на исходе этой субботы евреи начинают читать специальные тексты, в которых просят Б-га о прощении и искуплении грехов. называются они слихот, или, как говорят ашкенизы- слихойс.

сефардские и горские общны начинают читать слихот с начала месяца элуль, т е в конце лета.

ашкенизы начинают читать на исходе шабата перед рош ашона и читают каждый день с утра, перед молитвой.

у хасидов есть обычай, перед началом слихот делать фарбренген- особого рода застолье. об этом я хочу рассказать вам одну историю.

в городке Немиров была своя хасидская община, свой ребе и, разумеется, свои обычаи. в отношении лейл слихойс, ночи, в которую начинают читать слихот, ребе не присутствовал со своими хасидами ни на фарбренгене, ни на самих чтениях.

однижды в шабос слихойс в Немирове был один меснагед, противник хасидизма.

в шабат хасиды сидели и обсуждали, почему-же ребе не будет с ними на исходе шабата. хасиды говорили, что в это время ребе, святой, без сомнения, человек, поднимается не небеса. меснагед высмеял хасидов и привёл доказательство несостоятельности этой версии аж из талмуда, он сказал, что там написано, что даже Мойше рабейну не хватало до неба десяти тефахов.

не понятно, как этот меснагед остался цел, после таких слов, но, очевидно, остался. и решил, что пролезет в дом к ребе и выяснит, почему он не ходит на слихойс.

итак, наш герой уже в доме ребе. приближается полночь. слышно, как по улице ходит синегогальный служка, шамеш, стучится в двери и зовёт людей на чтение.

в доме ребе начинают ходить люди. дети, жена, все они покидают дом.

меснагеду становится страшно. он один остался на один с ребе.

через какое-то время сам ребе выходит из своей комнаты. он странно одет. обычно, хасидские ребес одиваются в специальные красивые одежды- шелковые сюртуки, высокие гольфы, туфли с серебряными пряжками, на голове, неприменно штраймл- бархатная кипа с меховой оторочкой. но сейчас немировский ребе одет в грубого покроя штаны, грязную рубаху, меховой жилет перетянутый толстым поясом и фуражку. за поясом у ребе тапор и верёвка.

ребе выходит из дома через задний выход, идёт узкими улочками прочь из местечка, в лес. а меснагед за ним.

ребе в лесу. он рубит дрова и ветки, обвязывает верёвкой, взваливает на спину и идёт из леса на беднейшую окраину Немирова.

меснагед идёт следом. соблюдает дистанцию. боится быть замеченым.

ребе подходит к одному из покосившихся домишек, старых, как и он сам. стучит в дверь.

-кто там? - раздаётся слабый, в перемешку с кашлем женский голос.

-это Василий, я продаю дрова - отвечает ребе

-я не куплю, у меня нет денег.

-эээх ты, еврейка! я могу продать в долг.

-а где я возьму деньги потом?

-а разве ваш Б-г не делает для вас чудес? разве ты не знаешь, как он разсёк для вас море?

-ты меня уговорил, но я так слаба и болга, что не смогу растопить печь.

-я сделаю это сам.

и ребе вошел в дом, а меснагед подобрался к самому оконцу и начал слушать, что там происходит.

ребе начал топить печь и говорить слихойс шепотом. к концу текста ребе тихо плакал и молил Б-га, просил его спасти свой народ из изгнания, упасти от бед.

потом он вернулся в свой дом, переоделся в подобающие одежды и пришел к хасидам.

в тот ночь меснагед переосмыслил свои взгляды на жизни и стал самым преданым хасидом немировского ребе.

каждый раз, когда хасиды обсуждали, куда пропадает ребе в лейл слихойс, и говорили, что он поднимается на небо, наш герой тихо говорил себе в бороду

-если не ещё выше.....