В подвальном помещении, уровень которого, пожалуй, пролегал, пожалуй, где-то на уровне лондонской подземки, соседствующей с канализацией, омывающей стены и подтачивающей камни, передавая всему, что ее окружает, невероятный холод, было полутемно. Основным источником света служили закрепленные под самым потолком бра, освещавшие помещение мертвенным, ирреально белым светом, которого катастрофически не хватало, что создавало дикий резонанс между естественной теменью помещения и пробивающимися белыми пучками.

Взгляд приковывала металлическая каталка, вывезенная, судя по желобкам по бокам, выходы которых заканчивались привязанными одноразовыми перчатками для сбора жидкости, из морга, на блестящей поверхности которой, отполированной человеческими телами, пропитанной чужими естественными жидкостями и неестественными смертями, возлежало стройное до худобы тело. Кожа его, смешиваясь с потоками света, оставляла впечатления застывшего слоя молока, который образуется при его кипячении, формируя отвратительную пенку, мерзким склизким комком оседая на поверхности горячего пойла. Появлялось ощущение, что, если надрезать кожу этого существа, кровь его не будет окрашена в красный цвет; о нет, красный бы не вписался в невозможную восхитительность момента, испачкал бы это тело неряшливыми густыми потоками, оставляя на точках прикосновений отвратительные пятна. Всплывало воспоминание из детства, когда соседского мальчишку укусила собака, а из двух аккуратных дырочек на лодыжке, будто оставленных степлером, вытекала непонятная – и оттого пугающая – густая белая жидкость, впоследствии охарактеризованная как лимфа. Вот, чем должен быть наполнен этот сосуд души – прохладной белой влагой, загустевшей от холода. Отриньте мысли о сперме – запах ее, бывший столь возмутительным, оскверняющим, не должен присутствовать здесь.

От невыразимого желания разорвать поверхность гладкого живота, погрузить руки в белую пелену, а после наблюдать за тем, как густые капли медленно текут по рукам, заставляя тело покрываться мурашками от невозможности собственного действа, напряжения ситуации и температуры, подкашивались ноги и напряженно метался кадык, тщательно пытаясь протолкнуть в горло вязкую слюну, проступившую во рту.