Приличным юношам не пристало блевать в вагоне электрички на своих соседей. Именно поэтому я, слегка побледнев, быстрым шагом вышел в сортир, расположившийся в громыхающем тамбуре. То, что сейчас произойдёт, станет вполне адекватной реакцией моего организма на то, что я получил в обмен за свою наивность. Механический женский голос в динамиках где-то за спиной, под аккомпанимент моих спазмов, вещал о повышенной террористической угрозе и ещё о чём-то. Знаете, сдаётся мне, если бы мужики, что у руля РЖД стоят, сделали эти голоса в динамиках чуточку посексапильнее, поглубже, пассажиры начали бы искать подозрительные предметы и забытые сумки вдвое активнее. Пожалуй, по приезду напишу в РЖД письмо.
/где-то между этими мыслями я мутнеющим взглядом рассмотрел на фоне пола свои любимые кеды, которые нынче, после продолжительной вечерне-ночной прогулки по грязному, дождливому РнД, превратились в пёстрые лохмотья/
Гемоглобин прилил к моей черепной коробке, ещё немного, и у меня носом пойдёт кровь - для полной программы мне только этого и не хватало. Открыв окно в кабинке пошире, я высунулся с тем, чтобы немного освежиться. Глаза слезились от ветра, стальной монстр нёс меня, находившегося где-то между вторым и третьим вагоном, обратно на юг. Люблю поезда.
/мы возвращаемся на два с половиной часа назад, события разворачиваются в одном из ресторанов Столицы Южного Федерального Округа/
Я сижу в заведении, отделанном под классическую русскую деревню, во всёх элементах декора чувствуется какая-то простодушная роскошь. Атмосферу создаёт буквально всё: и официантки, одетые в "деревенскую" униформу, и резные лакированные столы с такими же лавками, и развешанные повсюду клетки с живыми курами и петухами, и кролик с козой, которые свободно ходят по ресторану, пугая и развлекая гостей, и даже группа франтоватых мужичков в компании высококлассных сосок, что сидят напротив меня. Домашние пельмени, стакан самогона с корочкой чёрного хлеба, домашняя лапша и прочие радости деревенской жизни были шикарно поданы, но я хотел уехать как можно скорее, я ждал момента отъезда, словно от этого зависело нечто очень важное. Думаете, там, дома, меня ждёт нечто весьма привлекательное? Как бы не так. Стайки сентиментально-амбициозных поблядушек, ворох несделанных билетов, учёба и редкие встречи с немногими, но всё ещё верными товарищами.
/в колонках играют патриотические песни в тон созданной заботливыми декораторами обстановке. Фразу из одной песни я даже запомнил: "Ростов, город на Дону, скажем без прикрас: в мире самый-самый лучший город ты для нас!" Ростов - город контрастов. Знал бы ребёнок, солировавший в этой песне, насколько двойственный смысл будут иметь для меня эти слова/
За пару дней до описанных событий мы с Акабом вытанцовывали возле водолечебницы, поддерживая перепившего, и оттого недееспособного мсье Демитрия. 31 ноября мы смеялись в ночное небо, не помня себя от глупого восторга. А сейчас, 3 декабря, я пишу всё это, понимая, что год, начавшийся для меня 28 января, закончился сейчас. Конечно, произошла и ещё произойдёт масса приятных событий, много всякого говна, утекут реки шампанского, пота и какао несквик в жёлтой коробке с кроссвордом на тыльной стороне, но обозначить "старт" и "фишиш" просто необходимо, поскольку бесконечно накладывать одну метафору на другую нереально для любой психики. Критическая масса событий как вантуз в горле, как муха, застрявшая в котлете, как пакет скисшего молока, который ты, ничего не подозревающий и едва прибежавший с тренировки, херачишь огромными глотками. Самое время обнулить счётчики и броситься в объятия добру, слиться в экстазе с конструктивностью и созиданием. Любите друг друга и не забывайте употреблять кашу в пищу.
В тот момент, когда я, оставшись стоять на остановке, понял, что мы больше никогда не увидимся, я стал скучать по тебе ещё сильнее.
Краснодар-Ростов, 1-3 декабря, 2007 год.