Неяркие лучи осеннего солнышка нежно ласкают руки, озорными зайчиками скачут по скамейке вокруг меня. Я закрываю глаза и погружаюсь в удивительный мир звуков - воркование растолстевших к зиме голубей, задорное щебетание воробьев, звонкие детские голоса со стороны школы и бесконечный рокот тысяч автомобилей. Сотни запахов наполняют  воздух удивительным букетом - опавших осенних листьев, скошенной травы, влажной земли, дождевой воды, остывающего солнца... Кто-то идет по дорожке в мою сторону; легкие, уверенные шаги не могут скрыть еле заметную вибрацию асфальта. Не нужно открывать глаза, чтобы понять, кому они принадлежат. В голове не возникает вопросов о причине его визита - человек, чья жизнь давно расписана по минутам не станет проделывать путь, через зашлакованный пробками город, чтобы пожелать приятного утра. Значит снова предстоит тяжелый разговор. Расслабленное, умиротворенное состояние сменяется напряженным ожиданием. Пришла пора открыть глаза.

Он уже сидит на скамейке, вполоборота ко мне, стараясь не встретиться взглядом (некоторые вещи никогда не меняются) и не коснуться. Я терпеливо жду, не собираясь первой начинать разговор. Уж чего, а времени для этого у меня в избытке)

 - Я ненавижу тебя за то, что ты одним своим существованием заставляешь чувствовать меня последним подонком. (грустно улыбаюсь. ты знаешь, что тебе осталось недолго нести своё бремя, если дело только в моём существовании)

- Ты не так красива, как девушки окружающие меня. Но только твоё лицо я вижу по ночам во сне, кто бы ни был в моей постели. Я не помню тех с кем расстался день назад, но твоё лицо - до мельчайшей черточки. Во время секса я произношу лишь твоё имя, потому что оно единственное, которое я помню. (качаю головой. это зря, девушки не прощают такого. пора освободиться от этой зависимости. а это возможно лишь смирившись с обстоятельствами)

- Ты единственный человек в моей жизни, который смотрит прямо в глаза. Я ненавижу этот взгляд, сверлящий мне душу. Я ненавижу твое постоянное молчание - женщины должны говорить, болтать, раздражать своим неумолкаемым гамом, а ты только слушаешь и раскладываешь услышенное по полочкам, чтобы иногда, короткой фразой, выдать окончательный вердикт. Я не могу тебе лгать, каждая минута с тобой напоминает зал суда, где ты судья, а я обвиняемый. (удивленно поднимаю бровь. раньше ты тоже никогда не был столь многословен. я знаю, что людям неприятен прамой взгляд, но не могу общаться по-другому. мне необходимо видеть за потоком неверных слов то, что скрыто в глубине глаз собеседника)

- Мы встретились с тобой слишком рано. У меня было мало опыта, чтобы понять что я приобретаю. И слишком много самоуверенности, чтобы потерять. Хотя не знаю, рискнул бы я окунуться в такие чувства, зная то, что знаю сейчас. Ты не умеешь любить, как нормальные люди - отдаешься любви без остатка, полностью доверяясь тому, кого любишь. Но люди вокруг не такие, как ты. Никому нельзя верить, а ты очертя голову бросаешься всем помогать. Меня всегда бесило то, как они пользуются тобой. (смеюсь про себя. я прекрасно знаю о ком ты говоришь. но для меня неестественно отвернуться от человека, который просит помочь в том, что для меня не является проблемой. гораздо сложнее любить вполсилы)

Недолгое молчание. Ты нервно крутишь в пальцах брелок с ключами и искоса бросаешь на меня настороженные взгляды, стараясь не встретиться глазами. Ну что же, сегодня я тебя помогу. Снова закрыв глаза, расслабленно, как ящерица, застываю под солнечными лучами, впитывая его прощальное тепло. Не бойся, продолжай, тебе не под силу уже ранить меня словами.

- Ты знаешь, я ведь приехал в больницу в тот день, но меня не пустили к тебе. (конечно знаю. к сожалению ты приехал слишком поздно и десяток неотвеченных тобой вызовов трагическим пунктиром гудков разделили наши судьбы. медсестры потом долго гадали, вздыхая и хихикая, к кому приходил этот высокий прекрасный широкоплечий мужчина с длинными светлыми волосами до пояса, струящимися сверкающим покрывалом. ангелом называли они тебя между собой. демоном ты был в тот момент для меня)

- И потом я приезжал к твоему дому, но ты завела себе отличного сторожа. Цербер не подпустил меня к тебе. (грустно вздыхаю. ты до сих пор не простил своего когда-то лучшего друга за это. а ведь он оказал тебе неоцинимую услугу не дав очертя голову совершить что-нибудь непоправимое. в тот день ты сам сделал выбор, отправившись на свидание с другой, когда я остро нуждалась в помощи)

- Я не хотел нашего ребенка, меня приводила в бешенство сама мысль о том, что кто-то будет орать ночами, пачкать пеленки и постоянно отвлекать от работы. Я понял ЧТО потерял только теперь, когда в каждой женщине рядом с собой пытаюсь увидеть мать своего будущего ребенка... Пытаюсь, но не вижу. (долго же ты шел к этому. и цена понимания исчисляется жизнью крошечного существа, так и не успевшего увидеть свет и ощутить тепло родительской любви. закрываю глаза, стараясь не упасть снова в омут воспоминаний о той боли, одиночестве и ужасе)

- Я знаю, что мне не на что надеяться. Даже если ты простишь меня, я сам не смогу простить себя за всё, что совершил. И за то, что должен был сделать, но не сделал. Теперь я знаю какую цену имеет предательство. Это проклятие, сплетенное из воспоминаний и сомнений. Ты первая и последняя по кому я плачу. Моя надежда и моё отчаяние. Я знаю, что чудеса существует, в одно из них я не поверил и получил жестокий урок. Но теперь я верю. И буду ждать. Столько, сколько будет нужно. Если не хватит даже целой жизни, то у меня будет следующая, чтобы доказать это...

Чувствую легкий скрип скамейки, тепло дыхания, легкое прикосновение твоей небритой щеки к моей руке.

- Будь осторожен за рулем... (пожалуй единственное, что я могу тебе сказать сегодня)

Быстрый, резкий звук шагов и вот уже ничего не нарушает тишину. Открываю глаза и удивленно разглядыаю руку, к которой ты прикасался. Драгоценным камнем на линии жизни лежит единственная капля слезы. Одна слеза за две жизни, одну утраченную и другую искалеченную, достаточная ли плата? Поворачиваю голову. На скамейке, еще не потерявшей тепло твоего тела, лежит прекрасная орхидея. Беру её в руки, грею тонкие сахарные лепестки и наслаждаюсь дивным ароматом.  Замечаю что-то странное, приглядываюсь. На каждом белоснежном лепестке с обратной стороны твоим тонким каллиграфическим почерком начертаны слова. Слова раскаяние и мольбы о прощении. Ты до сих пор так ничего и не понял.

Простить легко.

Забыть невозможно.

Завтра я найду себе другую тропинку и другую скамейку. Ты не сможешь искать и находить меня вечно. А пройдет немного времени и это будет уже невозможно. Я перестану быть твоим воспоминанием и укором. Ты снова начнешь жить так, как привык, среди себе подобных. Заведешь семью, будешь растить детей, любить и быть любимым в том жестоком мире, который ты только и способен видеть вокруг. Это не мой мир, и ты так далеко от моей вселенной мы не сможем быть вместе. Как бы там ни было... я желаю тебе счастья.