В самолете я сидел как раз рядом с левой турбиной, которая решительно начала набирать обороты и плеваться паром, напоминая мне о том, что скоро взлёт и пора бы рассосать яблочную конфетку-спасительницу ушей. Я засыпал, откинувшись на спинку синего кресла, которому не помешало бы наличие подогрева и кнопка, отвечающая за массаж спины, надувные шарики и шампанское.

На станции метро поток людей рассекался, словно волна волнорезом, о группу ментов, полукругом обступивших лежащего в позе эмбриона человека, в порыве последнего отчаяния спрятавшего своё лицо в собственных ладонях. Он неестественно дёргался, конвульсивно сгибая и выпрямляя ноги, словно пытаясь крикнуть окружающим: "Люди, я же умираю, помогите мне!" Люди оглядывались и проходили мимо. А менты, будто бы нависающие над приговорённым к казни палачи, так и стояли полукругом, сверкая чернотой своих дубинок и переглядываясь.

Резкий рывок несильно вжал меня в кресло. Несколько сотен метров разгона для самолёта ЯК-42 более чем достаточно для того, чтобы оторваться от земли. Весь шик полёта на самолёте сконцентрирован именно в этом моменте отрыва! Ощущение такое, будто твоим животом кто-то пускает мыльные пузыри.

Драка отбрасывает нас, мужчин, во времена далёкого детства, когда мы сражались с оппонентами игрушечными лопатками за право доминировать. Разница только в том, что тогда, в песочнице, мы качали права без особого энтузиазма, а сейчас готовы поубивать друг друга ко всем ебеням, перекосившись при этом от злобы. Странно, но у некоторых женщин это зрелище вызывает восторг.

Самолёт вышел на крейсерскую скорость. Стюардессы разносили напитки. Я спал. Я сплю сейчас. Я засыпаю.