В общем-то, в данной ситуации у меня есть только один выход.
- Сколько нам еще ехать? – я поворачиваюсь к Тимуру.
- Около часа, - отвечает он.
- Долго… - я строю вид абсолютной безразличности, - А пиво осталось еще.
- Да сколько угодно. Мы вчера не так много и выпили, - Тимур смотрит на меня, - А ты что, решил сутра оформить?
- А почему бы и нет? Чего добру пропадать. Будешь?
- А, пофиг! Давай! – и Тимур тянется под стол за пакетом.
- Вань?
- Ну, можно, в общем-то! – Ваня ухмыляется. Он прекрасно знает, чем это все закончится. Скорее всего, он рад. Мне всегда было тяжело понимать его. Но сейчас он рад.
Слава Богу. Больше всего на свете я не люблю напиваться один. Правда, не так часто и приходится. Но сейчас отдельный случай.
Пробки отлетают в потолок. С хлопком. Падают на пол. На стол. На кровать.
- Ну, за предстоящий концерт! – сейчас я – само веселье!
- За концерт!

За час напиться до такого состояния довольно сложно. Но при определенном желании возможно.
Въехав в черту города, поезд начал еле плестись, подарив еще несколько драгоценных минут.
И вот я уже почти не соображаю, что делаю. Говорю обо всем подряд. Громко кричу что-то Тимуру. И это все утром.
Я рассказываю какие-то совершенно идиотские анекдоты. Мы спорим на какие-то еще более идиотские темы. Я уже практически не помню причины, почему я сейчас такой. Практически не помню… скорее, пытаюсь не вспоминать. И это у меня неплохо получается. Но поезд останавливается, и вместе с ним останавливается мое сердце.
Да чего же я так сильно испугался?
Пассажиры будут выходить еще минут пять. Тимур встает.
- Погоди, - мямлю я, - давай допьем.
- Ладно.
Мы допиваем наше пиво. Меня уже просто тошнит от него. Мне действительно плохо. И сейчас уже все равно.
Я встаю. То, что надо!!! Эврика!!! Я не могу стоять. Падаю обратно на кровать…
- Мы мусора за собой не оставили? – пытаюсь сказать я, а буквы прыгают по предложению, что ребенок на батуте.
- Да вроде чисто… чего-то ты перебрал, по-моему.
- Нормально.
Пытаюсь встать. Но опять заваливаюсь на кровать. Мамочки родные, да я практически в говно.
- Придется ему помочь, - говорит Тимур Ване.
- Потащили.
Ваня совершенно трезвый. Он практически и не пил. Тимур пьяный, но до меня ему далеко. Они берут меня под руки и волокут к выходу. Я кое-как перебираю ноги. Одно спасение – за вещами приедут специальные люди. Я имею в виду инструменты.
Выходим в тамбур. Точнее они выходят. Меня выносят.
Я вижу, как она стоит на платформе, прощаясь с пассажирами.
Я закрываю глаза…
Поскорее бы убраться отсюда…
Шаг, еще шаг. После такого долгого заплыва шаги даются мне с трудом.
Я закрываю глаза…

Я сознательно не поднимаю головы. Я не настолько пьян, насколько выгляжу.
- До свидания. Удачного концерта!
- Спасибо, Даша, - Тимур говорит ей, - а вот это наш солист.
Она улыбается. Я чувствую это. Интересно, это улыбка умиления, или отвращения?
- Надеюсь, на концерте он будет выглядеть лучше.
- Мы тоже. Что ж, всего вам доброго.
- И вам тоже. До свидания. Спасибо за автографы.
- Не за что, - хором отвечают Ваня и Тимур, - До свидания.
Бля, да сколько можно прощаться??? Несите меня уже скорей отсюда!
И они несут меня. Волочат по перрону в сторону вокзала. Постепенно, чтобы они ни о чем не догадались, а начинаю идти более активно. Заходим в здание.
- Где туалет? – я смотрю на Ваню, все еще держась за него. Тимура я уже отпустил со словами искренней благодарности.
- Вроде там, - Ваня показывает в конец зала, - Тебя проводить?
- Да не, я сам. Вроде нормально уже. Надо умыться.
Я пересекаю зал и захожу в туалет. Вообще-то, я прекрасно знал и без Вани, где он находится, просто нужно было что-то спросить. Кое-как плачу за вход.
Кабинка чистая, но очень сильно воняет хлоркой. Наверное, только что вымыли. Так даже лучше.
Я стою над унитазом, и меня и вместе с рвотой из меня выходит весь алкоголь, вся моя любовь, и все мое отвращение. Из меня выходит твоё солнце, твой мир, и твои улыбки. Какого дьявола я их только заметил! Мне настолько плохо, что лучше я себя не чувствовал уже долгое время. Наконец-то, все кончилось. Хотя бы в рамках этого поезда. Наконец-то.
Я закрываю глаза…

Ну что ж, берега уже не видно. И то хорошо. Я иду, собирая в сумку мысли. Одинокое путешествие без конца. А так хотелось бы, чтобы рядом шел кто-то еще. Тот, кто мог бы разделить с тобой усталость. Кто смог бы отломить тебе кусок от своего хлеба. Кто подхватил бы, когда ты споткнешься. Но в одиноких путешествиях такие бонусы не предусмотрены.
Я иду по дороге. Она очень узкая. Даже не дорога – тропа. И эта тропа уходит в лес. Осенний лес. Вокруг осень. Я только сейчас это понял. Вокруг осень, раскрасившая все своими красно-золотыми красками. Вокруг осень, подарившая всему сладкий аромат безнадежности. Вокруг осень, затянувшая синее небо. Осень, готовая обрушить на меня свой ливень. Холодный и противный. А впереди лес. В лесу слишком легко заблудиться. Но заблудиться может лишь тот, кто знает, куда идти. Я же иду в лес…
Я закрываю глаза…

Мы выходим на площадь перед вокзалом. Я уже говорил, что информация о точном времени нашего приезда не подверглась огласке, поэтому и фанатов здесь нет. Да и потом: сейчас бы больше похожи на привокзальных алкашей, а не на знаменитостей. Машина ждет нас на парковке.
По пути в гостиницу я стараюсь ни о чем не думать. Я очень люблю приезжать в новые города. Раньше любил. Теперь эти постоянные переезды не вызывают у меня никаких особых эмоций. Поезд – гостиница – концерт – клуб – гостиница – поезд. Кто-то может со мной поспорить, что это не кольцо? Замкнутая система. Еще не доехав до гостиницы, я уже знаю, как и когда я оттуда уеду. Еще не доехав до города, я уже знаю, что буду там делать. Еще не сыграв концерт, мне уже кажется, что я его сыграл. Все повторяется. А чего еще я хотел? Чтобы жизнь была лучом, а не спиралью? Бесконечной? Или что?
Я и так живу отлично от многих. Но в чем состоит это отличие? Материальные ценности не так важны. Деньги, слава, признание. Даже если наша группа попадет в историю – кому все это нужно? Разве это важно?
Я задаю слишком много вопрос. Последнее время слишком много. Давно пора успокоиться. Повзрослеть.
Я делаю свою работу. Делаю ее хорошо, раз кто-то до сих пор приходит на концерты. Я делаю ее не один. Даже если я вру, то может мое вранье для кого-то покажется правдой. Может я, сам того не понимая, открыл кому-то глаза. Может какие-то слова, которым я не придал значения, стали для другого человека откровением. Я не знаю… это ведь слишком большая ответственность. И раз я выбрал для себя этот путь, до должен эту ответственность взять на себя.
Выбрал… я не выбирал. Я просто всегда знал, что так должно быть. Что я должен стать музыкантом. Я хотел им стать. У меня не было выбора. Я не хотел становиться пожарником, не хотел становиться строителем, не хотел становиться продавцом. Мне не из чего было выбрать. Я стал музыкантом, потому что это был единственный выход для меня. Также как и сейчас у меня нет другого выхода, как ехать в гостиницу, хотя я с удовольствием прошелся бы пешком. В машине меня начинает укачивать.
У Тимура звонит телефон.
- Алло… да… - смотрит на меня, слушает, - да-да-да… и что нам делать?... А остальные?... И как мы должны все успеть?...
Я вопросительно смотрю на него.
- Ну ладно, хорошо… ладно… я поговорю с ними. Да, пока. – вешает трубку.
- Ну и? – мы с Ваней ждем разъяснений.
- Короче, сегодня днем взорвали какой-то ларек рядом с тем местом, где мы должны были завтра выступать. В целях безопасности наш концерт сдвигается на один день. Завтра выходной, - говорит Тимур. Я прекрасно понимаю его напряжение, потому что знаю, что сейчас будет.
- Завтра? – спрашивает Ваня, - но как мы успеем на следующий концерт?
- Придется лететь, - отвечает Тимур.
- Ну нафиг! Никуда я не полечу!
- Ваня, у нас нет выбора.
- Никуда я не полечу.
- Это не ответ…
Ваня отворачивается к стеклу и дает понять, что разговор окончен. Как я не люблю, когда вот так вот происходит.
- Вань, следующий концерт последний в этом сезоне. Слетаем один раз, - я вытягиваю указательный палец, - Обратно поедем поездом.
- Ну так раз это последний концерт, почему нельзя и его на день перенести?
Тимур, раздраженный Ваниной упрямостью, поворачивается к нему:
- Я уже спросил у Леши. Потому что в таком случае придется заплатить слишком большую неустойку. Билеты на тот концерт начали продавать за полтора месяца. У нас нет вариантов, Вань!
- Тем более поезд туда идет три дня. А самолет долетит всего за пару тройку часов. Два дня выходных. Нормальных выходных, Вань, - я смотрю на него восторженным взглядом пьяного человека, - Два дня, представляешь? Можно будет погулять по столице, отдохнуть. И сегодня отдохнем. А самолеты…
- Ладно…
- А самолеты не такие уж и страшные…
- Я сказал «ладно»!
- … Не такие уж и страшные, чтобы бояться на них летать…
- Да успокойся уже ты, - но в его голосе нет раздражения. Скорее радость то того, что он немного потрепал нам нервы, и что мы его немного поуговаривали. Теперь все нормально.
Проблема себя исчерпала. А может, я просто так думаю своей пьяной головой. Ваня смотрит в окно.
Я закрываю глаза…