Кружится карусель. Искры летят.
Листва опадает. Вода цветёт.
Холода, как будто не за горами. Но жара. Жара. Жара.
И есть парень. Что смотрит в окно и скучает. Он ждёт чего-то.
Ждёт полёта. Ждёт, когда у него вырастут крылья.
Ждёт новостей. Ждёт улыбок. Ждёт письма с того света. Ждёт друзей.
А время течёт. А воздух стоит. А земля умирает. Умирает, чтобы скоро расцвести.
А он всё смотрит в окно. В сторону заката. Он ждёт её. Он ждёт её.
Он жадно ищет её глазами. Где-то там в серой толпе внизу.
Вот. Вот сейчас мелькнёт яркое пятно. И это будет непременно она. Да?
Ну, конечно, она. Она поднимет глаза.
Её глаза побегут вверх. Вверх. К облакам. Всё выше… И нет. Стой.
Там в вышине. Там в вышине, не добравшись до верха.
Чуть не дойдя. Всего один этаж. Там она увидит его.
Увидит. И поймёт. Что не нужны облака. Небесная синева.
Всё не нужно. Не нужно. Не нужно.
Нужны только те глаза, что так пристально смотрят на неё сверху.
Эх, романтик…

Кружится карусель. Искры летят.
Люди ходят. Прямо под окнами. Прямо под её окнами ходят.
Руку протяни. Протяни, схвати и утащи к себе. Так близко всё.
Так низко.
А она не смотрит в окно. Она поёт. Она поёт и танцует соседям на зло.
Всем на зло. В свободном теле свободный дух. Она летит. Она бежит.
Ничто не удержит её.
Ни месяц август. Ни сентябрь. Ни скорая холодная зима.
Она будет танцевать под солнцем. Будет танцевать под дождём. Под снегом.
Будет кружиться словно снежинка и петь, петь, петь им. Петь падающим пушинкам.
Петь каплям дождя. Петь снегу и пушистым сугробам. Петь облакам.
И кружиться, кружиться. Кружиться.
Эх, романтика…

И не встретиться им никогда.
И Слава Богу, что так.
Иначе, он опустит глаза. И в глазах его будет гореть только огонь любви.
Любви к ней. Что не будет любить его. Никогда. Никогда. Никогда.
Она будет петь. И танцевать. Смеяться.
Но не для него. Не для него.

Кружится карусель. Или стоит.
Время бежит.
Им не встретиться никогда.
Вот такая жизненная справедливость и правда.