Осенние листья, срываемые ветром, кружились, летели и падали со своей особенной чарующей красотой. Их было великое множество, и все же они не были одинаковы.  Листья укрывали землю пестрым осенним ковром так, что хотелось пробежаться и всполошить, поднять в воздух эти красивые листья.

Дорога была суха и пыльна, что несколько не соответствовало этой поре, а трава все еще выглядела живой и ярко - зеленой по - летнему. По этой дороге ходили туда сюда прохожие. Все они были озабочены чем-то, чем- то заняты. Вот у ямы сидит малыш и что-то закапывает в землю, прихлопывая ее каждый раз ладошкой. А вот два иностранца о чем-то громко и шумно спорят, размахивая руками. Прошли две девушки - студентки, прошли и полные женщины с авоськами.

Вот на пень возле дороги села старушка, а возле нее примостилась ласковая овчарка. Старушка была утомлена и тяжело опиралась на палку.

И тут мирскую тишину и спокойствие нарушил страшный звон и лязг цепей. Тяжелые и шаркающие шаги приводили в дрожь. Постукивание палки почти не было слышно, но оно ощущалось. По дороге шел старик. Черные волосы на его лице были ссальны и грязны, и казалось слиплись от этого. Глаза казались жестокими и пустыми. Нос был слишком велик и ободран. Щеки делили пополам две четкие и глубокие царапины. Губы сгибались в презрительную тонкую линию, а редкая бороденка уже начала покрывать его лицо. Вокруг шеи был обмотан серый поношенный шарф. Куртка была в заплатках и пыли, так же как и штаны. Руки, сжимающие толстую палку, были обмотаны каким-то тряпьем. Казалось обычный бродяга, но то что привлекло внимание той старушки, то странное и необычное было пугающе. Это были цепи, стягивающие его ноги, железные тусклые ржавые цепи, которые можно увидеть только в тюрьмах. Эти цепи были прикованы к кандалам, стягивающим его ноги, а часть цепей волочилась по дороге, издавая еще более ужасающий звук. Старик почти не отрывал ноги от земли, но шаги были слышны четко, ты чувствовал их всем своим естеством и они гулом отдавались в твоем сознании.

Глаза старушки расширились от удивления, рука метнулась ко рту. Дворняга встрепенулась и зарычала. Старик шел все вперед и вперед, но удивляло еще и то, что никто, кроме той бедной старушки не видел его. Люди остались слепы. Старушка обернулась назад и лязг цепей стал тише, а потом и вовсе резко прекратился.

Призрака нигде не было. Он исчез так же резко и необычно, как и появился.  Жизнь не замерла, нет, она продолжалась и так же мирно текла по своему обыкновению. Ветер подул и встрепенул листья, так мирно и спокойно лежавшие не земле. И единственное необыкновенное то, что это не было придумано. Все это было. Я знаю. Я видела это.