Ах, как наша планета мучительно невелика,
Все ребячьи качели похожи одни на другие.
И все те же гуляют по душам четыре стихии,
И все так же внимательно смотрят на нас облака.
Мы въезжаем в весну, и сужаются рельсы на юг,
Но на север направлены птичьи тревожные стаи.
Мы апреля не ждем, мы сердцами в него прорастаем,
Так счастливо и трудно, как будто во славу Твою.

Подошел сентябрь, превесил звезды пониже,
И шторма до них рыбы доплескивают плавниками.
Огрубевшие волны ночами шлифуют камень,
И дома берегов затаились, и молча слышат,
Лепесток пространства свернулся и лег заливом,
Горы встали, как псы, и тихо щетиня шкуры
Человек сидит, и чертит в песке фигуры.
Пару тысяч лет, он откроет, как быть счастливым.

Заседлайте мне лошадку, да по кругу, да по кругу.
Натяните надо мною пестрый ситец расписной
Да шарманку, да скорее, да в погоню друг за другом,
Лебедь белая за мною, черный конь передо мной.
Если точно-точно в полдень, да на самой нужной ноте,
Да на самом развороте взять покрепче удила,
Ты сорвешься прямо в небо, ощутив уже в полете,
Как лошадка распускает за тобою два крыла.
Вот сейчас, айда, лошадка, - полетели, полетели,
До чего же все на свете сверху видно хорошо.
Выше, круче, голубее, вот за облако задели,
До свиданья, мама, папа, я вернусь уже большой.

Взрослым ангелам нужно терпение,
И у них там своя малышня.
Соберешься лететь с поручением,
Так и плачут – возьмите меня.
Объясняешь, там буря, ненастье,
Там война и чужая вина,
Там так трудно мечтают о счастье
То, что тут, вам навеки сполна
Но глядят убежденно и свято
Мы большие, возьмите сейчас
Мы слыхали, зовут из кроваток
Те, кто очень похожи на нас.
И потом вечерами по-детски
Повторяют земные слова,
Как зовут то созвездье? Донецким
А вон то, что побольше? Москва.