Живой… Он оказался живой. Самоубийства ведь так не случилось. Беднягу сначала спасла скорая, когда он наглотался таблеток, из петли вытащил знакомый, а вены зашили. Кто-то очень не хотел его смерти, словно бы невидимое «табу» не отпускало, не разрешало раньше срока заглянуть за порог.
Протест был сломлен, теперь было точно все равно. Он думал об этом, снова и снова, на улице, дома по ночам. Ему стали сниться сны, очень странные сны: в них появлялись всегда грустные плачущие образы, но грусть их была странно-светлой, жалеющей и облегчающей. В такие сны он никогда не верил, думал это все красивая, светлая легенда, сказка. Да только он видел эти сны…
Они переворачивали все его представления о жизни, самом главном и значимом для человека, но пока только во сне. Там исчезала злость на толпу,
объяснялось, многие из его мыслей теперь казались ему нелепыми и смешными.
Он просыпался с одной и той же мыслью: люди, как люди…
Очередные скитания по улице приводили его все меньше к раздражению, он перестал встречаться с теми, кого не хотел бы видеть. Душа постепенно оживала и светлела, но от чего он пока так и не мог понять. «Может это сны?» - думал он про себя, а может, просто я перестал злиться? Хотя, он просто смирился…
Все таки это было что-то другое. Поразил его случай, свидетелем которого он стал. Как обычно бродил по улице, бродил в полубреду, все расплывалось перед глазами и походило на еле мерцающий жидкий мир. Его остановила девочка, лет пяти, голубоглазая, с беленькими кудрявыми волосами. Она подняла глаза на него и спросила: ну от чего вы такой? « Какой?» – спросил он? Хмурый и очень печальный. Да? Это так видно? Конечно, улыбнитесь.
И он поймал себя на мысли, что мышцы рта уже совсем отучились растягиваться в улыбке. И попытавшись улыбнуться, он лишь немного скривил губы. Нет, дядя, вы не улыбнулись. Посмотрите, как улыбаются. Вот. Он подумал, что она сейчас улыбнется или зальется детским счастливым смехом, но девочка достала икону. На ней была богоматерь.

Которую называли очень красиво и поучительно – Умиление злых сердец. Вот, дяденька, посмотрите, как надо улыбаться. В этот момент в ее глазах появился какой-то неведомый, грозный, но вместе с тем очень теплый и нежный взгляд, словно настоящий учитель пытался образумить своего нерадивого, но все же не пропащего ученика. Так… Ведь она не улыбается – сказал он… Нет, дяденька, она улыбается, и жалеет всех нас, и тебя жалеет. Улыбайтесь! Девочка теперь одарила его своей безмятежной детской улыбкой и побежала дальше. Он еще долго смотрел ей вслед и так и не мог осмыслить до конца сказанное этой загадочной девчушкой, которая так неожиданно повстречалась ему.
Она возвратилась и со словами: « Это вам!», подарила ему ту икону. Он не мог оторваться с места, так хотелось просто взять и застыть здесь, не отрываясь больше от своих мыслей.