Если это не крыша мира, то по крайней мере его чердак. Мы в городе Али Тибетского Автономного региона. И мы живы, что радует в особенности потому, что этих слов вообще могло не появиться. За спиной очередная серьезная передряга, возможно, самая серьезная за последние годы.
Мы заночевали в тибетской деревушке Сумжи, на высоте 5080 метров, и нас накрыл такой силы приступ горной болезни, что мы могли от него и не оправиться. Я уж точно.
Четыре дня я лежал в коме. Не помню ничего. Только две картинки в сознании. Первая: улыбающиеся семейство нарядно одетых тибетцев перед откытым входом в нашу палатку. Вторая: я в холодной темноте, и Юра пытается надеть на меня свитер и засунуть в спальный мешок.
На четвертый день я пришел в себя. Голова болела, говорить не мог, думать не мог, ходить не мог. На дне палатки хлюпало мерзкое болото. Полчаса потратил надевая кроссовки. Зашнуровать не мог.
К счастью, тибетцы позвали военных с местной базы. Те взяли на себя заботу обо мне. Юра говорил, что на второй день проезжали русские автостопщики. Поставили несмотря на запрет на этой базе палатку, и тибетцы перестали носить нам воду и булочки... Я ничего такого не помню... Юре тоже было не сладко, но он хотя бы сохранял вменяемость.
Военные занялись моим лечением. Я выдышал 3 кислородные подушки, сьел несколько горстей разноцветных таблеток, посидел под капельницей, выпил три флакона глюкозы и получил укол в попу. K вечеру я был способен ковылять по округе при помощи Юры и даже съесть пару ложек риса.
На следующий день базу эвакуировали в Али. С вечера Юра обзавидовался: "Мне тоже плохо, и хоть бы одну пилюлечку дали... А ему три кислородных подушки...(далее по списку)" Хотя таблетки ему давали, но он их не принял. Утром по холоднющему двору бродил призрак гитлеровского капитулянта и размахивал рукавами своего бушлата. Китайские солдаты призрак обезвредили и бушлат отобрали. Это оказался Юра...
Военные грузовики загрузили армейским барахлом, а также нашими рюкзаками и велосипедами. Мы отправились в путь. В этот день я мог ковылять самостоятельно и даже иногда таскать тяжелую сумку с фотоаппаратом. Путешествие вышло необычайно сложным. Мы сидели в тентованном грузовике на пыльных мешках, застревали в ногах друг у друга и сами покрылись толстым слоем пыли. Юра острил: "Экспедиция журнала ГЕО по Тибету. Теперь на пыльных мешках."
У меня открылись странные особенности. Всякий раз закрывая глаза, я видел цветные шарики катящиеся по наклонной плоскости, узоры и разные предметы повторяющие себя до бесконечности. Я мог заказать изображение любого предмета и оно тут же появлялась в тысячных количествах, было объемным и ярким.
Позже, когда мы остановились в одном промежуточном городке, мне показалось, что я могу отдавать мысленные приказания хозяину гостиницы. Но это вряд ли. Хотя если надоест журналистика, то возможно уйду в пророки...
Появились изменения в характере, я стал более властным и жестким чем был. Хотя деньги у нас закончились, чувствовал себя вышедшим из леса золотодобытчиком с мешком золота. Но хожу еще с трудом. Плохо работает вестибюлярный аппарат. Иногда чтобы не упасть хватаюсь за разные предметы или за Юру (если скоро не пройдет, то у него на руках появятся синяки). Пальцы ног потеряли чувствительность, как будто онемели. Шевелить ими могу, но ощущения странные.
Несмотря на все это продолжаем экспедицию. Велосипеды исправны. Пока остаемся в Али, потом поедем к горе Кайлаш.

Тибет открывается для иностранцев. Вот уже разрешен проезд по закрытой долгие годы Западной Тибетской дороге G-219. Постепенно с дорог снимаются военные посты. Мы как раз стали свидетелями закрытия одного такого поста в Сумжи. Военные не только не задавали лишних вопросов, но даже предложили довезти нас до города Али Тибетского автономного региона на грузовиках с армейским скарбом.
Китай энергично строится. Гуляя по Али мы обнаружили множество новых зданий, улиц и площадей. Но многие из них пустуют. Очевидно, город ждет переселенцев. Но кто же это будет, китайцы? Однако на главной (совершенно пустой) площади установлены помпезные монументы изображающие именно коренных жителей региона – тибетцев.
В свое время в результате «Культурной революции» и захвате Тибета Китаем в изгнании оказалось около ста тысяч тибетцев во главе с Далай Ламой 14-м. Лидер тибетцев уже давно мечтает вернуться домой, пусть и не в качестве духовного и светского руководителя региона. Ему уже 71 год и он мечтает умереть на родине, как может об этом мечтать находящийся на чужбине пожилой человек. Борьба за независимость Тибета канула в историю, остались люди надеющиеся когда-нибудь вернуться домой.
В 2008 году в Китае пройдут Олимпийские Игры. Вероятно, это будет незабываемо. Китай проводит невиданную по размаху подготовку к этому событию, рассчитывая заявить всему миру о своих успехах. Возможно, еще до начала Олимпиады правительство Китая сделает эффектный жест: все тибетцы в изгнании будут амнистированы и смогут вернуться домой. Они займут новые комфортабельные дома, будут ходить в шикарные театры, а их администрация займет свежеотстроенное грандиозное здание. Новая благоустроенная жизнь должна положить конец сепаратистским настроениям. И даже самые шумные критики Китая не смогут ни в чем упрекнуть правительство Поднебесной и омрачить проведение Олимпийских Игр. Если так, то это будет изящный и мудрый ход со стороны китайского правительства, а в повседневной жизни Тибета ожидаются значительные перемены.

18 октября 2006, Сага. Тибет