[217x361]
как неописуемо приятно наблюдать за человеком который всей душой любит то чем он занимается
обе батареи в комнате отключены
стянуть с себя одеяло и дать холодному воздуху потрогать кожу
геркулес с вишней и шоколадом
мое меховое платье и леопардовые колготки
после работы я шла по длинному мосту
и надо мной летали огромные белые чайки
мусс с клубникой и персиками в солянке
каждый столик отдельное воспоминание
на том низком диване я смотрела афишумир
вожидая время до начала набросков в суриквском
а потом героически узнала телефон сопливого блондина
за квадратным столом в углу я ждала его летом надеясь что он не придет
он пришел весь в черном
мы как всегда выясняли отношения
но зато получилась самая красивая его фотография
а на этом стуле я сидела поджав ноги
и человек плохо говоривший по русски целовал мне руки
на красном кожаном диване мы притворно смеялись
и она уже успела разлюбить меня
за цветастым столом я сказала ему что совсем ухожу
на подоконнике я катастрофически засыпала
а он будил меня и целовал в висок
на глазах своей изумленной девушки
в этом кресле я спала
а рыжий мальчик с идеальной стрижкой рассказывал мне про прекрасные фильмы
и обратно по длинному мосту
в аудиторию
с окном шесть метров в высоту и три в ширину
из которого видна и шаболовская и павелецкая
пришел он
в льняной косоворотке
такой живой и артистичный
искренний
в юности он мечтал о девушке
сидящей на скамейке
в хлопковом простом платье
забросив ногу на ногу
читающей книгу
а на лице коже и страницах
лежала тень от цветущей яблони
он патриот
ему не понравился темно-бордовый цвет моего лака для ногтей
он говорил
о церквях и московских улицах
о толстом и цветаевой
онегине и николае втором
о французах и мотоциклистах
так как я еще не слышала
я слушала и слушала
а он изредка говорил
мне то что нибудь неприятное
то наоборот приятное
но никак не равнодушное
и когда мы вышли на улицу шел этот неожиданный непонятный снег которому можно было только радоваться
этот снег был совсем как он