Классик японской литературы, родился в Токио, 1 марта 1892 года. Аркадий Стругацкий, переводивший рассказы Акутагавы на русский язык пишет, что один из иероглифов его имени - РЮ, означает "дракон" ( у него же есть интересная публикация о творчестве Рюноске Акутагавы, читала в предисловии к изданию 1989 года).
Главное "открытие" Акутагавы, и самое трагичное - искусство "создаёт" человека, только искусство содержит в себе ценности, сопоставимые по своему характеру с религиозными. И, как следствие, в аксиологической иерархии Акутагавы, именно искусство занимает верхнюю ступень. Что есть обыденность, если "человеческая жизнь не стоит и одной строки Бодлера"? Здесь показателен рассказ "Муки Ада". Акутагава в очередной раз пишет парафраз на старинный анекдот: притча о придворном художнике, что не умел изобразить того, чего никогда не видел... однажды, Ёсихидэ (так звали этого странного, по нынешним меркам мастера) получает заказ от самого императора: он должен живописать для Светлейшего муки ада. Повергаясь в ноги императора Ёсихидэ умоляет его исполнить абсолютно безумный замысел - сделать образ ада зримым, чтобы он, Ёсихидэ, смог "исполнить божественную волю" , просил же он ни много, ни мало, как сжечь в карете прекрасную молодую женщину, и Светлейший соглашается исполнить просьбу "безумного старика", только в карете горит родная дочь Ёсихидэ... Рассказ этот жесток. Но поражает он не этим, в своих "глубинных" слоях он содержит мысли, которые сложно соотнести с добром или злом. А может ли вообще искусство учить, быть реальным опытом, содержать в себе ту же силу, что и реальное переживание любви, или рождения, или простых радостей жизни? Акутагава спрашивает, но я не поняла, нашёл ли он сам ответ.