Кто-то смеется, мне немного обидно, но не до такой степени, чтобы мой язык одеревенел в вычеркнутой ночи.
Я бы скопил все комплименты, что мне говорят и, вцепляясь в углы домов, чтобы не упасть под лживостью фраз, побежал бы обменять на несколько твоих не горчичных слов ко мне. Взвесив мою обменную валюту, придирчивым глазом отметить, что может быть даже выше низкого. Но как, только узнав на, что я хочу обменять, наклонить голову каким-то особенным образом, а, поняв, что я не шучу, замахать лопастями-руками, разорванным ртом источать сотни проклятий, а может быть и вовсе сопением захлопнуть перед моим носом ставни из папье-маше.
А я бы доплатил волшебными таблетками и веселым пухом из порошка. Но раз нет, то придется мне быть воплощением легкомыслия и превращать свои ноздри в тряпичные лохмотья.
Степлером по венам, осколками новогодних шариков в глаза, я смогу теперь различать незримое-стекающее вниз? массивностью табуретки по наивным крыльям, а после по позвоночнику, нюхательным табаком в глазную пленку, а после щепки заточить в кровь, чтобы при каждом передвижении, переливании, они царапали сосуды и пигментами высыпались на коже. Ага, все будет так..я хочу тишины, белесого мяса, чьей-то выдавленной энергии, а еще отпустить тормоза…
А мне дарят марципановые конфетки.