Кефир — это божественный напиток, но я его ненавижу.

Я бы и пил, и любил, но... видите ли, какая беда: всякий раз, когда я смотрю на стакан кефира, в голове сразу возникает образ сухопарого советского молчела со спутанной шевелюрой, в клетчатой рубашечке с коротким рукавом, джинсиках, кедиках, в шапочке-кораблике, сделанной из газеты, толстой роговой оправе — и с обязательной бутылкой кефира в руке либо авоське. Этот кефирный демон прошлого может оказаться кем угодно: инженером, монтажником, чернорабочим, художником, режиссером, оформителем, фотографом, научным работником, воспитателем детского сада, учителем... но в данный момент ему все по херу, потому что у него — обед. Вот ты хоть взорвись тут, хоть ядерную бомбу запусти, хоть кровью истеки — а он сядет на лавочку в скверике с какой-нибудь говорливой Зоей Синицыной, мерзко выдавит пальцем пробку пузатой кефирной бутылки, присосется и будет этот кефир с удовольствием есть.

Жопа какая-то. Миллионы юношей с кефиром в авоськах. Миры, мля, братьев Стругацких.

Впрочем, сейчас не лучше. Сейчас интеллектуальная молодежь предпочитает пить керосин, а потом пердит в воздух угарными газами или крутит шарики на веревочке. Или по крышам прыгает, как обезьяны. А потом, когда напрыгается и напердится, усаживается бомбить в там-тамы. Одеты все по-разному, только занимаются тем же. Главное, спросишь такого вот примата: «Ты зачем прыгаешь, еблище?» — а он тебя сраааазу осадит. Не умеешь — молчи. Тут, вишь, все спортивные и здоровые. А ты, мля, хряк пузатый, ваще рот закрой и прыгать учись. Хорошо, если рядом не окажется восторженной ссыкухи в шапочке, которая тебе моментально объяснит, что здесь, в этой жопе, «люди совершают маленькие чудеса и делают этот мир красивее». Перепрыгнул парень через помойку с разбегу. Обоссаться, какое чудо.

В общем, не люблю я кефир.