- Прошу тебя... Умоляю... Забудь всё плохое! Всё зло, что я причинил тебе из-за своей гордыни и эгоизма!

Мутное зеркало мокрого тратуара отражало его в той коленопреклоненной позе, которую раньше он считал недопустимой и возмутительной для себя. Та грязь, которую он лил на некогда прекрасное существо с огненным взглядом полным любви к миру и гибкостью ласки,  согнула её плечи, сделала взгляд мутным и невыразительным, задушила звонкий мех, превратив его в хриплые рыдания. Если бы можно было теперь всё изменить, когда он наконец понял, что никому и никогда кроме неё он не был нужен, как человек, а не как меценат и модный бренд. Господи, почему ты не можешь помочь хотя бы теперь, когда она нуждается в этом больше чем кто либо... Он в ярости ударил кулаком по холодному асфальту, содрав кожу и проклял себя за этот детский порыв, вновь увидев страх в её глазах.

Белый голубь, увлеченно клевавший что-то в траве неподалеку, насмешливо посмотрел на него рыже-золотым глазом и вспорхнул на её плечо. Он ворковал незатейливую голубиную песнь, раздувая зоб и смешно переминаясь на неуклюжих лапках, а она покорно слушала, касаясь золотыми прядями волос его оперенья. Он смотрел и не верил - в её глазах вновь играли искры смеха, и куда девались усталые морщинки в уголках смеющихся губ? Стройное гибкое тело порхало между золотыми деревьями, а пальцы тянулись к трепещущим на ветру листьям. Всё было так же, как много лет назад и, поддавшись порыву он поймал её за руку, чтобы притянуть, обнять, не отпускать больше никогда...

- Мы с вами знакомы? - она удивленно, словно впервые рассматривала его, настойчиво пытаясь освободить кисть. Он не мог вымолвить ни слова. - Простите, но мне нужно идти...

Уже прошла целая вечность, когда она, напевая веселую безымянную песенку скрылась в бесконечном лабиринте города, а он всё стоял на том же самом месте, под проливным осенним дождем. Белое перо, устало опустилось на землю.