Это цитата сообщения И_г_о_л_к_а Оригинальное сообщение

нервно и восторженно



Давай припомним, сколько мне было тогда? Тебе - четырнадцать и, хотя мы родились почти в один и тот же год, в наш первый сезон я был неразумен, нецентрален и почти вечен - это следствие молодости.
Наша дружба нарождалась, наша труппа потеряла с тех пор почти весь первоначальный состав и нарастила новый, так? Стоит ли и говорить, совсем другие забавные существа под этим небом сходили с ума от его красоты, вели себя порой до смешного кровавенько, учились воевать с расстояниями и любыми рамками, оттачивали вкус и цвет, привыкали к мысли, что не одиноки в мире, чего только не. Можно перебрать почти весь алфавит по инициалам, припоминая, кто был с нами тогда. У нас были разные компании, мы учились бегать и задавать вопросы, не больше, не меньше.
Я была такая смешная, мне действительно не стоило тогда писать стихи, но, надо признать, я писала их на свои четырнадцать.
Мы были одной обоймой сразу, любо-дорого.
Третий тоже был у нас всегда. Он сам, кажется, ещё не знал, что он у нас есть.
Ещё у нас был крылатый, но его тогда ещё было совсем чуть-чуть.
У нас было много других, кого нет или почти нет сейчас.
У нас было детство.

Ты помнишь? Мне было пять лет. Круглосуточно пять лет. Непрерывные бесконечные пять, куда более пять, чем десятком и больше лет ранее. Именно тогда, когда мне было действительно пять, я научилась читать, и моего взгляда впервые испугался человек. Или почти тогда. Я была взрослая, в общем.
Но я о другом времени. Времени куда большего веселья, родства через бумагу и общих книг. У нас появлялись общие знакомые - ты же знаешь и помнишь её, её никак не забудешь, хотя она, бьюсь об заклад, не помнит половины такого, над чем я молчу, дрожу и почти не дышу в мыслях о ней. Ты помнишь, как она, сумасшедшая и потому бесстрашная, научила нас говорить? О, да, тем, чем я горжусь из сделанного, тем, чему конца-края не видно, мы во многом обязаны ей.
Свои долги перед тобой я не считаю уже давно - это как считать, чем ты обязан себе самому. Меня бы не было. И это взаимно.
У нас были, конечно, и не общие знакомые - уже был он, он был далеко и другим, но я узнала его, я имею два глаза и могла бы гордиться этим тоже, но сделанным как-то проще.
И я правда не помню, читалось ли тогда у нас по губам уже эпохальное "Я выживу" и эпохальное "Уберите!". Зато от хохота мы покатывались просто на пятёрку. Как и сейчас, впрочем.
Нас же всё равно выведет спрятанный во мне маяк, спрятанный во мне радар, спрятанный во мне компас, ты откроешь любую тайну своим ключом, ветер сделает всё как надо, есть во что верить.
Мне было пять и десять.
Мне было шестнадцать, когда я написала свой первый интересный рассказ.
Это был наш второй сезон, плечом к плечу мы придумали скелет нашего мира и стали наращивать мясо.

Сейчас мне обратно четырнадцать, более, четырнадцать, чем тогда, я обидчивее, непоследовательнее и самоозабоченнее, я впервые курю и пробую сорокоградусные, шатаюсь ночью где-то, учусь неожиданным вещам, глаза безумца и волосы феи, все дела. Мой мир вновь не придуман, не продуман и свеж, не потому что старое рухнуло, нет, просто границы его расширились, он меняется под пальцами, веселье в самом разгаре. Я осваиваю демиургию и ещё несколько дисциплин и игр.
В своём доме мне кажется, что я схожу с ума, знания в области психиатрии позволяют поставить себе два-три диагноза, хочется бежать. Я не хотела, чтобы меня не трогали, с такой силой тогда.
Ты видишь, что творится вокруг сейчас, что творится с нами, что творим мы. Это третий сезон, труппа выросла, хочет хлеба. "Мы" - это уже нечто большее, я точно не знаю, где у него пределы, но знаю в лицо и по имени каждого, и всё же это не будет преувеличением сказать, что каждый - это что-то большое, дорогое и значимое в моей голове.
Локоть к локтю мы с тобой курим в твоё окно те, что нам не хотели продавать без документов. Так здорово.
Да-да, в паспортах написано, что нам восемнадцать, немало других забавных вещей.
Я не помню, щипало мне плечи, когда мне было четырнадцать?
Зато я точно помню: нам был четырнадцать, у нас был невидимый друг, традиция и трагедия расстояний, лишний стул, который остаётся за любым столом; сейчас можно сказать точно - он с нами, многие с нами, а прямо сейчас у нас есть шестеро вымышленных друзей и это здорово, очень здорово.
Знаешь, я хочу посмотреть на время, когда я скажу, что мне более восемнадцать, чем когда-либо в жизни.