На улице шёл неприятный моросящий дождь и дул северный ветер. Виктор Степанович, одетый в свой потрепанный плащ, шёл быстрым шагом к метро, чтобы в его могучих сводах спастись от непогоды. Пройдя мимо заспанной и неприветливой женщины, сидящей в кабинке рядом с турникетами, мужчина оказался на перроне. На нём было очень много людей. И вся эта масса напоминала разворошённый муравейник.
Вот подъехал вагон, и Виктор Степанович, увидев свободное место, прошмыгнул возле пары молодых людей и занял его. Монотонный голос женщины что-то невнятно сказал, двери закрылись, и поезд тронулся. Здесь было тепло, обволакивающее, будто теплое одеяло, и согревающее подмерзшие конечности, заставлявшее расслабиться.
Так как Виктор Степанович забыл дома книжку, то он, чтобы хоть как-то себя развлечь, принялся читать рекламу, развешанную по всему вагону. Изучив её «от и до», выучив все телефоны и контактные данные, Виктор Степанович принялся рассматривать обувь у других пассажиров. На лица он никогда не смотрел. Все они были однотипны: равнодушны, заспаны и озлоблены. Вдруг, когда взгляд Виктора Степановича переходил от заляпанных грязью кроссовок к натертым до блеска сапогам, он увидел спокойно шедшую по вагону собаку. Сначала, заметив на ней ошейник, он испытал чувство раздражённости. «Без намордника, без поводка да ещё так спокойно гуляет взад вперед. Да где же её хозяин? Как его вообще в метро пустили?!» - негодовал Виктор Степанович. Оглядевши вагон и будто восковые лица пассажиров, он не нашёл ни одного следящего за этим четырехлапым существом взгляда. На каждой станции люди менялись, но никто не звал с собой на перрон из этого замкнутого пространства собаку. «Бездомная…», - подумал Виктор Степанович, и чувство сожаления и безысходности охватило его от того, с каким равнодушием он это осознал. Никто не хотел подобрать собаку. Бедная подходила к ногам пассажиров, обнюхивала их носом и жалобно смотрела на них. А люди в ответ только презрительно отклоняли в сторону колени. Шерсть у неё была когда–то белой, но
под действием кочевого образа жизни стала грязного оттенка. Скорее всего, у собаки были блохи.… Но что мешает помыть и привить это бедное существо, а потом взять его домой, чем несказанно осчастливить его? Нежелание брать на себя ответственность, обычная лень и попросту человеческий эгоизм. А если у кого-то и зародится в душе сострадание, то тот предпочтёт тешить себя надеждами, что кто-то из доброты душевной возьмёт этого верного друга человека к себе домой, но сам при этом ничего делать не будет. «А не приютить ли мне это четырехлапое существо?» - возникла мысль в голове у Виктора Степановича, но, подумав, сколько хлопот ему будет стоить эта собака, откинул эту мысль и стал размышлять про себя дальше: «Нет, видать и мою душу изрыл червь эгоизма. Даже самому жалобному взгляду не исправить его трудов. Зря стараешься, бедная тварь, никто не захочет осчастливить тебя в этом подземном царстве, где царят свои законы, часто расходящиеся с принятыми наверху ценностями и моралями. Нам, людям, порой бывает даже не до своих родных, не то что до других существ. Так что, милое, добросердечное создание, ты не найдешь здесь того, что так желаешь всей своей верной душой…»
И, будто прочитав его мысли, собака вышла на следующей остановке и быстро затерялась в толпе «гигантов, ходящих на двух задних лапах».