Источник http://edition.cnn.com/TRANSCRIPTS/1002/05/ijvm.01.html
перевод http://kathiejmie.livejournal.com/ kathiejmie
В минувшую пятницу адвокат Майкла Томас Мезеро побывал в гостях у передачи Issues with Jane Velez-Mitchell на канале CNN, где обсуждались последние события вокруг Конрада Мюррея.
Велес-Митчелл: Мы обсуждаем последние события в деле Майкла Джексона. Сейчас предполагается, что в понедельник будут предъявлены обвинения его личному врачу Конраду Мюррею. Ранее ожидалось, что это произойдет сегодня. Сейчас мы узнаем мнение человека, который знает Майкла Джексона, возможно, лучше чем кто-либо другой - прославленного адвоката Томаса Мезеро, благодаря которому Майкл Джексон был оправдан по всем пунктам обвинения в 2005 году в деле о растлении малолетних.
Том, очень приятно, что вы пришли к нам сегодня. Мы не общались с вами с тех пор, как Майкла Джексона не стало, и знаю, что вы очень сблизились с Майклом. Какова была ваша реакция, когда вы услышали, что он умер и что произошло это при таких очень тревожных обстоятельствах?
Том Мезеро: Сначала я надеялся, что это просто слух, потому что вокруг Майкла всегда было очень много безумных слухов. Тогда я был на заседании федерального суда в Лос-Аджелесе. Я позвонил в офис, и на автоответчике было очень много запросов прессы со всего мира. Тогда у меня появилось очень плохое чувство, что, возможно, это правда. Когда я понял, что он действительно скончался, я был в ужасе. Я был шокирован. Я до сих пор шокирован. Понимаете, я слышу его музыку каждый день. У меня ощущение, будто он по-прежнему со мной. Будто он по-прежнему со всеми нами. Это ужасная ситуация.
Велес-Митчелл: Доктор Мюррей, естественно, сказал, что Майклу Джексону было хорошо известно о пропофоле – препарате, который, как считается, стал причиной его смерти и который доктор Мюррей, по его собственному признанию, дал ему вместе с пятью дозами других успокоительных. Он сказал, что Джексон называл пропофол – этот препарат, который используется в хирургии, - своими молоком.
Когда вы сблизились с Майклом Джексоном во время суда, вы знали, что он страдает от бессонницы или нуждается в каком-нибудь препарате, вроде пропофола, чтобы заснуть?
Мезеро: Я никогда не слышал, чтобы он упоминал пропофол либо какое-нибудь другое лекарство. У него, конечно, были проблемы со сном. У него были проблемы с питанием. Он был в депрессии. У любого человека, который переживает пятимесячный уголовный процесс, были бы такие проблемы. В этом нет ничего необычного.
Я полагал, что если бы ему оказывалась какая-либо помощь в борьбе с бессонницей или депрессией, в этом не было бы ничего ненормального. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то говорил о пропофоле или любых других лекарствах.
Велес-Митчелл: То есть вы полагаете, что если такая ситуация возникла, все началось после процесса?
Он был подавлен после процесса, несмотря на оправдательный приговор? Это была потрясающая победа для вас с ним. Мы все были там, когда был объявлен вердикт. Это один из самых драматичных дней в моей жизни, который я буду помнить всегда. Но несмотря на это, некоторые говорят, что после суда у него была депрессия. Может ли быть такое, что ему из-за этого был нужен пропофол?
Мезеро: Мне не нравится фраза «нужен пропофол». Возможно, он нуждался в медицинской и психологической помощи, потому что в течение пяти месяцев он пять дней в неделю проводил в зале суда, слушая, как люди выдвигают против него ложные и злонамеренные обвинения. Когда в течение пяти месяцев постоянно слышишь, как мировая пресса говорит, что тебя осудят, и все время беспокоишься за своих детей и свою семью, а потом вдруг твоя репутация восстановлена, боль не уходит моментально. И бессонница, беспокойство и депрессия, переживаемая все это время, подкосит кого-угодно. Но нельзя давать человеку пропофол только потому, что он знает о нем или потому что кто-то другой ему про него рассказал. Пропофол надо давать, когда это необходимо. И каждый врач, с которым я разговаривал, говорит, что это никогда не должно происходить дома и давать его всегда должен только анестезиолог.
Велес-Митчелл: Том, как вы оцениваете заявления семьи Джексонов о том, что доктору Мюррею должны предъявить обвинения в убийстве, а не причинение смерти по неосторожности, что, как ожидается, произойдет в понедельник?
Мезеро: Я прекрасно это понимаю с эмоциональной точки зрения, семья и поклонники хотят, чтобы были предъвлены обвинения в убийстве. Но с практической точки зрения, с этим надо быть очень осторожными. Если прокурор предъявит обвинение в убийстве и не сможет доказать это, присяжные могут поставить под сомнение все доводы обвинения и признать его невиновным и в убийстве, и в причинении смерти по неосторожности. Я бы предпочел, чтобы они обвинили в причинении смерти по неосторожности, если они уверены, что смогут это доказать и добиться признания его вины. Но с эмоциональной точки зрения я понимаю семью, понимаю…
Велес-Митчелл: Да. И все-таки позвольте спросить вас вот о чем. Есть еще вопрос пяти успокоительных препаратов, которые он дал Майклу. Он признает это, а потом пропофол с ликокаином. Потом есть еще задержка более часа между тем, как пришел и увидел, что Майкл не дышит, и вызвал 911. Потом есть еще тот факт, что он пытался реанимировать Майкла, когда тот лежал на кровати, тогда как всем известно, что реанимировать надо на ровной и жесткой поверхности. Есть еще тот факт, что парамедики уже на месте решили, что он умер, и сказали: «Давайте объявим сейчас, что он умер». А он сказал: «Нет-нет-нет, везем его в больницу». И его смерть была объявлена уже во второй половине дня. Многие люди говорят, что это гораздо больше, чем неосторожность. Как вы считаете?
Мезеро: Это может быть больше, чем неосторожность, но вопрос в том, что, по мнению прокуратуры, она сможет доказать. Видите ли, у меня были случаи, когда у обвинителя была хорошая возможность доказать нападение, а они выносили обвинения в попытке убийства, и я смотрел на присяжных и говорил, что им не стоило говорить о попытке убийства. Что их доводы неправдоподобны. Что они злоупотребляют своей властью. Что присяжным не стоит слушать ни слова из того, что они говорят.
И то же самое может произойти и здесь, если они обвинят в убийстве второй степени и не смогут его доказать. На мой взгляд, пусть лучше обвинить в причинении смерти по неосторожности и добиться обвинительного приговора, чем рисковать, что его оправдают, из-за обвинений, которые вы не можете доказать.
Велес- Митчелл: Очень хороший довод.
Том, когда я смотрела фильм, я была шокирована. Майкл был полон энергии, танцевал, как подросток. Но во время суда, когда я видела его каждый день, порой он выглядел таким слабым. Иногда – после суда – мы видели его в инвалидном кресле. Что вы думаете об этих двух совершенно разных людях?
Мезеро: Ну, прошло время. Между окончанием процесса в 2005 году и датой, когда он начал репетиции. Мне хочется думать, что он стал себя лучше чувствовать физически, что ему была оказана психологическая помощь и что он сам себе помогал улучшить свою жизнь. Он знал, что во время процесса я каждый день вставал в три утра. Я ложился в полвосьмого вечера и вставал в три. Он звонил мне в три или в четыре и часто плакал, беспокоясь о своих детях. Он очень нервничал из-за этого. Майкл был очень чувствительным, творческим и добросердечным гением. В зале суда ему было не место, и к нему ужасно относились во время процесса. Я уверен, у него ушло много времени, чтобы справиться с этим, если ему это удалось вообще.
Велес-Митчелл: Том Мезеро, я могла бы общаться с вами каждый день. И я всегда говорю при встрече с вами, что если со мной что-то случится, я позвоню именно вам. Ваш номер телефона у меня на быстром дозвоне.
Мезеро: Спасибо.
Велес-Митчелл: Спасибо вам, что пришли. Вас всегда очень приятно видеть. Спасибо.
Мезеро: Благодарю вас, Джейн.