ему просто было все равно. Единственным кусочком жизни на этом море было полусгнившее дерево у самой кромки воды. В его зеленовато-коричневой подсохшей листве жил кот. Днем он питался мелкими гадами из этого страшного моря пока большие спали, а на длинную ночь спешил забраться на дерево. Оно было его единственным укрытием от ужасных темных существ моря. Там он как мог обустроил себе своеобразное логово в рассохшемся дупле. И по ночам дрожал от пробирающего до костей ветра и от криков морских чудищ. У этого кота была черная шерсть и карие с желтизной глаза...

Она вздрогнула от очередного порыва ветра. Он повернулся к ней и взял ее правую руку в свою левую.
- Тебе холодно? - спросил он тихо.
Она не ответила. Она задремала. Он чуть криво улыбнулся и поцеловал ее ладонь. Сквозь сон она почувствовала прикосновение теплых губ к руке. Он любил целовать ее руки. Она не помнила, чтоб он целовал ее в щеку и тем более в губы. Он всегда целовал ей руки.
Он снова положил ее правую руку на свою правую и посмотрел на небо.
Его глаза больше не блесетели. Они лишь отражали звезды...

Если мы не умрем, нам не будет скучно вдвоем...