Увидел бы ты меня в другом свете,
в другом… не в этом.
А то эти софиты
очень назойливы…
назойливы, как
трупный запах, расчлененный на столе
у патологоанатома.
Ой! ли вы
говорили мне
своим зубчатым
голосовым тоном?
Не больше атома,
плохо слышала, ваш голос, такой крохотный.
Лучше ты им,
или вы им (как правильно?)
говорил гадости –
приятно слышать, ничего не слыша.
С радости
ладошками захлопала крыша,
а потом поехала
в дальнейшее странствие.
Увидел бы ты меня в другом свете…
Хотя бы солнечном,
отчасти летнем,
когда все софиты погашены, брошены,
а город повязывает галстуки
из электролиний,
когда брови фасадов скошены
пергаментом цвета, а руки
из неба хватают синий.
Скажи мне тогда,
как умеешь, по-вселенски тихо,
была бы я (нет или да?)
красивее хоть грамма штриха,
лет десять назад в бумагу вбитого,
одной-единственной
каллиграфичной буквы,
одной лишь части её божественной?
И стала бы я хоть каплю естественней,
будь нарисована на странице?
[673x449]