Эт не мое! Эт тыбзено! Эт оч угарно!



Афтар: жжот!
Жанр: Сатирическо-героически-психоделическая трэш поэма.
Возрастное ограничение: Детям до 30-ти лет читать только в присутствии родителей.


«ОНО НЕ ТОНЕТ»

В день Бастилии паденья.
Тёплым летним вечерком.
В приунылом настроеньи,
Возле речки Соби брёл.
Шел, посасывая «Приму»,
По углам бычки кидал.
Дворник всё орал – «Скотина!»
И метлою угрожал.
Агацума чел не промах,
Знает сразу что сказать.
И на три сакральных буквы
Начал дворника он слать.
От такого заклинанья
Дворник сразу приутих.
Понял он, что всё серьёзно.
Это ведь маньяк и псих!
Тот, что в школе «Семилунной»
Проучился много лет,
Извращенец и садюга,
Странновато он одет.
«Ну его! Себе дороже!»-
Тихо дворник пробурчал.
И оглядываясь нервно,
Убежал, роняя кал.

 Агацума тихой сапой
До моста уж дошагал.
То, что дальше с ним случится
Явно он не ожидал.
Вдруг, пробитым левым ухом,
Слышит он знакомый визг.
То в воде по самы уши,
Бултыхаясь в пене брызг,
Под мостом орёт как Витас, -
Рицка. Ведь упал он вниз.
Он еще совсем недавно
С книжкой по мосту шагал.
Томик Ницше интересный
На ходу в захлёб читал.
Налетевший ветер – падла!
У него закладку сдул.
А закладка – фотка Соби!
«Помогите! Караул!»
Побежав за ней вприпрыжку,
Оступившись на краю,
Он упал, держась за книжку.
И вопил– «Спасите! Я тону!»
«Я спасу тебя, любимый!» -
Проорав на всё село,
Соби-чан, походкой страусиной,
Выручать бежал его.
Разбежавшись, что есть силы,
Перепрыгнул он карниз.
Но споткнувшись о перила,
Головою вниз повис.
И теперь орут уж двое,
Нарушая тишину.
Даже слесарь дядя Коля
Форточку закрыл свою.
«Что орут?! Чего им надо?!
Понажрутся, мелюзга!
А простому работяге
Нет покоя нифига!»
Но вернёмся мы к героям.
Дядя Коля не в себе.
Ведь уже четвёртый месяц
Нету водки на селе.
Соби, вниз башкой болтаясь,
Рицке нервно говорит:
- Брось хоть книгу, полудурак!
Ведь она семьсот страниц!
- Ницше бросить?! Что ты?! Что ты?!
Лучше сам я утону!
Мне её в библиотеку
Отдавать уж к четвергу!

В это время у кафешки,
Что на правом берегу.
Кё сидел, чаИ гоняя,
Чупа-чупс грызя во рту.
Глядь на мост, а там картина –
Жертва тонет под бойцом!
Кё прикинул палец к носу,
Но держался молодцом.
Проглотив от удивленья
Вместе с палкой Чупа-чупс,
Бросился он на спасенье.
Кё докажет, что мужик – не трус!
Вспоминая подвиг деда,
Что служил у Колчака.
Он бежал на помощь смело,
Словно с шашкой на врага.
Добежав, вцепился в ногу
Агацуме, что есть сил.
Стал тянуть ему штанину.
А про Рицку и забыл.
Рицка, пузыри пуская,
Полный рот воды набрав,
Что-то пробурчать пытался.
Ничего не разобрав,
Кё тянул за брюки Соби,
Но осилить он не мог.
«Что же делать?! Что же делать?!
Не хватает Юико!»

Юико, хвостом виляя,
Зенки в пол башки раскрыв,
Ничего не понимая,
Видит этот креатив.
-Мальчики! А что такое? Это новая игра?
-Бака!!! Выручай скорее!! Затекла моя нога!
Юико, встав на колени,
Начала тянуть за Кё.
Мдя… вот это безобразье…
Прямо «Репка» ё-моё…
-Соби! Гад! Ты скока весишь?! - стиснув зубы, Кё бурчит.
-А на вид такой дистрофик! - Юико ему вторит.
-Тяжела стальная воля! - Отвечает Соби-чан.
Та, что в «Семилунной» школе,
Много лет я закалял.
- Лучше жрал бы ты поменьше! – говорят ему друзья.
Извини, но ты по весу, как приличная свинья.

Речка, где тонул наш Рицка,
Это Волги был приток.
И, как водится в России,
Лишь вонючий говносток.
Там на дне, покрытый илом,
Среди хлама и травы,
В экскрементах пискариных,
Водолаз сидел с войны.
Не сказали бедолаге,
Что война давно прошла.
И трезубец, сжав руками,
Он пол века ждал врага.
КИпиш раздавался сверху,
Ор и хлюпанье воды.
Водолаз подумал – «Боже!
Наконец пришли враги!»
Обнаживши свой трезубец,
Вековой смахнувши ил,
Рицке в правый полусрачник,
Он его вонзил и всплыл.
Голосом не человечьим
Зауланил Рицка-кун.
На соседней стройке даже
Под таджиком рухнул стул.
Не успев отпраздновать победу,
Был сражен подводный наш герой.
Получил веслом тяжелым
Прямо по затылку он.
Не успев сказать и слова.
Только лишь отдавши честь.
Ихтиандр – недотёпа
Погрузился в воду весь.
Что-то булькнув на последок,
Может ртом? Мож чем еще?
Как ДиКаприо замёрзший,
Опустился он на дно.

Звук весла, ударившего гада,
Агацума тут же услыхал.
У него от страха даже
На мгновенье речи дар пропал.
Этим же веслом, не раз, не дважды,
Был отшлёпан в своё время он.
А товарищ, тем веслом владевший,
Говорил - «Ты будешь чемпион!»
И взглянув, на лодку справа
Агацума увидал
Тренера сваво по гребле -
Рицу, что сенсэем был назвАн.
Тренер этот строгих правил.
Если что идёт не так,
Достаёт весло – три метра,
И колотит об чердак.
«Я смотрю у вас веселье?» -
Добрый тренер замечает.
Ожерелье, что из ушек,
Он рукою поправляет.
Я скажу одно ребята,
Мой совет не помешает,-
«Для разрядочки полезно
Получить веслом в затылок.
И расслабится помпезно,
Сопли на кулак мотая».
Ничего не понимая,
Все смотрели на сенсэя.
Даже наш несчастный Рицка
Перестал тонуть на время.
А сенсэй, махнув рукою,
И воздушный поцелуй послав,
Гребанув веслом убойным,
По теченью продолжал свой сплав.
Провожая его взглядом,
Аояги-джуниор,
По воде сучил ногами,
Словно лодочный мотор.
«Господи! Скорей б утопнуть!
Нету больше сил моих!
Ведь со смеху можно сдохнуть,
Наблюдая этот цирк!»
Вечерело и смеркалось.
Плыли утки по воде.
А братва не унималась,-
«Где же помощь?! Где же?! Где?!»

Перешагивая лужи,
Опустив понуро хвост,
Брёл Яёй, чернее тучи,
По пути на тот же мост.
Нет его душе покоя.
Не любим он Юико.
А ведь он такой хороший.
Любят многие его.
Бабушки его любили,
Потому что добрый был.
Через шумную дорогу
Их всегда переводил.
И вообще отличный парень.
Только видишь ли - не тот.
Не герой её романа,
А обычный обормот.
Вдруг, глядит, как будто в сказке,
Юико виляет зад.
Паренёк, слюну глотая,
Оторвать не может взгляд.
Вроде кто кого спасает.
Вроде крики, балаган.
А Яёй в мечтах витает.
В хлам растёкся мальчуган.
Тут парнишку осенило, -
«Шанс пощупать Юико!
Щас я сзади к ней пристроюсь!
Вряд ли заподозрит кто!»
Тока-тока он собрался,
Но произошел облом.
Голос Юико раздался,-
«О! Яёй! Спасай бегом!
У тебя же вроде дома,
Наш любименький ты друг,
На гвозде в кладовке у балкона,
Зря висит спасательный ведь круг!
Ты беги скорей до дома,
Рицке круг тот принеси.
Ведь утонет бедолага,
Пока Соби тут висит."
У Яёя всё упало.
Настроенье, уши, хвост и кое-что еще.
Ну куда ж ему деваться?
Это просьба Юико.
Побежал несчастный наш очкарик,
Спотыкаясь, плача и ворча.
Словно Пятачок нес рваный шарик,
Что в подарок ослику ИА.

-Решено! Все ждём Яёя.
-Рицка, как ты там? Держись!
-Ну а Соби-чан потерпит.
Соби фыркнул тихо, - «Зашибись!»
Но не тут то братцы было!
Только если в другой раз.
Удержать такого вот детину,
Не реально целый час.
Агацумина штанина,
Начала вовсю трещать.
Полетел стилягя длинный
В воду, с коиком,- «Твою мать!»
Крик услышали на вышке.
Там где лодочный вокзал.
Здесь дежурят два парнишки:
Йоджи и Натсуо-сан.
Два красавца, дембелюги.
Первый из ракетных сил.
Он ракетный окислитель
На башку себе пролил.
И с тех пор, зелёной причей
Он пугает детвору.
Когда в воду он ныряет,
Закаляясь по утру.
А Натсуо-сан суровый.
Он воспитан ВДВ.
Как-то раз троих улОжил,
Хулиганов во дворе.
Правый глаз закрыт повязкой.
Это память о былом.
То в бою под Кандагаром,
Злой талиб попал камнём.
Прошлое военных будней
Не даёт себя забыть.
Ненароком разглядев в собаке моджахеда,
Тут же наровят её убить.
Ну а здесь святое дело,
Из беды людей спасать.
Трусам в МЧС не дело.
Им героями не стать.
И схвативши ласты и аптечку крепкими руками,
В суматохе уронив портрет Шойгу,
Взявшись за руки, и вдаль смотря тремя глазами,
Пацаны бежали вдоль по берегУ.

Агацума, в это время,
Освежился слегонца.
Вздрогнул, кашлянул, сморкнулся,
И поплыл вытаскивать мальца.
Рицка, обхвативши Соби,
Чуть живой на нём повис.
Только Соби-чану не до ласки.
Мальчик лёгкий,
Но прилично тянет вниз.
Ненароком вспомнил он Чапая.
Тот вот так же,
В девятнадцатом году,
Реку, что Уралом звать, переплывая,
Героически на дно ушел,
Не сдавшись в плен врагу.
Но наш Соби посильнее красного комдива.
Ведь Чапаев в школу стражей не ходил.
А уж мальчика поцеловать? – Господь помилуй!!!
Да… хреновый из Чапая педофил.
Вдруг, попёрли странные виденья.
Всё таки ведь целый час башкою вниз висел.
Видит он суровый взгляд Семэя.
Да, того, что в школе якобы сгорел.
-Брось его! – приказывает злобный голос.
Пусть на дно идёт, пуская пузыри!
Я всю жизнь мечтал увидеть,
Как братишка сложит костыли!
-Сгинь нечистый! Прочь садюга!
Я тебе уж больше не служу.
Хоть ты заорись, но не смогу я,
Причинить вреда такому малышу!
Аояги младший в непонятках,
-С кем ты говорил? – спросил.
-Да не бойся, это глюки.
-Ну ты дурик! С глюком говорил!

Наконец-то выбрались на сушу,
И свалились на песок без сил.
Рицка ко всему был равнодушен,
Но из задницы трезубец вытащить просил.
Вовремя пришла и спас-команда.
Инструменты ловко разложив,
Тело инородное убрали,
Пластырем ползада залепив.
Соби дали нашатырь понюхать.
Кё – массаж затекших ног и рук.
Даже Юико к туфле прибили,
Отвалившийся каблук.
Вот стоят герои наши.
Те, что чудом из воды спаслись,
Труселя усердно выжимая,
Ну и срам, естественно, рукой прикрыв.

Тут внезапно из-за поворота,
Что на площадь Ильича ведёт.
Вылетает, ненароком сбив кого-то,
Супермэн Яёй, и круг в руке несёт.
Взгляд безумный, жопа в мыле,
Пот со лба ручьём бежит.
Но, увидев, что на берегу уж все хохочут,
Он споткнулся, носом метра три протормозив.
Заблажив хорошим матом,-
«Твою в душу бога мать!
Чтобы я еще когда то,
Шел кого-то выручать?!!!»
От обиды разревелся как ребенок.
С психу, круг под мост швырнув,
Потихоньку встав с коленок,
Стал держать он к дому путь.
Юико его стремительно догнала,-
«Ах, Яёй! Ты мой герой!
Знал бы ты, как я переживала,
Пока бегал ты за помощью домой!»
А Яёю больше и не надо.
Лишь бы похвалу любимой услыхать.
Слёзы вытер он, и улыбнувшись мило,
С Юико пошел к ребятам хохотать.

И вот так вот интересно,
Скоротнувши вечерок.
Под питьё, освободивши место,
Все потопали в пивной ларёк.
За чудесное спасенье.
За друзей и за врагов.
Опрокинуть рюмку чая,
Был и я не раз готов.
Всё закончилось как в голливудском фильме.
Хэппи энд, Етить эго в качель!
Ну а фотку, что была причиной приключенья,
Возле Астрахани браконьер нашел, средь воблы и лещей.
Вот и кончилось веселье.
Пошагали все домой.
Кё, с парнями, продолжать людей спасенье.
Юико, немного захмелевший,
Провожать пошел Яёй.
Соби Рицку прижимал поближе.
«Ски ода йо!» - нежно в ушко говорил.
А тем временем в Париже,
У французов праздник был.


FIN