Медленно рабы шли друг за другом, и каждый нёс
отшлифованный камень. Четыре шеренги, длиной в
полтора километра каждая, от камнетёсов до места, где
началось строительство города-крепости, охраняли
стражники. На десяток рабов полагался один воору-
жённый воин-стражник. В стороне от идущих рабов, на
вершине тринадцатиметровой рукотворной горы из
отшлифованных камней, сидел Кратий — один из вер-
ховных жрецов; на протяжении четырёх месяцев он
молча наблюдал за происходящим. Его никто не от-
влекал, никто даже взглядом не смел прервать его
размышления. Рабы и стража воспринимали искусст-
венную гору с троном на вершине как неотъемлемую
часть ландшафта. И на человека, то сидящего непод-
вижно на троне, то прохаживающегося по площадке
на вершине горы, уже никто не обращал внимания.
Кратий поставил перед собой задачу переустроить
государство, на тысячелетие укрепить власть жрецов,
подчинив им всех людей Земли, сделать их всех,
включая правителей государств, рабами жрецов.
***
Однажды Кратий спустился вниз, оставив на троне
своего двойника. Жрец поменял одежду, снял парик.
Приказал начальнику стражи, чтобы его заковали в
цепи, как простого раба, и поставили в шеренгу, за
молодым и сильным рабом по имени Нард.
Вглядываясь в лица рабов, Кратий заметил, что у это-
го молодого человека взгляд пытливый и оценивающий,
а не блуждающий или отрешённый, как у многих. Лицо
Нарда было то сосредоточенно-задумчивым, то взвол-
нованным. «Значит, он вынашивает какой-то свой
план», — понял жрец, но хотел удостовериться, на-
сколько точным было его наблюдение.
Два дня Кратий следил за Нардом, молча таская
камни, сидел с ним рядом во время трапезы и спал
рядом на нарах. На третью ночь, как только поступи-
ла команда «Спать», Кратий повернулся к молодому
рабу и шёпотом с горечью и отчаянием произнёс не-
понятно кому адресованный вопрос: «Неужели так
будет продолжаться всю оставшуюся жизнь?».
Жрец увидел: молодой раб вздрогнул и мгновенно
развернулся лицом к жрецу, глаза его блестели. Они
сверкали даже при тусклом свете горелок большого
барака.
— Так не будет долго продолжаться. Я додумываю
план. И ты, старик, тоже можешь в нём принять учас-
тие, — прошептал молодой раб.
— Какой план? — равнодушно и со вздохом спро-
сил жрец.
Нард горячо и уверенно стал объяснять:
— И ты, старик, и я, и все мы скоро будем свобод-
ными людьми, а не рабами. Ты посчитай, старик: на
каждый десяток рабов приходится по одному страж-
нику. И за пятнадцатью рабынями, которые готовят
пищу, шьют одежду, наблюдает тоже один стражник.
Если в обусловленный час все мы набросимся на стра-
жу, то победим её. Пусть стражники вооружены, а
мы закованы в цепи. Нас десять на каждого, и цепи
тоже можно использовать как оружие, подставляя их
под удар меча. Мы разоружим всех стражников, свя-
жем их и завладеем оружием.
— Эх, юноша, — снова вздохнул Кратий и как бы
безучастно произнёс: — твой план недодуман:
стражников, которые наблюдают за нами, разоружить
можно, но вскоре правитель пришлёт новых, может
быть даже целую армию, и убьёт восставших рабов.
— Я и об этом подумал, старик. Надо выбрать та-
кое время, когда не будет армии. И это время настаёт.
Мы все видим, как армию готовят к походу. Заготав-
ливают провиант на три месяца пути. Значит, через
три месяца армия придёт в назначенное место и всту-
пит в бой. В сражении она ослабеет, но победит, за-
хватит много новых рабов. Для них уже строятся но-
вые бараки. Мы должны начать разоружать стражу,
как только армия нашего правителя вступит в сраже-
ние с другой армией. Гонцам потребуется месяц, что-
бы доставить сообщение о необходимости немедлен-
ного возврата. Ослабевшая армия будет возвращаться
не менее трёх месяцев. За четыре месяца мы сумеем
подготовиться к встрече. Нас будет не меньше, чем
солдат в армии. Захваченные рабы захотят быть с
нами, когда увидят, что произошло. Я правильно всё
предопределил, старик.
— Да, юноша, ты с планом, с мыслями своими мо-
жешь стражников разоружить и одержать победу над
армией, — ответил жрец уже подбадривающе и доба-
вил: — но что потом рабы станут делать и что про-
изойдёт с правителями, стражниками и солдатами?
— Об этом я немного думал. И пока приходит в
голову одно: все, кто рабами были, станут нерабами.
Все, кто сегодня не рабы, рабами будут, — как бы раз-
мышляя вслух, не совсем уверенно ответил Нард.
— А жрецов? Скажи мне юноша, к рабам или нера-
бам жрецов, когда ты победишь, причислишь?
— Жрецов? Об этом тоже я не думал. Но сейчас
предполагаю: пускай жрецы останутся, как есть. Их
слушают рабы, правители. Хоть сложно их порой по-
нять, но думаю, они безвредны. Пускай рассказывают о
богах, а жизнь свою мы знаем сами как лучше про-
живать.
— Как лучше — это хорошо, — ответил жрец и
притворился, что ужасно хочет спать.
Но Кратий в эту ночь не спал. Он размышлял.
«Конечно, — думал Кратий, — проще всего о заговоре
сообщить правителю, и схватят юношу-раба, он явно
главный вдохновитель для других. Но это не решит
проблемы. Желание освобождения от рабства всегда
будет у рабов. Появятся новые предводители, будут
разрабатываться новые планы, а раз так — главная
угроза для государства всегда будет присутствовать
внутри государства».
Перед Кратием стояла задача: разработать план
порабощения всего мира. Он понимал: достичь цели с
помощью только физического насилия не удастся.
Необходимо психологическое воздействие на каждого
человека, на целые народы. Нужно трансформировать
мысль людскую, внушить каждому: рабство есть выс-
шее благо. Необходимо запустить саморазвивающу-
юся программу, которая будет дезориентировать це-
лые народы в пространстве, времени и понятиях. Но
самое главное — в адекватном восприятии действи-
тельности. Мысль Кратия работала всё быстрее, он
перестал чувствовать тело, тяжёлые кандалы на ру-
ках и ногах. И вдруг, словно вспышка молнии, воз-
никла программа. Ещё не детализированная и не объяс-
нимая, но уже ощущаемая и обжигающая своей масш-
табностью. Кратий почувствовал себя единовластным
правителем мира.
Жрец лежал на нарах, закованный в кандалы, и
восхищался сам собой: «Завтра утром, когда поведут
всех на работу, я подам условный знак, и начальник
охраны распорядится вывести меня из шеренги рабов,
снять кандалы. Я детализирую свою программу, про-
изнесу несколько слов, и мир начнёт меняться. Не-
вероятно! Всего несколько слов — и весь мир под-
чинится мне, моей мысли. Бог действительно дал
человеку силу, которой нет равной во Вселенной, эта
сила — человеческая мысль. Она производит слова и
меняет ход истории.
Необыкновенно удачная сложилась ситуация. Рабы
подготовили план восстания. Он рационален, этот
план, и явно может привести к положительному для
них промежуточному результату. Но я всего лишь
несколькими фразами не только их, но и потомков
сегодняшних рабов, да и правителей земных рабами
быть грядущих тысяч лет заставлю».
Утром по знаку Кратия начальник охраны снял с
него кандалы. И уже на следующий день на его наблю-
дательную площадку были приглашены остальные
пять жрецов и фараон. Перед собравшимися Кратий
начал свою речь:
— То, что вы сейчас услышите, не должно быть
никем записано или пересказано. Вокруг нас нет стен,
и мои слова никто кроме вас не услышит. Я придумал
способ превращения всех людей, живущих на Земле, в
рабов нашего фараона. Сделать это даже с помо-
щью многочисленных войск и изнурительных войн
невозможно. Но я сделаю это несколькими фразами.
Пройдёт всего два дня после их произнесения, и вы
убедитесь, как начнёт меняться мир. Смотрите: внизу
длинные шеренги закованных в цепи рабов несут по
одному камню. Их охраняет множество солдат. Чем
больше рабов, тем лучше для государства — так мы
всегда считали. Но чем больше рабов, тем более при-
ходится опасаться их бунта. Мы усиливаем охрану.
Мы вынуждены хорошо кормить своих рабов, иначе
они не смогут выполнять тяжёлую физическую работу.
Но они всё равно ленивы и склонны к бунтарству.
Смотрите, как медленно они двигаются, а обленившая-
ся стража не погоняет их плетьми и не бьет даже здо-
ровых и сильных рабов. Но они будут двигаться гораз-
до быстрее. Им не будет нужна стража. Стражники
превратятся тоже в рабов. Свершить подобное можно
так. Пусть сегодня перед закатом глашатаи разнесут
указ фараона, в котором будет сказано: «С рассветом
нового дня всем рабам даруется полная свобода. За
каждый камень, доставленный в город, свободный че-
ловек будет получать одну монету. Монеты можно
обменять на еду, одежду, жилище, дворец в городе и
сам город. Отныне вы — свободные люди».
Когда жрецы осознали сказанное Кратием, один из
них, самый старший по возрасту, произнёс:
— Ты демон, Кратий. Тобой задуманное демониз-
мом множество земных народов покроет.
— Пусть демон я, и мной задуманное пусть люди в
будущем демократией зовут.
***
Указ на закате был оглашён рабам, они пришли в
изумление, и многие не спали ночью, обдумывая но-
вую счастливую жизнь.
Утром следующего дня жрецы и фараон вновь под-
нялись на площадку искусственной горы. Картина,
представшая их взорам, поражала воображение. Ты-
сячи людей, бывших рабов, наперегонки тащили те же
камни, что и раньше. Обливаясь потом, многие несли
по два камня. Другие, у которых было по одному, бе-
жали, поднимая пыль. Некоторые охранники тоже
тащили камни. Люди, посчитавшие себя свободными
— ведь с них сняли кандалы, стремились получить как
можно больше вожделенных монет, чтобы построить
свою счастливую жизнь.
Кратий ещё несколько месяцев провёл на своей
площадке, с удовлетворением наблюдая за происхо-
дящим внизу. А изменения были колоссальными.
Часть рабов объединилась в небольшие группы, со-
орудили тележки и, доверху нагрузив камнями, обли-
ваясь потом, толкали эти тележки.
«Они еще много приспособлений наизобретают, —
с удовлетворением думал про себя Кратий, — вот уже
и услуги внутренние появились: разносчики воды и
пищи. Часть рабов ели прямо на ходу, не желая тра-
тить времени на дорогу в барак для приёма пищи, и
расплачивались с подносившими её полученными
монетами. Надо же, и лекари появились у них: прямо
на ходу помощь пострадавшим оказывают, и тоже за
монеты. И регулировщиков движения выбрали. Скоро
выберут себе начальников, судей. Пусть выбирают:
они ведь считают себя свободными, а суть не измени-
лась, они по-прежнему таскают камни...».
Так и бегут они сквозь тысячелетия, в пыли, обли-
ваясь потом, таща тяжёлые камни. И сегодня потомки
тех рабов продолжают свой бессмысленный бег...
***
— Ты, наверное, имеешь в виду простых рабочих,
Анастасия? Пожалуй, с этим можно согласиться. Но к
категории рабов нельзя отнести руководителей пред-
приятий, чиновников, предпринимателей.
— Ты видишь в них различие, Владимир, так сфор-
мулируй, в чём оно?
— В том, что одни работают, таскают камни, как
рабы. Другие руководят тасканием, а по-современному
— производственным процессом.
— Но руководство тоже ведь работа и зачастую
посложней, чем перенос рабом камней.
— Ну в общем — «да», предпринимателям поболь-
ше думать надо. Их мысль с утра до вечера работой
занята. Что ж, получается тогда и фараон, и президент,
и канцлер тоже рабы?
— Да, это так. Стали рабами и жрецы, свершившие
деянье роковое.
— Но если есть рабы, должны быть рабовладельцы.
Кто они? Если даже жрецов ты не относишь к ним?
— Рабовладелец — мир искусственный, людьми
творимый. А стражники сидят у большинства людей
внутри, и хлещут их плетьми, и заставляют зарабаты-
вать монеты.
— Печальная картина и безысходная получается.
За прошедшие тысячелетия возникали и исчезали це-
лые империи, менялись религии, законы, а в глав-
ном ничего не изменилось: как был человек рабом,
так и остался им. Неужели такое положение невоз-
можно исправить?
— Возможно.
— Как? И кто способен это сделать?
— Образ.
— Что значит образ? Какой?
— Тот образ, что иную ситуацию представит для
людей. Сам посуди, Владимир, те люди, что посред-
ством денег сегодня миром управляют, считают, будто
счастье человеку лишь власть и деньги могут принести.
И большинство людей, стремящихся монеты зарабо-
тать, их в этом убеждают. Но часто, очень часто стра-
дают победители бессмысленнейшей гонки. Иллюзор-
ных высот достигают и острее других ощущают всю
бессмысленность жизни своей. Я картинку из буду-
щей жизни тебе покажу, ты её опиши, пусть она пре-
творится в реальность.

Миллиардер. ...