Для Голубого огонька.

1. Название отыгрыша. Прошлому вопреки
2. Сериал. Часть 2.
3. Авторы. Sharhan, Rinako
4. В главных ролях. Гийом Дамьен - Sharhan, Эмильен - Rinako. Статисты относительно общие.
5. Источник отыгрыша. Приват.
6. Сюжет. Оригинальный.
7. Предупреждение Яой, БДСМ, экшен, местами нецензурная лексика. Рейтинг: NC-17.
8. Предыстория. С отличием закончивший провинциальный университет юноша приезжает в Париж и на удачу рассылает резюме в лучшие финансовые компании столицы, разумно полагая, что планку опустить он всегда успеет, а откладывать мечту не следует никогда. Совершенно неожиданно он получает положительный отклик от наименее ожидаемого работодателя – огромной корпорации «Generation sans esprit». Она шла во главе его списка, но туда ведь огромный конкурс, даже рассматриваться кандидатом – уже невероятный успех! Может, это шутка? Но юноша успешно проходит все тесты и получает приглашение на собеседование. Среди обязанностей секретаря, помимо тривиальных: делопроизводство, планирование, организация – есть и слегка настораживающий пункт: «обязательное сопровождение руководителя на совещаниях, встречах, семинарах и прочих мероприятиях». Что это значит и на все ли готов пойти провинциальный юнец ради карьеры?

Больница располагалась в огромном старинном парке в английском стиле. Старые деревья, дремучие заросли и узкие тропинки, неожиданные альковы из сплетенных кустов и небольшие уютные поляны. И – воздух, прохладный, легкий, бодрящий, сладковатый. Такой, что его не грех вдохнуть полной грудью, а потом пить маленькими глоточками как лекарство, исцеляющее тело и душу.
Здание больницы походило на старое поместье, которое, впрочем, внутри было оснащено новейшим оборудованием и современной уютной мебелью. Палаты скорее напоминали комнаты для гостей – теплые и домашние. Единственное, что отвлекало от ощущения загородной виллы, – аппаратура. Дамьен не очнулся ни на следующий день, ни после. Дегейр, как и обещал, привез одежду, телефоны, кучу финансовых газет, среди которых неожиданно затесался плейбой с совершенно пошлыми разворотами. Дег по-прежнему щебетал и улыбался, только иногда замолкал и устало смотрел в одну точку, словно отключаясь от реальности. Делать вид, что с шефом все в порядке, было довольно трудно – Эмильену не раз приходилось звонить в офис, консультироваться по поводу деталей сделок, а иногда даже возвращаться к своим институтским записям и повторять их. У Эмильена голова шла кругом от того количества информации, которую скидывали на него из центрального офиса компании – поневоле удивишься, как Дамьен, который вел все дела сам, мог держать в памяти всё необходимое? По сравнению с институтом, практика сильно отличалась от теории, но в тоже время была куда более увлекательной. Эта работа давала возможность почувствовать себя важной шишкой, от которой зависят крупные промышленные компании, другие финансовые корпорации, магнаты и предприниматели. Все они, звонящие на телефон Дамьена, разговаривали уважительно с его помощником, стараясь вызнать через него мнение шефа об изменениях в финансовом и экономическом мире. Все шло неплохо, правда, двух клиентов они все-таки потеряли: одного по вине Дегейра, другого из-за его непомерно настойчивого желания пообщаться с Дамьеном.
Дни шли, а Гийом не приходил в себя. Врачи рассказали Эмильену про рубежи. Проще всего очнуться после комы в течение первых шести часов, и это – первый рубеж. Если не очнулся, значит, не все в порядке. Второй – через две недели. А дальше – вероятность совсем маленькая. Однажды один из врачей пошутил – зачем им его будить вообще, с компанией они и так справляются, а при таком раскладе шуму от Дамьена никакого. Лежит себе, кроткий, как овечка. Дег тогда мрачно посмотрел на доктора и тихо высыпал ему в кофе все слабительные порошки, какие нашел в больнице.
Наконец, рубеж в две недели был пройден.

Очень тяжело дались Эмильену эти четырнадцать дней. Он жил в палате Дамьена, там же устроил себе офис, все переговоры по телефону вел, поглядывая на Дамьена то ли в надежде, то ли в поиске одобрения. А потом перестал. Первая ошибка не всегда роняет самооценку, порой, если сумеешь ее исправить, она способна подарить уверенность в себе куда больше, чем первая удача. И хорошо, что потери их так невелики. Когда Дамьен проснется...
Эмильен потихоньку перетащил из квартиры все нужные вещи в больницу, так получилось: то зубная щетка нужна, то ноутбук, то институтские тетрадки. Перезнакомился со всеми врачами, сестрами и нянечками, помогал им переставлять капельницы, даже пару раз участвовал в обмывании тела клиента - невольно краснея от воспоминаний "о том дне". А когда не работал, сидел на краю постели "спящей красавицы" и рассказывал ему о своей жизни. Вчера Дег был совсем печален, он устал, осунулся, вся компания сейчас на нем держится, а что будет дальше - никто не знает. Не напрасны ли их усилия?
Эмильен вернулся из ванной, вытирая мокрые волосы, оставил полотенце на шее, чтобы не мочить пижаму. Сел на постель и привычно взял руку Гийома, перевернул ладонью вверх, погладил линию жизни. Если верить ей, то жить ему до глубокой старости. Ну, или это не линия жизни. Что бы Эмильен понимал в хиромантии?
- Знаешь, сегодня четырнадцатый день. Самые ужасные две недели в моей жизни, - Эмильен смотрел в окно на закат. - Я однажды тоже так упился, что два дня встать не мог. На последнем году лицея. Я же в шестнадцать в универ поступил, знаешь? Да, я был умненький буратинка, олимпиады, конкурсы всякие. В четвертом классе колледжа ездил в Париж на олимпиаду по экономике. Не выиграл, конечно, но тогда уже определился с профессией. А в награду отец тем летом отправил нас с мамой на Кипр отдыхать, это было лучшее время в моей жизни, - Эмильен задумался. - Может, мы с тобой где-то там и познакомились? Я тогда у мамы спрашивал, она смотрела мои подшивки... О, кстати, я же твой фанат. Ну, не только твой. Там и про других финансовых гениев статьи собраны. Мама говорит, не знает тебя. Люди, конечно, с годами меняются, но не настолько же, - снова замолчал. Ладонь в руках оставалась безжизненной, Эмильен даже не смотрел уже в лицо "собеседника", устал искать в нем проблески сознания, хоть каплю реакции. Наверное, от жалости к себе, Дамьену, Дегейру и другим на его глазах вдруг выступили слезы.
- Если ты умрешь, я никогда ничего не узнаю. Это же неправильно, Гийом, - было легко называть его по имени и на "ты", пока не слышит, не отвечает. Эмильен сам не мог объяснить себе, на что еще надеется. Глупо все получилось. А не глупо сидеть тут и разговаривать с трупом, который при жизни считал тебя тряпкой для ног? Но обида ушла давно, за две недели многое случилось, многое стало яснее. Были и неприятные открытия. В один из первых дней Эмильен обнаружил "Плейбой", по злому умыслу или случайно привезенный Дегом среди бумаг из офиса. Типа позаботился о товарище? Думать о сексе в присутствии Дамьена было странно, не спасла и дверь ванной. А потом Эмильен осознал, что просто не может представить себе кого-то другого, даже грудастые брюнетки на разворотах журнала не вызывали должного трепета - пока их место внезапно не занял мускулистый брюнет. Юноша так испугался, что прервал мастурбацию и долго еще сидел в остывающей воде, ужасаясь самому себе. Не мог же один раз, более того - изнасилование с особым пристрастием! - в корне испортить его ориентацию. Скорее всего, имела место фиксация на Дамьене из-за целой кучи недосказанностей между ними.
- Я никогда не представлял, что скажу такое мужчине. Но мне бы хотелось начать сначала с тобой. Ты можешь быть ласковым, я помню, - он смотрел на широкую ладонь Дамьена и, повинуясь порыву, притянул ее к лицу, прижал к своей щеке. - Если бы знать, что так сильно тебя обидело в прошлом, из-за чего в тебе столько ненависти. Я очень, очень хочу, чтобы ты проснулся, - Эмильен поцеловал ладонь, не отпуская, положил ее на свои колени. Как-то он сегодня разнюнился совсем. Вдруг Дег заедет и увидит его рыдающим над телом - его же удар хватит с порога.

Пальцы мужчины слегка сжали колено юноши, веки дрогнули. «Старая песня на новый лад», - отстраненно подумал Гийом. Хотел сказать, но ограничился мыслью – трубки мешали. Стоп. Какие трубки? Что вообще происходит?! Сознание возвращалось быстро, Ги прокручивал в памяти вчерашние, как ему казалось, события. Утренняя прогулка, сделка с Трампом, Тиш и отель. Дальше – пустота. Тело налилось свинцом и не слушалось. Снять бы чертову аппаратуру и выяснить, где они. Дамьен медленно обвел комнату глазами. В больнице. В частной. В той, в которую он привез Дегейра, когда тот нарвался на банду байкеров. Все постепенно вставало на свои места, кроме тела, которое пока толком не хотело слушаться. Медленно, как во сне, Гийом поднял руку к трубкам, убирая их.
- Ты… хотел – я… проснулся, - тихо произнес мужчина. – Что… дальше? – голос был хриплым и срывался. Выгнать бы юношу взашей отсюда. Он слишком плохо выглядит для того, чтобы с ним сейчас общаться.

А? Что? Эмильен подскочил, как ошпаренный, уставившись на Дамьена широко распахнутыми глазами. Сердце колотилось, как бешенное, а в голове мелькнуло: "Ну вот, проснулась царевна, и целовать не пришлось". Это, наверное, шок от радости, когда забываешь смеяться и почему-то начинаешь плакать.
- А дальше... - Эмильен отвернулся, украдкой вытирая глаза, нажал на кнопку вызова врача. И правда: а что дальше? Он не думал об этом. Запрещал себе думать. Боялся сглазить, что ли. А теперь все разом вернулось, все недоговоренности, обиды и страхи. Хотя уже не в той мере, он слишком много узнал о важности Дамьена для мира, чтобы ставить свои страдания во главу мировоззрения. Наверное, придется смириться с его ненавистью к себе, терпеть придирки и этот грубый тон. Однажды все встанет на свои места. Эмильен удержал руки шефа, поймал за запястья, склонившись над ним, сейчас с ним бы справился и ребенок, до того мужчина ослаб за две недели внутривенного питания. - Пожалуйста, не дергайтесь. Пусть врач сам снимает приборы, ладно? - он слабо улыбнулся. - И добро пожаловать обратно в мир живых, сэр. Дегейр будет плясать от счастья.

Гийом медленно облизнул губы. Дегейр всегда волновался по пустякам, это понятно. Но загадочно-египетская фраза о мире живых сбивала с толку. Он не помнил, чтобы умирал, но он потерял сознание… от наркоты. Это многое объясняло - и школьнику известно, что при передозировке нельзя засыпать. Как он мог забыть об этом? Если так, то он мог быть в отключке несколько дней, и это тогда, когда у него нет времени на эксперименты. Еще бы Дег не задергался! Страшный вопрос вертелся на языке.
- Сколько… меня не было?
Доктора прибежали почти сразу, готовые, правда, больше к тому, чтобы выносить тело, чем к общению с живым пациентом. И трубки снимать они не торопились. Один из врачей отвел Эмильена в сторону, объяснив ему, что лучше еще недельку подержать его на больничном режиме, чтобы дать шокированному организму прийти в себя. Доктор коротко и тихо поинтересовался, смогут ли они с Дегейром его здесь удержать.
- Если… сексом… то подумаю, - вяло отшутился Гийом, и врач, строго глянув на него, вышел с Эмильеном в коридор. Доктор отправил Эмильена домой – отдыхать и приводить себя в порядок, сказав, что он сам позвонит в офис.

Эмильен бы не уехал, но врач уточнил, что в ближайшие несколько часов вокруг Дамьена будет танцевать с бубнами консилиум врачей, его отвезут на МРТ, возьмут кучу анализов, в общем, скучать не дадут. И все-таки юноша колебался, сказывалась привычка быть необходимым, он задумчиво вернулся в палату, посмотрел на временно оставленного в покое Гийома - и ушел в свой угол с диваном, оборудованный для жизни и работы.
- Отвечая на ранее поставленный вопрос, сэр, - подал он голос, копошась в сумке с вещами. - Вы были в коме две недели. Дегейр и Вотре держали на себе офис, а я отсюда вел переговоры с Канадой. Договор заключен, все относительно нормально, поэтому я очень прошу вас не вскакивать и не бежать в офис, - он переоделся в уличную одежду, подошел к кровати. - Я серьезно. Будете подпрыгивать, я вас свяжу, и поверьте, - он слегка оскалился, - мне это доставит огромное удовольствие!

Ги усмехнулся, хотя глаза его оставались жесткими.
- Этого… мы еще не практиковали, - мрачные темные глаза смотрели в упор на юношу, не мигая. – Рискните… меня остановить… и узнаете, что будет.
Взгляд Дамьена опять пригвождал к полу, как редкую бабочку в коллекции тонкой шпилькой.
Тело по-прежнему слушалось с трудом. Он вяло протянул руку, касаясь запястья юноши, сомкнул на нем пальцы. Прикосновение было легким, почти невесомым.
- Вы – в офис?
Дегейр, Вотре и Эмильен – совсем не те люди, которые могут эффективно управлять компанией. Дегу не хватает сдержанности и усидчивости, Вотре глуповат и прямолинеен, а Эмильен… Эмильен еще желторотый птенец с большими необоснованными амбициями. Возможно, у него и есть потенциал, но с планами Гийома точно нет будущего.

- Мы - домой, - ответил Эмильен, ничуть не впечатленный антарктическими флюидами. - Потому что Мы тут две недели просидели безвылазно, уговаривая Вас выйти из комы, потому что целая куча народа от Вас зависит. Вот о последнем не забывайте, пожалуйста, прежде чем вскакивать. Кстати, врач мне сказал, если вы не долечитесь, получите импотенцию в расцвете лет, - не моргнув, соврал юноша, уже не зная, как шефа убалтывать. Ей-Богу, в коме он был куда лучшим собеседником, даже жаль терять такого. Эмильен покосился на руку, сжимающую его запястье, вздохнул и уже спокойнее добавил. - Дегейр примчится, едва узнает. Без вас все едва прахом не пошло. Вы же... - он перехватил ладонь Дамьена, так привычно сжимать ее в руках, такую теплую, слегка шершавую. - Я вам не угроза. И никуда не денусь. Перестаньте уже скалиться каждый раз, когда меня видите. А то я никак не пойму это самоистязание: хотеть того, кого настолько ненавидишь.

- И… зачем ты тут торчал… две недели? Бессмысленно… ты же не врач, - на лекции сил не было. Мужчина забрал руку, проигнорировав на сей раз наглый тон мальчишки. Он прокрутил в памяти диалог и расставил всех участников нынешнего фарса по местам.
- Дег заплатил… тебе… или уговорил?
Он прикрыл глаза. Все это было не так важно. Почему его мальчик ходит кругами вокруг несложной загадки их прошлого и в упор ее не видит? Ну да, он не слишком похож на себя прежнего, но все же, если Эмильен угадал его отношение, то должен угадать и причину. А как только он со всем разберется, то даст деру, как и в прошлый раз. Но Ги совсем не этого добивался.
- Тебе… кажется. Я ко всем… так отношусь. Не бери на себя слишком много.

Эмильен смотрел на него и поражался, как может жалеть этого упрямого и беспардонного негодяя? Но как на него обижаться, если он сам себя так жестоко карает, отказывая окружающему миру в светлых красках. Пессимист и придурок он, надо просто не обращать внимания на все эти закидоны. Им еще работать вместе. Эмильен закатил глаза:
- Ну да, конечно, мне показалось. У меня же ни глаз, ни мозгов нет, - проворчал он, скрестив руки на груди и с упреком глядя на Дамьена. - И вовсе дело не в том, что вы слишком упрямы, чтобы хотя бы на миг предположить, что даже вы можете ошибаться! Например, насчет меня. Мне никто не платил, просто я не мразь, которая бросает человека в беде! Я никогда не бегал от ответственности. И у меня никогда до вас не было секса с мужчиной. А еще я очень рад, что вы очнулись, - отчеканил он, судорожно вдохнул и мрачно бросил. - Я забираю ваш телефон с собой. Завтра увидимся. До свидания, сэр, - он направился к своей сумке, бурля от возмущения. Неблагодарный сукин сын! Извращенец! Скотина!

- И я должен поверить… что ты… вдруг начал отвечать за свои поступки? – холодная ярость переполняла Гийома настолько, что он даже забыл об осторожности и планах и слегка отвлекся от ощущений скованности во всем теле. – Что ты… заделался святошей… и по доброте душевной спасаешь людей? – Гийом дернулся, порываясь встать, приборы протестующе пискнули, а еще слишком слабое для таких порывов тело откинулось назад. Это было противно и неестественно. Мужчина откинулся на подушки и закрыл глаза.
- Не ври мне, Эмильен… нет необходимости… а меня твоя ложь утомляет больше… чем секс под наркотиками…

Эмильен дернулся было, чтобы уложить шефа обратно, но слабость после комы справилась за него. Он лишь смотрел с жалостью и сожалением.
- Вот именно, сэр. Мне нет необходимости врать вам. То, чем вы меня считаете, вы придумали сами, - грустно сказал он. - Я лишь надеюсь, время все расставит по местам. Отдыхайте, месье Дамьен, ради нас всех вы должны поправиться, - и он вышел за дверь.

Два дня Дамьен провалялся в больнице, поглощая информацию с запредельной жадностью. Газеты, сводки, отчеты… Потери в корпорации оказались куда большими, чем представлялось Дегейру и Эмильену. Многие проекты, о которых секретари ничего не знали, были приостановлены и заморожены, а теперь совсем утратили актуальность. В финансовом мире часто один момент решает все. Если не успеваешь сориентироваться и воспользоваться ситуацией, лучше отложить все и двигаться дальше. Дег отпустил Эмильена, сказав что он сам посидит с шефом, а Эмильену нужно отдохнуть. И Эмильен получил два неожиданных незапланированных выходных.
На третий день в 7 утра Дегейр позвонил Эмильену и сходу начал его расспрашивать, не видел ли он шефа.
- Мне тут доктор позвонил полчаса назад, спрашивал, зачем мы Дамьена к делам подключаем. Сказал, что ему еще рано вставать с постели, а тем более, куда-то ехать. Док утверждает, что за ним прислали машину из офиса, но ни я, ни Клод, ни Вотре ничего такого не делали. Он тебе не звонил?..

- О господи, - только и мог выдавить из себя Эмильен в ответ, начиная понимать, как трудно было Дегейру с шефом раньше. Хотя они разделили ответственность за него на троих, ее не стало меньше ни для одного из них. - Стой, может, это мисс Фицгерберт? Она в последние дни проявляла особую настойчивость в желании связаться с ним, - Эмильен судорожно пытался сообразить, куда еще мог податься нерадивый шеф. - Ты не возвращал ему мобильник? - перед выходными Эмильен отдал телефон шефа Дегейру.

- Нет, не она уж точно! Она же в Лондоне… да и телефон я ему не отдавал. Решил, что так лучше будет – ему же спокойнее. Я уточню еще у Мартиши, но вряд ли. Знаешь, поезжай в больницу, порасспрашивай там врачей, кто к ним приезжал и что за машина. А я пока обзвоню водителей.
Врачи, конечно же, ничего о машине не помнили, но Дег выяснил, что Дамьен позвонил в офис, вызвал Артура, одного из шоферов, и они вместе куда-то отправились. Телефон Артура найти было несложно – но сначала никто не отвечал на звонок, а потом его отключили.
В больнице Эмильен не нашел ничего, казалось бы, примечательного, за исключением бросившегося ему в глаза неуместного среди кучи отчетов и серьезных финансовых газет журнала светской хроники. Он был открыт на странице с фотографией миловидной девушки с правильными чертами лица и неглупыми черными глазами и обнимавшего ее здорового парня бандитского вида в рокерской майке с черепами, с сигаретой в зубах и мрачным лицом.
Под фотографией была статья, обведенная красным маркером, в которой говорилось о том, что наследница древнего французского рода Мишель Д’Алигр выходит замуж за известного рок-музыканта группы Paris Violence Flav’а. Свадьба состоится сегодня в 12 в фамильной часовне на вилле за городом.

Как уже понял Эмильен, Дамьеном чаще всего управляли импульсы. И если бы не звериная интуиция да удача в нагрузку, ничего, кроме неприятностей, он бы в жизни не имел. А вся та часть управления офисом, для которой нужна усидчивость и терпение, держалась на других людях. Все-таки Дамьен умел доверять и ценить людей, слушая последних, юноша снова и снова убеждался, что все перекосы в его отношениях с шефом - явление сугубо индивидуальное.
Хм, и кто же такая эта Мишель Д`Алигр? Красотка, да еще аристократка, очередной эпатаж публики странным браком? Эмильен поднял журнал и увидел красный маркер. Снова перечитал статью. Посмотрел на часы. И позвонил Нилю, другому шоферу, с которым он ехал в свое первое рабочее утро, они неплохо поладили тогда, а сейчас Эмильену было не до новых знакомств. Он позвонил Клоду и попросил узнать точный адрес загородной виллы, семейства Д’Алигр. Юноша действовал быстро и уверенно, но где-то на периферии восприятия неотвязно кололо беспокойство за неугомонного Дамьена. Может, это просто очередной импульс, бизнес-идея, мало ли на что можно склонить людей на радостном событии. Однако эта внезапность побега и красный маркер... почему красный? Там еще оранжевый был, и синий, и фиолетовый. Но красный - это цвет опасности, гнева, цвет крови. Какая чепуха в голову лезет, Эмильен просто не знал, о чем еще думать.
- Привет, Ниль. Давай сперва ко мне домой заедем, возьму ноут, надо кое-что поискать в сети.
Разумеется, статья может быть случайной, и в часовне он ничего не найдет. А все эти предчувствия и тревоги - просто психоз, что, кстати, немудрено. Клод прислал смс с адресом. Далеко ехать. Эмильен пересел на заднее сидение и открыл ноут. "Мишель Д`Алигр" - естественно, статьи о свадьбе, поток общественных мнений, перекрестные ссылки. Что это за семья Д`Алигр? СМИ обожают обсасывать личную жизнь, победы и поражения аристократов.

Как удалось узнать Эмильену, семья Д’Алигр с XVI века входила в правительство Франции. И до сих пор глава семьи, Рене Этьен Д’Алигр, входил в Сенат, а десять лет назад был заместителем министра юстиции. У него было две дочери – старшая – Мишель лет двадцати пяти, и младшая возраста Эмильена. Когда-то у него был сын, но он исчез при неясных обстоятельствах. Одни писали, что наследника похитили и увезли в Японию, другие – что была скандальная история с какой-то проституткой и сына посадили в тюрьму, где он и покончил с собой, третьи – что обладавший несдержанным нравом сынуля едва не убил своего отца и вынужден был бежать из дома. Истории, одна невероятнее другой, громоздились друг на друга. Кое-кто даже наплел про инцест отца с сыном.
Семья была одной из самых богатых и очень влиятельных в Париже и во Франции в целом. Но, кажется, счастья им это не принесло. После исчезновения сына младшая дочь Рене Д’Алигра заболела и почти не вставала. А старшая вот теперь собралась замуж…
Многочисленные интервью с Рене Д’Алигром говорили о нем, как о человеке жестком, властном и деспотичном. Дочери же его, напротив, казались очень дружелюбными.
Читая сетевые сказки, Эмильен и не заметил, как они приехали.
Машина, ехавшая по лесу, остановилась возле тяжелых кованых ворот, и охранник в идеально отглаженной форме вышел навстречу.
- Добрый день, месье, – спокойно поздоровался он.
Ниль высунулся из окна, произнеся:
- Мы из офиса «Generation sans esprit», - важно, но не без дружелюбия произнес он, - месье Эмильен Гюра вам лучше объяснит, зачем мы здесь.
Охранник кивнув, остановился возле двери Эмильена и почтительно приоткрыл дверь.
- Простите, месье Гюра, мою назойливость, но мне нужно знать, по какому делу вы здесь.

Старинное аристократическое семейство со своими трагедиями и секретами. Что могло связывать с ним Дамьена? Недвижимость? Политика? Тайная любовь к Мишель? Эмильен так углубился в богемные сплетни, что даже вздрогнул, когда к нему обратились. Поморгал, отвыкая от яркого экрана ноута, посмотрел на охранника, с ужасом понимая, что не успел придумать сколько-нибудь приемлемого повода попасть на территорию поместья. Для хорошего вранья нужна подготовка, а раз так - нет смысла врать. Он отставил ноут, вышел из машины, предоставив охраннику свой паспорт и пропуск с должностью в корпорации.
- Добрый день, сэр. Я знаю, что семья Д`Алигр сейчас занята радостным событием, но мне очень нужно увидеть моего шефа, Гийома Дамьена, который утром направился сюда с поздравлениями. Он не взял мобильный телефон, а в офисе создалась угрожающая ситуация, он срочно нам нужен. К тому же, недавно он попал в аварию и две недели лежал в коме, всего второй день, как очнулся, а там свадьба, ему нельзя пить, а он... слишком упрямый, если вы меня понимаете, - юноша неловко пожал плечами и грустно улыбнулся. - Он сбежал из-под присмотра врачей, мы все очень волнуемся за него. Не могли бы вы сообщить мне, приехал ли он уже в поместье? Если нет, я подожду здесь, снаружи. Если же да... Ниль, что за машину водит Артур?
- Черный бентли, номер такой-то.
- Бент... - Эмильен на миг ощутил прилив злости: не тот ли самый черный бентли, в котором Эмильена пытались похитить?
- Вы поможете мне, сэр? - доброжелательно, без нажима, но достаточно настойчиво и с мольбой во взгляде спросил охранника Эмильена, уповая на свое "честное лицо", которое не раз выручало в сложных ситуациях раньше.

Охранник объявил юноше, что он сейчас проверит, есть ли месье Дамьен в списке гостей, а если он уже приехал, то попросит слуг оповестить его о приезде людей из офиса. Он предложил Эмильену пройтись с ним на случай, если месье сразу захочет с ним переговорить по телефону.
Тем не менее, когда они вошли в здание охраны и охранник включил компьютер, месье Дамьена не оказалось в списке приглашенных. Охранник, проникшийся к юноше симпатией, решил все-таки позвонить в дом и уточнить у слуг - может быть, у месье Дамьена была назначена встреча с главой семейства на сегодня. Но и тут им не повезло – управляющий сказал, что ни о какой такой встрече речи не шло и месье Д’Алигр вообще не знает месье Дамьена. Охранник, извинившись, попросил Эмильена искать его шефа в другом месте и пожелал ему удачи в этом деле.
Когда Эмильена вежливо выпроводили за ворота, к нему подошел просто одетый мужчина, по виду напоминавший садовника, и, глядя на молодого человека с лукавым прищуром, произнес:
- Кажется, месье ищет черный бентли? Кажется, старый Киппа может ему помочь. Старый Киппа тут садовник, но он всё замечает, будь уверен.
«Старый Киппа» был метисом с короткими седыми волосами, довольно мускулистым, хотя коренастым и горбатым. Черные глазки хитро посверкивали из-под густых бровей.

Эмильен чувствовал себя идиотом. Та статья оказалась ложным и, к сожалению, единственным следом. Он поблагодарил охранников, пытаясь сообразить, куда теперь ехать и где искать нерадивого шефа. Он едва не шарахнулся от незнакомца сомнительного вида, такие обычно в городе втягивают невинных граждан в аферы с мобильниками и кредитами. С другой стороны, в таком доме не может быть сомнительного персонала, не так ли?
- Я буду вам очень благодарен, - особым обещающим тоном проговорил Эмильен, вспоминая, сколько у него в бумажнике денег. - Мне очень важно увидеться с тем, кто приехал на черном бентли совсем недавно, - оставалось лишь надеяться, что этому человеку известны тайные ходы в поместье. Эмильен шепнул Нилю, чтобы тот припарковался недалеко и незаметно.

Мужчина кивнул и зашагал прочь от кованых ворот поместья, по той дороге, по которой Эмильен приехал.
- Придется слегка прогуляться, месье, минут 20, если идти быстро.
Поместье осталось за спиной, и на развилке они свернули не в сторону города, а куда-то в лес.
- Он остановился у озера, тот нервный мужчина на бентли, он время от времени сюда приезжает. Не часто, но да, бывает. Я открываю ему ворота. Обычно мы перекидываемся парой слов, да, он хорошо относится к Киппе, но в этот раз он показался мне совсем больным. Не сказал ни слова.
Дорога, петляя, вела через кажущийся неухоженным парк. По ощущениям Эмильена, они огибали поместье Д’Алигров.
Шли они минут 15-20, пока не остановились возле еще одних кованых ворот. Киппа открыл их электронным ключом, но дальше провожать отказался. Попросил только, чтобы в следующий раз, как нервный месье приедет, он захватил еще тех кубинских сигар, которые привозил месяц назад, кажется, Киппа готов был за них душу продать. От ворот вела небольшая песчаная тропинка, проезжей дороги там не было. Где-то впереди поблескивало озеро в лучах солнца, а за ним виднелись очертания старинного поместья Д’Алигров.
- Идите по тропинке, там будет дом. Месье купил его года два назад у прежнего управляющего поместья, который уехал в Америку, - сообщил Киппа.

Потрясенный до глубины души, Эмильен забыл о том, что надо бы заплатить доброму Киппе, его больше занимал хаос догадок и идей в собственной голове, и когда он опомнился и потянулся к бумажнику, садовника и след простыл. Хорошо, что Эмильен запомнил путь и обратно с горем пополам дойдет.
Значит, дом рядом с поместьем Д`Алигров? Это ведь неспроста, верно, месье Дамьен? Тайный роман с кем-то из той семьи уверенно лидировал в списке вариантов. Юноша старался двигаться тихо под прикрытием густой растительности. Какой тут воздух! После двух недель в загородной клинике и последующего возвращения в продымленный Париж Эмильен начал высоко ценить парки с густой зеленью и напоенной кислородом атмосферой.

Маленький фахверковый дом с коричневыми деревянными перекладинами Эмильен нашел без труда, хотя он и спрятался в густой и сочной листве леса. Птицы так голосили, что казалось, они стараются перекричать друг друга. Дверь была распахнута настежь – неосторожно и приглашающе.
Эмильен в окне дома увидел стройную фигурку девушки в неуместном здесь свадебном платье, расхаживающую туда-сюда по комнате стремительным шагом человека, пытающегося успокоить свои чувства. Спину шефа, прислонившуюся к окну, Эмильен узнал сразу. Из четырех окон террасы два были открыты, и разговор, ведущийся на повышенных тонах, вылетал на улицу.
- И в конце концов… это не твое дело! – девушка остановилась напротив Дамьена, глядя прямо на него. – Мне надоело, что я не могу ничего сделать по своему выбору! После того, как ты нас бросил – не говори ничего! – именно бросил, от меня требуют слишком многого. Я не обязана занимать твое место – ни у кого в сердце! Кроме того, у меня могут быть свои чувства – не находишь?
- Нет, не нахожу. Не в этом случае, Мишель, - хриплый голос Гийома звучал мрачно и угрожающе, его острые ноты были хорошо знакомы Эмильену.
- Что?! – возмущенно отозвалась девушка.
- Дослушай меня, хорошо? – несколько устало проговорил Гийом. – Ты не должна выходить замуж за кого попало не потому, что я или месье Д’Алигр так хотим. Дело в другом. Во-первых, у тебя есть обязанности перед самой собой, перед той кровью, которая у тебя в венах, перед той фамилией, которую ты носишь, перед твоим теперь домом, Мишель, и всеми его обитателями. Перед сестрой, которая после свадьбы вынуждена будет общаться с этим человеком каждый день. Ты не можешь переступить все обязанности и поступать, как тебе вздумается.
- А ты – можешь?! – горько бросила девушка.
- Теперь меня твои обязанности не касаются, - отрезал Гийом. - Во-вторых, я говорил с ним.
- Ты и это успел?!
- Не перебивай меня. Он тебе не подходит. У него дикие глаза, взгляд человека, привыкшего подавлять других.
- По себе судишь?- язвительно отметила Мишель.
- Да. Я знаю такой тип. Он тебя использует, возьмет у тебя все, что сможет, а после выбросит, как надоевшую игрушку. И у тебя не будет сил жить дальше, будет только ощущение того, что ты зря отдала всю себя непонятно кому.
- Ты – бессердечный эгоист! Что тебе может быть известно о чувствах?!
- Больше, чем ты думаешь. Мишель. Помнишь, когда я тебе помог, я взял с тебя слово, что однажды ты сделаешь так, как я скажу.
- Да… - девушка шарахнулась от него, как от приведения, вглубь террасы, - но… ты не можешь, ты не посмеешь этим воспользоваться, - сказала она зло.
Ги усмехнулся.
- Ты меня не слышишь, и тем самым не оставляешь мне выбора. Я не прошу тебя не встречаться с ним, это более чем твое дело, с кем тебе встречаться, но я настаиваю на том, чтобы ты отменила свадьбу. Это – мое условие. Ты пойдешь на это? Или мне вернуть вас в то положение, в котором я вас нашел?
- Ты – подлец и негодяй, Эмери. Да, я пойду на это. Но больше я не хочу тебя видеть – никогда!
Мишель выбежала из дома и едва не сбила Эмильена с ног. Она обернулась на юношу, смерила его презрительным взглядом, словно он был чем-то отвратительным. И бросила напоследок так громко, чтобы Дамьен ее услышал:
- Как ты смеешь приводить своих шлюх в мое поместье! Ублюдок!..
Девушка бросилась бежать по песчаной тропинке, по которой недавно проходил Эмильен, а массивная фигура Дамьена перегородила дверной проем.
- Ну, здравствуй, - шеф глядел на Эмильена спокойно и внимательно, слегка хмурясь. Задумчивый взгляд был тяжелым, но скорее усталым, чем сердитым. На то, чтобы злиться, сил не было. - Могу я узнать, что ты здесь делаешь?
Эмильену неожиданно бросилось в глаза, что выговор месье Дамьена, когда тот говорил с Мишель и сейчас, отличался от того, к которому он привык в офисе. Он был более плавным, напевным, и слова произносились по-столичному, с некоторой неспешностью в отличие от обычных резких и быстрых нот.

Весь разговор Эмильену было мучительно неловко за то, с какой жадностью он впитывал каждое слово, сказанное - или выкрикнутое - в этом доме. Особенно ему запомнилось про "я знаю такой тип", вот что ждет того, кто влюбится в месье Дамьена? На свою беду, юноша обладал отличной памятью. Задумавшись, он не успел спрятаться, лишь отступить в сторону, пропуская невесту, ее колкая характеристика резанула слух, но почти не тронула сердце - видимо, быть ему шлюхой Дамьена, пока все не выяснится. К тому же, разве он не его шлюшка, мальчик для битья и грелка постели по совместительству? Он смотрел на Дамьена, словно впервые видел.
- Искал вас, - пожал он плечами. - Вы сбежали из больницы, никого не предупредив. Какой еще реакции вы ждали? - он не спешил подходить ближе, словно боялся чего-то. Чувствуя себя чужаком, он в то же время не мог отделаться от мысли, что все происходящее каким-то образом касается и его. Он уже сделал некоторые выводы, будучи неглупым парнем, но не спешил задавать уточняющие вопросы, главным образом потому, что Дамьен скорее всего снова с цепи сорвется и начнет орать, а его нервы и силы надо сейчас поберечь. Им еще обратно в больницу ехать, путь неблизкий. Кстати, об этом. Эмильен вытащил телефон и набрал смс.
- Я предупрежу Дегейра, что нашел вас, - отправил и улыбнулся. - Знаете, что когда у вас неприятности, Дегейр начинает по стенам бегать? Он добрый и надежный, - "а вы его все время огорчаете" упреком отразилось в его взгляде вдогонку словам.

- Хорошо, что ты приехал, - задумчиво произнес Гийом, - нам нужно убираться отсюда, - Гийом решительно пересек разделявшее их пространство и положил руки на талию Эмильена, привлекая его к себе. - Насколько я знаю Мишель, она мстительна и не любит, когда ее к чему-либо принуждают, в отличие от тебя, - пальцы мужчины пробежали вдоль позвоночника юноши, короткими, слегка массирующими движениями, взъерошили волосы на голове. Он приподнял голову юноши за подбородок и долго вглядывался в его глаза, словно ища в них что-то. Коротко поцеловав его в губы, он обнял его за талию и повел по дороге.
- Едем в офис, мне нужно еще многое сделать до того, как рабочий день закончится. И прекратите с Дегейром носиться со мной, как курицы. Право же, это совсем недостойно.
Они дошли до развилки, где начиналась дорога, ведущая в поместье, и Эмильен заметил какое-то движение возле кованых ворот. Какие-то люди толпились там и шумели, пока охранники открывали ворота. Дамьен задумчиво оглядывал деревья вокруг.
- Я отпустил Артура, а вести не хочу. Где ты оставил машину, на которой приехал? – спросил Дамьен задумчиво. Уезжать из этого места не хотелось, он бы с удовольствием заперся бы в доме вместе с Эмильеном недели на две – охотиться, гулять, заниматься разными глупостями, а по ночам…
Ух-ты, прямо как новогодняя сказка - ласковый Дамьен? Эмильен с удивлением отметил, что начал относиться к проявлениям желания шефа иронично и даже с долей цинизма. Как к стихийному бедствию - надо просто переждать, по возможности молча. Особенно эти его намеки на склонность юноши к мазохизму, чего в нем отродясь не было. Хотя приятно, конечно, чего душой кривить, когда тебя обнимают и целуют, а не бьют и связывают. Эмильен насмешливо вскинул бровь на "куриц" с "недостойно" и пожал плечами с видом "и что? все равно ведь будем носиться". Вот Дегейр за свой статус боится, за фирму, в которую уйма сил вложена, кто он без Дамьена? А про себя Эмильен одно знал точно: корысть не была главным мотивом ухаживать за шефом. Он словно ответственность за него ощущал, как за бахнутого на всю голову родственничка. Хехе! Нет, конечно, это он опять ёрничает. Причем сам с собой, что вызывает беспокойство. Что-то изменилось в нем за эти две недели.
- Машина у главных ворот, Ниль ждет, - кратко ответил он, вспомнив, как шеф любит краткость.
А чего долго думать-то? Он же каждый день говорил с Дамьеном - тот, конечно, не отвечал, но это не мешало строить диалог в голове. И получилось, что Эмильен сейчас словно потерял хорошего друга, очень противно на душе, вот и ёрничает, будто это Дамьен виноват, что с ним больше не поговорить по душам. А ведь хочется-то как! Эмильену очень не хватало друзей, родных, с кем можно обняться и просто поговорить. Он сам вырвал себя с корнем из домашнего огорода и сунул в истощенную почву столицы, стоит ли удивляться депрессивным мыслишкам?
В машине они с Дамьеном сидели рядом, Ниль послушно не подглядывал в зеркало заднего вида. Эмильен пару раз по-привычке пытался заговорить с шефом, но прикусывал губу и отворачивался к окну. Обижаться на себя намного больнее, чем на кого-то другого, себя труднее оправдать и простить. Хотя, если верить Дамьену, Эмильен как раз такой человек, кому как с гуся вода любая провинность. Так и до раздвоения личности недалеко. Хоть бы пообниматься, что ли? Почему он не пристает? Сейчас Эмильен был бы даже благодарен. Устал, наверное, задумчивый сидит. Как он осунулся. Из комы вышел - и то повеселее выглядел.
- Вам нехорошо, сэр? - может, его укачало, по болезни бывает.

Гийом ответил не сразу. Мир крутился вокруг него с бешенной скоростью – с самого пробуждения и до сегодняшнего дня, а он как смертельно больной чувствовал, как утекают минуты отмеренного ему срока – две недели сна были страшной потерей, два дня бездействия – еще большей. Усталость то накатывала, то отступала, и от этого слегка мутило. А тут еще и эта долбаная свадьба, а ведь Мишель всегда была разумнейшей девушкой, и тут вдруг выкинуть такое! Ничего, он устроил все как нельзя лучше. Через несколько месяцев или через год она разглядит в нем недостатки, с которыми не сможет смириться. А мы ей в этом поможем.
Это место вызывало тоску, до боли напоминая о прошлом, тем страннее было здесь находиться с Эмильеном – словно две несвязанные части его жизни наконец слились в одну, целую. Глупое ощущение, тем более что несбыточное. Гийом разозлился на себя и резко отвернулся от окна.
- Ты ведь впервые здесь, Эмильен? – отчего-то в голосе шефа проскальзывали ироничные ноты. – Как тебе поместье?
Гийом вытащил телефон из кармана брюк и включил его. Теперь, когда он уже все уладил, можно было возвращаться к делам.

И ведь вечно этот сарказм в голосе. Эмильен пожал плечами - в третий раз, кажется, все, расслабить плечи! - и с удивлением проследил за явлением телефона. Наверное, у Артура отобрал. У него ведь во все корпоративные телефоны сразу все нужные номера забиты, бери у любого служащего - и ты снова в строю. Да, это они с Дегейром прощелкали. Но, может, так даже лучше, и шеф быстрее оправится в работе. Тут главное следить, чтобы не перенапрягался.
- Впервые, сэр. Очень красивый вид со стороны озера на здание. И природа... здесь очень красиво, - скомкал он заведомо пафосную речь, проглотив заодно и мучившие вопросы: "Вы ведь тот самый потерянный сын Д`Алигров? Где вы были все это время?" Помнится, Дамьен требовал понимать его с полуслова? А почем интересно котируется понимание с полумысли? Давай-ка переключимся на другую тему.
- После работы вы вернетесь в клинику, сэр? - вопрос прозвучал почти требовательно.

- И не подумаю. В больницах я чувствую себя больным. Переночую в офисе, потому что вероятнее всего засижусь допоздна, - тон шефа был прохладным, а вот глаза смеялись. Гийом наполовину издевался над их с Дегейром суетливостью, наполовину демонстрировал, что им не под силу его контролировать, да и не зачем. Слишком большая на нем лежит ответственность, учитывая отсутствие заместителей, которых он не переносил.
- И как много вы успели услышать из того разговора, месье шпион?
Машина шла мягко по дороге. Гийом коротко взглянул на Ниля, который тут же старательно отвернулся в сторону, с серьезным взглядом проверяя дорогу, и, слегка сжав колено Эмильена, прогладил бедро юноши. Он склонился над Эмильеном, разглядывая его лицо. Его мальчик не сбежал, как только наркотики довели Гийома до комы, что было само по себе странным и удивительным. Мысли возвращались к этому снова и снова, как и в те два рабочих дня в больнице. Поместье, из которого они уезжали, всегда оказывало на Гийома успокаивающее действие.
- Почему ты не бросил меня, когда наркотики меня уложили? Дегейр рассказал мне, как ты суетился. Почему, Эмильен?
Черные глаза смотрели, не отрываясь, на Эмильена со странной настойчивостью. Что изменилось в Эмильене по сравнению с тем, кем он был десять лет назад? Тогда тринадцатилетний мальчишка, не раздумывая, бросил бы его, и Гийом был бы благодарен даже за анонимный вызов скорой – слабые не выживают. Он бы просто ушел, и они оба знали это, так что же поменялось?

Дамьен так тщательно скрывал свое происхождения, а тут спалился в присутствии, можно сказать, врага. Эмильен вздохнул.
- Достаточно, сэр. Прошу прощения за это. Обещаю молчать об услышанном, - добавил он серьезно.
И слегка вздрогнул от прикосновения руки к колену. Фух, да все с ним в порядке! А то прямо сам не свой был все время, словно и правда болен. Юноша прикусил губу, сдерживая улыбку, вопросительно посмотрел в ответ пытливому взгляду, брови его удивленно дернулись вверх. Опять этот вопрос, словно он заранее отказал юноше во всем человеческом и теперь не может понять, откуда оно взялось.
- А вы? Вы бы поступили иначе, окажись я на вашем месте? - твердо проговорил он, выдав программу-минимум из тех колкостей, что крутилось в голове. Обиженно отвернулся к окну. - После всего, что вы говорили и делали, я чувствую свою ответственность за вас. К тому же... - он коснулся рукой лба. - Ну, вы бы видели лица Дега и Вотре, когда они узнали, что вы в коме. Даже если бы вот этого всего, - он помахал рукой от себя к Дамьену и обратно, - не было, я бы просто не смог их подвести.

- А ты еще сомневаешься? Помнится, когда я в последний раз тебя не бросил в подобном состоянии, меня заграбастала полиция, - огрызнулся мужчина, и тут же пожалел об этом – он же вроде решил пока не поднимать эту тему, так почему каждый раз, как только он замечает изменения в Эмильене, ему так и хочется сказать ему о прошлом, уязвить его, причинить боль... Нормальные желания, но ненормально то, что он не может их контролировать. Возможно это потому, что он все еще видит в Эмильене того мальчика, с которым они встречались десять лет назад, а перед ним уже взрослый юноша с вполне сложившимся характером и, возможно, совсем не таким, какой он помнит.
- Странно, что ты теперь чувствуешь ответственность за других, - задумчиво произнес Гийом. - Я думал, ты вообще на это не способен. Что же заставило тебя серьезнее относиться к окружающим людям?
Хотелось бы, чтобы причиной была именно история их взаимоотношений, но злодеи осознают свои проступки и раскаиваются только в кино, да и то - не в очень качественном. А Эмильен был злодеем со стажем. И мог ли он измениться за это время – большой вопрос.

Вот опять. Эмильен уже рот открыл, чтобы протестовать, но захлопнул его и запихал недовольство поглубже в хаос эмоций. Спокойно! Относись к этому, как к паззлу, вот еще несколько кусочков встали на места. Наркотики, секс с несовершеннолетним - немудрено, что информацию о причинах изгнания отпрыска древнего рода настолько зашифровали, что даже СМИ ограничились сплетнями и вымыслами. Эмильен долго смотрел на Дамьена, придумывая и отметая ответы, способные разозлить шефа.
- Я не могу ответить на этот вопрос. А вы всегда были таким же упрямым и жестоким, сэр? - наверное, не стоило так прямолинейно, но это было самое мягкое из того, что лезло в голову. Если с тем воображаемым "Эмильеном", с которым он встречался много лет назад, Дамьен обращался так же, как с настоящим - немудрено, что ему устроили неприятности. Его месть ведь не обязательно строится на справедливых притязаниях, хотя... Дамьен не кажется настолько плохим человеком - тут удобная идея дала трещину.
- Что с вами случилось?

- Почему не можешь? Слишком стыдно признавать ошибки? Тема не из приятных, Эмильен, но она необходима, иначе понимания между нами не будет, – Гийом потянулся к юноше и, обняв его, пересадил к себе на колени. Так лучше – ощущать тепло чужого тела сквозь ткань одежды, нащупывать мышцы пальцами. «А то ты не знаешь, каким я был».
- Да, всегда, - отрезал мужчина. – Раньше тебе это нравилось. Что-то поменялось?
Пальцы мужчины сдавили резко сосок юноши, отпустив его, впрочем, почти сразу и тут же пробежавшись по груди дразняще-ласкающими движениями.

Ура, обнимашки! Особо не колеблясь, Эмильен обхватил плечи Дамьена руками, устроился поудобнее, втайне надеясь, что облапывания отвлекут мужчину от вопросов. Значит, "тот парень" был мазохистом. Он бы Дамьену больше подошел...
- Ссс, - засычал сквозь зубы Эмильен, дернувшись от щипка, поежился. - А если я скажу, что мне не нравится грубость. То есть... настолько грубо не нравится, - поправил себя Эмильен, с румянцем смущения на щеках, вспомнив, что были в тот вечер и любопытные моменты, которые он не против повторить. Забудем на миг, что секс с мужчиной для него - вообще дикость, люди ко всему привыкают, а он уже слишком фиксирован на Дамьене, чтобы отрицать свой интерес. Тем более, когда от его прикосновений по телу бегают мурашки и сердце замирает. - Вы учтете это? Или вам важнее отомстить?

- Ты думаешь, я так тебе мщу, наивное дитя? Если бы я мстил, я бы выбрал что-нибудь оригинальней и убийственней, - пальцы мужчины расстегивали рубашку, не торопясь. До офиса было еще далеко, и он мог позволить себе не спешить. Второй рукой он прогладил член юноши сквозь ткань брюк.
- Я не стану учитывать. Но ты привыкнешь, Эмильен. Не сразу, - Гийом прикусил слегка шею юноши у основания и перешел на шепот, жаркий и хрипловатый, до странности интимный, - постепенно я отравлю тебя этим ядом, и ты уже никогда не сможешь без него жить. А пока ты не начнешь получать удовольствие – придется терпеть. Также как с сексом.
Пальцы мужчины теребили и поглаживали соски юноши, ласково, но настойчиво.
- И я тебе не стану давать советы, как тебе справиться с собой и привыкнуть, - раздумчиво продолжил мужчина, - мне интересней посмотреть на твое самостоятельное грехопадение. Чем дольше ты будешь сопротивляться удовольствию, тем ярче оно будет, ты же помнишь об этом?

Экстремал, черт... Вечно по машинам да по кабинетам. Хотя единственный раз в нормальной спальне ничего, кроме нервной дрожи, не вызывал, так что пусть уже будет машина, ресторан, что угодно. Но теперь Эмильен хотя бы знал цену этим обещаниям. Значит, его хотят приучить к мазохизму. Надо побыстрее найти того паренька и свалить... А как же компания? Можно и за пару недель так войти в дела и привыкнуть, что расставаться не захочется. Повезло же попасть в руки садиста. Однако все эти мысли прошли сквозь мозг без какого-либо отклика в душе, просто констатация - Эмильен уже думал об этом в больнице. Дамьена не убедить, не умолить, толку слова тратить? Насильника возбуждает сопротивление, а если сыграть от обратного и прикинуться бревнышком? Просто помни, что за лаской всегда следует боль.
- Вы слишком самоуверенны. Изнасилование и садо-мазо - вещи разные. Вряд ли я привыкну к первому. Знаете, после отеля я неделю не мог нормально в туалет ходить, - бесцветным голосом сказал Эмильен, спокойно следя за лицом Дамьена. - Вы хотели откровенности? Мне нравится быть с вами, как сейчас, не буду врать, но повторять те мучения мне не улыбается.

Дамьен нахмурился, услышав слова Эмильена. Он обнял юношу и прижал его к себе, осторожно. Ситуация нелепо повторялась, снова была ночь с наркотиками, которую он очень смутно помнил, снова был секс, который доставил ему удовольствие и, по всей видимости, произвел негативное впечатление на партнера. Интересно, в мире вообще существует хотя бы один человек, способный выдержать его темную сторону? Если и существует, они ходят разными путями.
- Повторить и не получится: я почти не помню, что я с тобой делал.
В голос против воли прокрались устало-грустные интонации, но он быстро взял себя в руки.
- Тебе не стоило ехать со мной в отель, - произнес Гийом спокойно-прохладным тоном. – Но ты жаден до новых ощущений, поэтому и нарываешься на то, что не можешь выдержать. И с работой – также. У тебя вообще нет опыта работы в крупных компаниях, уверен, ты слабо представляешь, с чем тебе предстоит столкнуться, и тем не менее ты пришел ко мне. Как думаешь, почему я тебя взял?

Юноша удивленно поморгал, ошарашенный на ровном месте - всего пара фраз, а словно стена, о которую Эмильен врезался на полных парах. Все, что он себе настроил в голове, вдруг рассыпалось, потому что кое-кто коварный выдернул нить из самого основания.
- Наркотики, - простонал он, прижимая ладонь к глазам. - Как я мог не учесть их? Да, вы правы, - отнял руку и улыбнулся Дамьену. - Я любопытен, у меня практически нет предубеждений. И самоуверенности хватает. Я знаю об этом и не надеялся попасть в крупную компанию. Это был... выстрел наугад, я решил, что всегда успею снизить планку, но почему бы не начать с мечты? Кто же знал... - он прикусил губу. - Полагаю, ответ "вы взяли меня, потому что хотели трахнуть" не совсем отражает действительность? - снисходительная отстраненность испарилась из его взгляда, синие глаза потеплели и смело смотрели на мужчину.

Во время тирады юноши Гийом смотрел на него странно-прохладным взглядом. Эмильену хотелось оправдать его, обелить в собственных глазах, дать себе повод простить Ги за ту ночь. Странное наблюдение – совсем не типичное для месье Гюра, которого он знал. «Не знаешь, с чем связываешься, впрочем, к лучшему», - мелькнула мысль. Гийом пожал плечами.
- Если бы я хотел тебя только трахнуть, я бы просто затащил тебя в постель. У меня достаточно опыта в этих вопросах, чтобы не брать всех, к кому у меня сексуальное влечение, на работу. Такой подход повредил бы бизнесу, не находишь? Я взял тебя за твою наглость и непрошибаемость, это, конечно, не уверенность и самоконтроль, которые необходимы банкиру, но со временем они могут ими стать. Кроме того, мне нужен человек, который бы сопровождал меня во время встреч. Клод слишком педантичный и холодный, Дегейр – слишком добродушный и рассеянный. Тебе есть чему поучиться у обоих: у Клода – организации и ведению дел в офисе, а у Дегейра – проницательности и умению читать чужие эмоции даже тогда, когда ничто их не выдает. И то, и другое тебе пригодится в финансовом мире.
Пальцы мужчины заскользили по животу юноши, пробираясь все ниже, пока не замерли на пряжке ремня. Аккуратным ловким движением Ги расстегнул его, забираясь внутрь и беря его член в ладонь. Он неторопливо поглаживал его, наблюдая за лицом юноши.
- Что касается секса – да, я сплю со своими секретарями, и это уже почти традиция. Поэтому брать на работу человека, к которому я ничего не испытываю, тоже не стану. Но ты и здесь – нечто особенное.
Гийом слегка прикусил его за плечо, ласково пробарабанив языком по месту укуса. Как-то он разоткровенничался сегодня. Чертово поместье делало его сентиментальным.

Очень много информации для разума, который уже работал с задержками. Молодость, долгое воздержание или сама личность любовника виновата, только руки Дамьена имели странную власть над чувствами юноши, включая возбуждение, словно лампочку. Ну, по крайней мере, его станут чему-то учить и по работе, не только как ублажать в постели мужика, а то были такие мыслишки... Дыхание на миг прервалось, когда ласкающая рука замерла на ремне, Эмильен вскинул глаза на Дамьена, но промолчал, не стал возражать или останавливать. Тот все время твердит о своем опыте, пусть доказывает, в конце концов, кому тут нужно завоевывать доверие? Пусть хоть что говорит, никакого БДСМа без доверия у них не выйдет. Как понять человека, чья душа не просто потемки, а неведомое нечто в кромешной тьме? Но, может, все-таки получится узнать его ближе, если дать себе время и не делать поспешных выводов?
Значит, спит со всеми секретарями. Остается надеяться, что за здоровьем они так же всем коллективом следят, не хотелось бы зацепить "корпоративный СПИД". Он усмехнулся в ответ на последнее замечание: да, он нечто, белая ворона в стае волков. Откинул голову назад, откровенно наслаждаясь движениями чужой руки на своем члене, и с насмешкой в голосе заметил:
- Кто я такой, чтобы спорить с традициями? Ох, - опомнился юноша, - но вам нельзя сейчас... вы после больницы, - он схватился за запястье Дамьена, не отталкивая его руку, но фиксируя на месте.

- Но тебе-то можно? Или ты решил похоронить свои желания в моей больничной палате? – Гийом быстро лизнул его за ухом, прикрывая глаза, и резко прикусил мочку уха, отвлекая юношу от того, что происходило внизу. Он вывернул запястье из пальцев Эмильена и вернул руку на член юноши, продолжив ласки.
- Ты и правда хочешь, чтобы я остановился? - поглаживания из легких, почти нежных, сделались настойчивыми и конкретными, пальцы мужчины плотно обхватили член юноши.
– А не лукавишь? – он время от времени то пробегался большим и указательным пальцами по головке члена, то нащупывал проступающие жилки, то водил самыми кончиками по яичкам или щекотал уздечку, короткими быстрыми движениями, всегда неожиданными, но до странности приятными.
Дамьен устал – неожиданная поездка на тот свет и обратно утомила его. Кроме того, он не привык быть кому-то обязанным, никогда не принимал помощь от посторонних и, как следствие, не умел благодарить. А по всему выходило, что Эмильен его спас, да еще и сидел с ним, как нянька, мысль эта раздражала несказанно. Лучше бы там оказался Дегейр, а не Эмильен. Дег ему обязан и помощь из его рук скорее походит на возвращение долга, а так…Благодарить унизительно. Это значит признавать, что ты сам дал слабину и не справился, а кто-то другой тебе помог.
Ги размышлял о посторонних вещах, продолжая дрочить мальчику, плавно и постепенно увеличивая темп. Его губы коснулись виска Эмильена легким поцелуем. Неужели ему этого хватит, чтобы кончить? Раньше не хватало…

Что с ним? Такой усталый вид, с чего он старается ради Эмильена, вряд ли он такой человек, чтобы думать о чужом удовольствии вместо своего. Или... он пытается так расплатиться? Гордый, не любит долгов, да? Первым порывом было оттолкнуть, отказаться, несмотря на отчаянное требование тела продолжить. "Твое благородство никак не изменит его чувства обязанности, ведь так? Может, пусть сделает, что считает нужным, и успокоится? Ему покой полезнее, чем муки гордыни". Дыхание юноши уже сбивалось с ритма, движения Дамьена подтверждали его опытность лучше слов, так почему бы не позволить себе расслабиться? Ей-богу, он заслужил!
- Лукавлю, - выдохнул с улыбкой Эмильен, повернулся, ощутив горячие губы на виске. Смотрел секунду, тяжело дыша и краснея все больше. До писка хотелось поцеловать эти губы, даже потянулся, но замер - почему-то перед глазами встал тот момент, там, в отеле, на кровати, когда Дамьен шарахнулся от его поцелуя, как от чумы. Даже странно, как некоторые вещи гравируются в памяти. Тогда Эмильен прижался лицом к основанию шеи мужчины, опаляя его кожу горячими выдохами. Вот может же, когда хочет - и ласковым быть, и внимательным, главное - мотивировать удачно. Наверное, недоволен, что приходится просто дрочить ненавистному секретаришке - Эмильен чувствовал легкое веселье... пару секунд, а потом стало не до каких-то левых эмоций. Он старался сдерживать стоны, потому что машину вел Ниль, зачем ему-то все это слышать? И все же в пиковый момент юноша не сдержал короткий всхлип, откинул голову, забывшись в сотрясающей тело судороге наслаждения.

Гийом внимательно следил за реакциями Эмильена, ловил изменения в лице. Теперь его безумно жадный до секса мальчик стал более узнаваем. Он положил свободную руку на голову Эмильена, когда он склонился к его плечу. Трогательно? Нет, за всем этим скрывалось привычное лукавство, в основе которого - расчет, или желание развлечься, или бог его знает что еще.
- Глупости все это, Эмильен, - тихо произнес мужчина, скорей говоря это себе, чем юноше, - нет ничего кроме удовольствия. Оно – основа любых крепких взаимоотношений. Если ты контролируешь наслаждение человека, ты получаешь доступ к самой уязвимой его стороне…
Юноша был красив. Гийом скользил взглядом по изгибам напряженного тела, по раскрасневшемуся лицу, по скрытым тонкой рубашкой мышцам рук, окаменевшим и подрагивающим. Дамьен наслаждался им, как хорошей картиной, настолько интересной, что к ней можно было возвращаться снова и снова и каждый раз улавливать новые пикантные подробности.
Ги усмехнулся, отметив, как лишние мысли ушли из синих глаз, и крепко прижал к себе юношу, когда поток спермы хлынул ему в руку. «Ты – мой», - тихо и хрипловато прошептал он ему в губы, - «что бы ты ни говорил и что бы ни делал».
- Ниль, салфетки?.. – прохладно бросил Дамьен.
Водитель протянул ему пачку, стараясь не глядеть на любовников, и включил кондиционер.
Гийом вытер руки и уложил юношу вдоль сидения, прислонив его к себе и удобно устраивая, насколько это позволяло замкнутое пространство автомобиля. Теплая ладонь накрыла глаза, закрывая от света.
- Спи. Нам еще полчаса ехать.
Мысли Ги вернулись к восстановлению компании и возвращению разбежавшихся клиентов. Было приято держать расслабленного после оргазма юношу в своих руках, разморенного и обессиленного. Скоро он придет в себя и вернутся все эти искусственные барьеры, которые Эмильен между ними нагородил, но пока можно было наслаждаться близостью без подтекста.

Ох, хорошо-то как! Определенно оно того стоило, Эмильен прямо расслабился весь, а потом и пригрелся на плече, довольный, как котяра. Полежать было хорошей идеей, тихий и уютный Дамьен вряд ли надолго таким останется. К тому же... им предстоит ночевать в офисе. Без всякого порочного подтекста - Эмильен твердо решил всеми правдами и неправдами остаться рядом с шефом, чтобы проследить за ним. Все-таки тот еще очень болен, хоть будет кого погнать в аптеку там или за врачом, если что. К сожалению, без Дамьена офис загибается, да и удержать его не получится, остается только быть рядом и вовремя подставлять плечо. Последнее, видимо, надо делать попроще и незаметнее, чтобы кое-чья гордыня не мешала тому жить. Вот что стоило сказать сразу, мол, это моя работа за вами ухаживать, вы мне за это деньги платите... Мдям, это бы стоило ему оргазма, как минимум. Эмильен не заметил, как задремал, машину встряхивало, и юноша сполз головой с плеча на колени Дамьена.

В течение следующих двух недель Эмильен действительно узнал цену слову «некогда». Жизнь закрутилась вокруг работы с сумасшедшей скоростью, с каждым днем наращивая темп. Началось это с того самого вечера с Дамьеном в офисе – шеф тогда несколько удивился желанию Эмильена остаться, а потом сказал, что в этом случае намерен использовать его рабочее время по полной программе. Они вместе просидели до двух ночи, разбираясь в делах филиалов, систематизируя сделки, выправляя каталоги клиентов и предприятий. Потом потянулись дни анализа, переговоров, заключений контрактов, биржевых торгов. Море цифр и информации, которую нужно было быстро достать, обработать и преподнести шефу на голубой тарелочке, иначе он начинал орать, выливал ушат сарказма и издевательств – не расхлебаешь. Сходило все с рук только Дегейру, но ему и не поручали серьезных задач. А если поручали, то потом его отчеты ложились на стол Эмильену для перепроверки. Времени на личную жизнь не было, и мыслей о ней особо не возникало. Какая уж тут личная жизнь, когда от сегодня до завтра тебе нужно составить отчет о финансовом состоянии той или другой компании и положить его на стол шефу завтра в 7.30. Эмильен часто засыпал над бумагами.
Дамьен не уезжал домой вовсе. В соседнем с офисом здании был отель, где мужчина и поселился. С 10 начинались встречи, переговоры, о которых нужно было писать отчеты и передавать материалы для прессы.
Дамьен вел тонкую игру, больше похожую на политику, чем на четкие финансы. Он сталкивал компании друг с другом, давал ложные советы и легко уничтожал или возвышал предприятия.
За две недели акции «Generation sans esprit» выросли вдвое, один из двух отказавшихся от их услуг клиентов обанкротился, а второй был на грани банкротства. Постепенно корпорация месье Дамьена поглощала другие мелкие и крупные банки.
Дамьен вел переговоры легко, так, словно он обладал информацией обо всем на свете, и только Эмильен понимал, что на самом деле знания шефа тщательно подготовлены кучей отраслевых отделов, которым накануне были отданы четкие распоряжения.
Распорядок в офисе был простой – понедельник был днем задач на неделю и планирования, пятница – днем отчетов. Каждую среду Дамьен ездил на биржу, каждый четверг ходил в закрытый клуб миллиардеров – сплетничать и слушать сплетни.
Гийом оставил Клода и Дегейра в приемной, а вот Эмильена всюду таскал с собой. Юноша находился рядом с шефом по 15 часов в сутки, и Гийом все больше доверял ему. Эмильен перезнакомился со многими известными людьми за это время, Гийом легко представлял его как своего помощника и многие из них относились к Эмильену по-дружески, без аристократического снобизма.
Шеф выделил Эмильену отдельный кабинет, смежный со своим, и часто туда наведывался - читать отчеты. Дегейр, как и Клод, слегка ревновали шефа к юноше, но это не помешало троим секретарям установить хорошие отношения.
К концу второй недели и мужчина, и юноша устали до безумия, так что валились с ног. Во время пятничного совещания по проверке недельных отчетов, на котором Дамьен ставил задачи, хвалил и критиковал людей, Эмильен задремал прямо в кресле. Проснулся он от громкого звонка телефона, который прервал очередной разнос Дамьена. Все в зале уставились на сонного юношу и его телефон, Эмильен почувствовал, как в шефе привычно начинает вскипать бешенство. Звонил отец, а когда Эмильен сбросил вызов, прислал смс с просьбой срочно перезвонить ему. Эмильен почти не общался с родителями в эти недели. Но если отец проявил такую настойчивость, значит, дело и вправду серьезное.