"При добром сердце твое лицо,мой мальчик, стало бы красивым, - продолжала я, - даже если ты был черней арапа; а при злом сердце самое красивое лицо становится хуже, чем безобразным".


"Кто не сделал половины своей дневной работы к десяти утра, тот рискует не управиться со второй половиной".


"Мисс Кэтрин очень своенравна, сэр, - крикнула я ему. - Как всякий избалованный ребенок. Поезжайте-ка вы лучше домой, не то она и впрямь заболеет, чтобы только вам досадить".


"Не знаю, может быть, странность у меня такая, но я редко испытываю иное чувство, кроме счастья, когда сижу над покойником, - если только со мною не делит эту скорбную обязанность кто-нибудь из его близких,бурно убивающийся или застывший в безнадежной тоске. Я вижу тогда успокоение, которое не нарушают силы земли и ада, и преисполняюсь веры в бесконечное безоблачное будущее - вечный мир, куда вступает душа, мир, где жизнь безгранична в своей деятельности, и любовь в своем сострадании, и радость в своей полноте. Я отметила на этот раз, как много эгоизма в любви - даже такой, как любовь мистера Линтона, если он так сокрушается о блаженном конце Кэтрин! Что и говорить, при жизни она была своенравна и нетерпелива, и, пожалуй, можно было сомневаться, заслужила ли она в конце концов тихую гавань. Позже, когда пришла пора для холодного размышления, в этом можно было сомневаться - но не тогда, не сидя над телом умершей. Оно утверждало свой покой, казавшийся залогом вечного покоя для обитавшей в нем прежде души".


"А предательство и насилие - это копья, заостренные с обоих концов: того, кто пускает их в дело, они ранят больней, чем его противника".


"Нет, я никогда никого не буду любить больше, чем папу, - ответила она решительно. - К тому же люди иногда ненавидят своих жен, а сестер и братьев никогда".


"Линтон хотел, чтобы все лежало в упоении покоя; а я - чтобы все искрилось и плясало в пламенном восторге. Я сказала ему, что его рай - это что-то полуживое; а он сказал, что мой - это что-то пьяное".


"Мне не хочется наносить удар; ни к чему утруждать себя и подымать руку. Послушать меня, так выходит, что я хлопотал все время только затем,чтобы в конце концов явить замечательное великодушие. Но это далеко не так: я просто утратил способность наслаждаться разрушением - а я слишком ленив, чтоб разрушать впустую".


(с) Эмили Бронте