Говорили, что года два назад на Дону этот Яков убил казака, был пойман. За грех смертоубийства в гроб его положили под убитого и закопали в сырую землю.
По станицам прошел говор: дескать, Яшки Кривозубого нету боле. Додыхает он живьем в могиле, в гробу ладном, сосновом… Многие, чуть не все, кто знал о Якове, выдохнули с облегчением.
Только вот далеко, в кабаке едва ли не под Астраханью, услышав эту весть, трое задумались…
Решали, спорили еще почти целый день: а стоит ли Яшку отрывать? Может, с того им самим будет больше вреда, чем выгоды.
Затем все-таки пустились в путь.
Долго ли коротко, пока добрались до места. Пока узнали, где убитый похоронен, пока нашли лопаты…
В рощице у реки просидели до заката. Жальник был почти на виду, да и не хотелось лопатами махать по жаре. Потом ждали, пока взойдет луна…
В общем, на восьмую ночь Якова достали из гроба: полубезумного, прячущего глаза даже от лунного света. Но и в полутьме было видно: лицо покойного изрядно обглодано.
И еще: в ночь спасения Яков не спал. Не лег и в следующую. Через день задремал часа на полтора. Но никогда уже не спал он больше трех-четырех часов в сутки.
За глазами говорили, что в гробу Яшка повредился рассудком, вот и не спит теперь. Сам же Яков по этому поводу скалил зубы и говорил, дескать, под землей он отоспался на всю оставшуюся жизнь.