Что-то, с чем Рики никак не мог расстаться.

- Тогда я возьму твою свободу в обмен на его.

Рики знал, что к этому всё и шло. И теперь Ясон выложил карты на стол, показав свою подлинную злорадную сущность. Расплатиться натурой Рики не мог. Только свободой, которой он так дорожил. Заставить Рики самого отдать её – вот изначальная и основная цель этой извращенной игры.

- Если хочешь, чтобы Гай возвратился цел и невредим, ты должен прийти ко мне по своей собственной воле.

Единственно возможная цена за данный товар.

- Хватит дёргать меня за ошейник, - взвыл Рики.

Растоптать свою гордость. Спустить достоинство в сортир. Посмеяться над всеми правилами, по которым жил… но никогда не переступать ту черту на песке, которую он переступить не мог.

- И вообще, какие у меня гарантии, что Гаю ты ничего не сделаешь?

Рики в первый же день в Эосе остался без одежды, запертый в комнате, и прожил так целый месяц. «Дрессировка пэта» - так это называется. Ноги врозь, весь интим наружу, и фурнитур по имени Дэрил пристаёт и днём, и ночью. Всё напоказ, в потоке оскорблений – до и после – терзая в клочья собственную гордость, он извергал семя. Всё, за что он отчаянно держался, всё, что не хотел отпускать, отнимали силой, отрывали с мясом, высасывали из него.

А значит, если он не хочет, чтобы это случилось с Гаем…

- Дай мне две недели. Ничего не делай, оставь его в покое. Я ведь не слишком многого прошу? – вот единственное, что он сумел сказать. Даже зная, что на кону стоит жизнь Гая.

- Понятно. Ты собрался со мной торговаться, а на руках ничего нет?

Рики ничего не оставалось, как блефовать, и теперь не было выбора – разве что идти ва-банк.

- А если я на это пойду, - продолжал Ясон, - тебя всё устроит? Что бы ни случилось с Гаем?

Даже взгляд Блонди не дрогнул. Только голос стал ещё холоднее; ледяное копьё нацелилось в единственную слабость Рики.

- А сам-то? Тебе нормально, что весь мир узнает? – Рики вполне в состоянии был дать сдачи. Даже если для этого требовалось собрать последние крупицы мужества. Он облизнул пересохшие губы и постарался смотреть твёрдо. – Тут грязи хватит обляпать тебя так, чтоб все большие шишки из Содружества пришли в восторг. Я у тебя под ногтём три года был. Но это не значит, что я тебе зад целовал каждую секунду, Ясон.

Вопреки ожиданиям, улыбка Блонди стала ещё шире.

- Ну вот, ты наконец-то и начинаешь понимать, что почём. Видишь ли, людей, которым под силу угрожать Блонди такими вещами, мало, и они далеко. Тем больше будет шума, ведь ничего подобного уже год как не случалось.

Жестокость, которой прямо-таки лучился Ясон, ещё сгустилась, дойдя до пугающей концентрации. Настолько, что Рики начал жалеть о том, что встрял в словесную перепалку.

- Да, кстати, ты мне напомнил. Был уже один такой – давным-давно. Очень на тебя похож. Но я слегка подправил ему лицо, и он как миленький пришел «к ноге». А как насчёт тебя?

Рики невольно сглотнул. Не потребовалось спрашивать, о ком идет речь.

- Что же нужно для того, чтоб ты покорно встал предо мной на колени?

До сих пор от Рики никогда не требовали покориться по своей воле. Четыре года назад Ясон украл его человеческое самоуважение, его мужскую гордость. Что же еще он мог предложить ему теперь? Ничего. У него абсолютно ничего не осталось. Ничего – лишь последний бастион того человека, каким он себя знал. А эту цитадель он не сдаст никогда.

- Так-так. Наверно, начнём с того, что ты увидишь, как с Гаем происходит то же, что было с тобой. Вы, полукровки, привыкли к соитию с мужчинами. А как на счёт того, чтоб вместо обычного секс-робота его покрыла одержимая химера-получеловек? Вот это будет зрелище! Ты так не думаешь?

Рики закусил губу. Он должен был догадаться, что Ясон не поверит в такой отчаянный блеф. И всё же…

- Так чего же ты хочешь, Ясон? Сам-то хоть знаешь? Мне двадцать лет. Староват, чтоб держать меня в Эосе. Это все владельцы пэтов знают.

Конечно, об этом нечего было молчать. Но почему же ему казалось, что сказать подобное – его прерогатива? Он повертел мысль в мозгу так и эдак, почувствовал, как желудок выписал кульбит – и тут же взбесился ещё больше.

Большинство пэтов-самцов в Эосе были моложе пятнадцати. Кроме того, обычно, чем выше класс элиты, тем моложе был пэт. Четыре года назад, когда Рики дебютировал в Эосе, общественность единогласно решила, что он еле-еле вписался в возрастной ценз.

По сравнению с чистокровными самками, век самцов был поистине короток. Самке можно подбирать самцов, проводить вязки, получать потомство. А самцу – нет. Кроме крохотной группы избранных, обладавших «племенными правами», в обычной практике было избавиться от пэта-самца к тому моменту, когда тому исполнится семнадцать.

И на их фоне Рики пробыл в роли пэта до девятнадцати лет. Редкое исключение. Хуже того – его ни разу не вязали ни на публике, ни за кулисами. Он был личной сексуальной собственностью Ясона. За это его возненавидели все пэты Эоса.

- Я как-то уже дело прошлое, разве нет? – спросил он с нажимом. На теле Рики больше не было символа унижения – кольца пэта – и никогда уже не будет. Ни за что в жизни. – Так в чём же дело? Столько времени прошло, столько воды утекло – так что ж теперь сбежавшую собаку звать домой?

Ни одна прихоть не может длиться три года. А если изначально подразумевался какой-то драный лимит времени, тогда какого чёрта вообще было отпускать? И почему сейчас? К этому всё и сводилось. Ещё будучи пэтом, Рики никак не мог взять в толк, что у Ясона на уме. Разгадки он не знал.

С его точки зрения Ясон был рабовладельцем, сковавшим и подчинившим его цепями наслаждения. Ни за что в жизни он не вернётся к такому существованию.

- Вы же элита, можете выбрать лучшего чистокровного пэта, королеву любого гарема. Но три грёбаных года? С полукровкой из трущоб? Я как-то думал, что даже тебе со временем надоест.

- Вот поэтому я тебя и отпустил на волю на год.

- Что?

- Я снял с тебя кольцо, отозвал охрану и позволил немного порезвиться в трущобах. Времени у тебя было достаточно, чтоб перевести дух, ты не находишь? Но и моему терпению есть предел.

Один год свободы? Перевести дух? Его терпению есть предел?Рики никак не мог разобраться, к чему же Ясон клонит.

- Что… ты… хочешь… сказать?..

- Не пойми меня превратно. Я всего лишь снял с тебя кольцо пэта. А все официальные записи о регистрации остались на своих местах.

Тут Рики ощутил сильнейшее желание заехать Блонди по морде. Мысли завертелись, как ужи на сковородке.

- Ты… должно быть… шутишь…

Это невозможно. Снять кольцо и уничтожить записи – это должно быть одно и то же. Исключений не делали. Их и быть не могло.

- Я не шучу.

- Это невозможно! Хватит мне мозги ебать!

- Хочешь доказательство?

«Ну да, если оно вообще есть, то конечно я дьявольски хочу на него посмотреть!» Эти слова он успел проглотить, прежде чем они сорвутся с губ. А что, если Ясон говорит правду? Если подтверждение того, что он прав действительно существует? Что Рики делать в таком случае? Если прямо здесь и сейчас это доказательство предъявят пред его ясны очи?

Спасения не было. Стоит Ясону щёлкнуть пальцами, и он опять окажется пэтом. Рики проглотил ком в горле. Он блефует. Он не стал бы так заморачиваться.

Использовать Кирие…

Похищать Гая…

Платить за его голову десять тысяч кайро.

Свидетельства этого просто не может существовать – Ясон никогда не зашел бы так далеко.

И всё же – почему?..

Холодный ужас лизнул его по хребту, когда Ясон достал из нагрудного кармана «корочку», развернул и продемонстрировал Рики. Непростительное, неопровержимое доказательство.

Рики вытаращился на документ, ошеломленно выпучив глаза. Это была лицензия пэта, абсолютно законная – со «священной» печатью Танагуры.

- Вчера, сегодня, и, разумеется, завтра тоже – ты мой пэт.

Шок, подобного которому Рики не испытывал никогда в жизни, сковал его сердце. Правда давила болью, как тяжелый камень – на грудь. В глазах всё плыло и двоилось, постепенно подёргиваясь красной пеленой – по мере того, как внутри него разгоралось пламя, словно поднявшееся из глубин ада.

- Три года, Рики. Я приручал и дрессировал тебя три года. Вот сколько времени и терпения на это потребовалось. Или ты уже забыл? И всё оставил в прошлом?

Такого Рики не забыть было никогда. Он просто не смог бы забыть. Яд бытия пэтом отравлял каждую клеточку его тела. Три бесконечно долгих года, полных невыносимого унижения и невыразимого наслаждения, каждый день, проведенный с Ясоном, вгонял отраву этого проклятья в него до глубины костей. Густую слизь этой мерзости невыразимо хотелось выблевать – но он никогда не смог бы стереть её из памяти.

- Пэт – это не просто стильный аксессуар, Рики. Ты мой; и я могу использовать тебя как захочу и сколько захочу. Двадцать тебе лет или сорок – значения не имеет. Ты всё тот же ловкий распутный полукровка, который ни перед кем не виляет хвостом. Как же ты мог вообразить, что я тебя такого отпущу? – Ясон говорил спокойно и тепло, словно спрятал клинок в ножны. А потом жестко улыбнулся.

Рики стоял в остолбенении. Кровь отхлынула от лица, губы дрожали. Какая бы мысль ни крутилась в голове, ватные губы и язык отказывались произнести хоть слово.

Ясон убрал «корочку» обратно в карман. Обхватил Рики за талию и притянул ближе – так, будто имел на это полнейшее право.

Но тут Рики вывернулся, неловко взмахнул руками и отскочил прочь.

- Ко мне, Рики, - в голосе Ясона звучала ярость разгневанного хозяина.

Прижавшись спиной к стене, Рики с трудом подавил спазм в желудке и рявкнул в ответ:

- Да что, блядь, во мне такого? Кругом сотни ублюдков, которые сами хотят к тебе в пэты, так какого хрена ты ко мне привязался?!

На то, чтобы выкрикнуть эту фразу, ушли все силы. Он побледнел. Бежать было некуда. Это был вопль отчаянья и безысходности. Но даже эта острая ярость Рики разбилась как стекло о щит Ясона.

- Как я ценю эти яркие моменты, когда ты сопротивляешься мне, несмотря на то, что я Блонди. Когда отвечаешь мне так по-человечески. Я прямо чувствую, как меня пробирает до мозга костей. Обожаю, когда ты смотришь с таким неприкрытым презрением. Это так подкупает, что мне хочется вырвать твоё сердце из груди и прижать его, ещё бьющееся, к щеке.

Слова Ясона были не только тошнотворны, но и безумны. И уж точно не располагали к тому, чтобы броситься в его объятья. Словно жалкая жертва Ангелу Смерти, Рики не мог даже моргнуть. И лишь чувствовал, как лишающее воли смутное ощущение поднимается от кончиков пальцев, стремясь сомкнуться на горле.

Меж тем Ясон элегантным привычным жестом снял перчатки и протянул правую руку вперёд. Не к талии Рики, не к руке, не к плечу – к основанию шеи. Обхватил осторожно и стал почёсывать, словно хвалил собаку.

Рики вздрогнул, передёрнул плечами и попробовал отстраниться. Но Ясон уже контролировал его движения.

- Нет-нет-нет, - сказал он, - стой спокойно.

Глубокий и ласковый голос Ясона обволакивал Рики. От одного этого сердце его подпрыгнуло в груди. За три года он каждой частицей запомнил прикосновение рук Блонди.

Кончики пальцев вычерчивали извилистые линии на шее, задевая мочки ушей. Потом – казалось, целый год спустя – заскользили по плечам, пустив мурашки по коже. Тайком пробрались под халат и ласкали его грудь, послав по телу неописуемую дрожь.

В этот миг Рики до последней капли ощутил всю жажду, которой томился последний год. Пульс бился барабанной дробью, и даже вдвое быстрее. Дыхание обжигало горло. А сердце заходилось как бешеное. Соски затвердели и стали тяжелыми, превратившись в твёрдые камушки, когда Ясон стиснул их кончиками пальцев – словно намереваясь раздавить. И тут вырвались наружу и вспыхнули потаённые, глубинные желания Рики.

Что-то медленно сочилось сквозь поры. Разъедая плоть. То, чего ему никогда было не забыть – как бы он ни пытался – подняло голову и распахнуло ненасытную пасть.

И он был пред этим беззащитен.

Рики закусил губу и крепко зажмурился. Он умирал от жажды, словно потрескавшаяся земля на дне пересохшего озера в языках жгучего пламени. Обжигающее клеймо жадно сжимало его в тисках своей власти. Скрупулёзно отточенный отклик возбуждения заструился по телу, распустившись, как бутон в свете весеннего солнца.

Ясон распахнул на Рики халат и спустил с плеч, позволив ткани опасть горкой на пол. И когда он притянул парня ближе, поглаживая упругие ягодицы, член у того немедленно встал, безапелляционно доказывая удовольствие – даже прежде чем Ясон к нему прикоснулся.

Рики ничего не мог скрыть. Никаких отговорок. Он только сжал зубы и запрокинул голову.

Ясон не колебался. Словно чтоб вернуть ощущения, испытанные год назад, он удвоил усилия, касаясь Рики сначала с нажимом, затем нежно, уделяя особое внимание деталям…

Ясон массировал горячие комочки его сосков, напряженные ягодицы. Поглаживал член, перекатывал яички в ладони. Пальцы его ловко играли с увлажнившейся головкой, пока, наконец, он уверенным движением не обхватил член ладонью. А потом, утверждая своё право хозяина и повелителя, вернул пэт-ринг на место.

Z-107M. Номер клейма – проклятья всей жизни Рики.

Вновь ощутив это ни на что не похожее прикосновение к нежной коже, Рики содрогнулся. В единый краткий миг, без малейшего предупреждения, его скоротечный роман со свободой рассыпался в прах.

Впрочем, возможно подспудная истина заключалась в том, что жгучее чувство потери и спазмы физического удовольствия тянули в противоположных направлениях. Под умелыми прикосновениями Ясона спина его изогнулась дугой. Всё внутри него лизали жаркие языки пламени желания.

- Аххх…

Ясон больно ущипнул его соски. Рики перехватил дыхание и не смог сдержать стона. Пальцы теребили затвердевшие комочки, сжимали, покручивали в одну сторону и в другую. И так до тех пор, пока кровь не забурлила под кожей. И всё-таки эта ласка была слишком лёгкой.

Однако и того хватило, чтоб восставшая плоть начала сочиться влагой. И стоило Ясону коснуться её кончиками пальцев, как отрава пэтской вседозволенности волной прокатилась по всему телу. Он понял, что останется рабом собственных чувств до самого конца, до последнего вздоха.

Другой рукой Ясон осторожно массировал его яички, время от времени перебирая их, словно чтоб удостовериться, что оба на месте. Член Рики весь горел от основания до головки. Смазка сочилась с конца, капля за каплей. Лицо исказилось, напряженные складки на лбу стали глубже.

Ясон поглаживал головку его члена подушечками пальцев, собирая влагу. Вздохи Рики стали громче, и палец Блонди нырнул к напряженному кольцу мышц.

- Ааххх…

У Рики звёзды встали перед глазами, а член начал пульсировать, подрагивая. Целый год – с тех пор как вернулся в трущобы – он ни с кем этого не делал. Разве что дрочил время от времени, и то без энтузиазма. Сама мысль о безумии наслаждения пугала его.

Не важно, как бы он ни желал прикосновения кожи к коже, как бы ни жаждал тепла – всё равно делал он это чисто механически. И сейчас ощущения, побежавшие по истосковавшемуся по ласкам телу, были ярче, чем он когда-либо мог себе представить.

- Ты очень несдержан, Рики, - прохладная, незлая насмешка; Рики закусил губу. – По сравнению с твоим языком это куда честнее.

Возбужденный лёгкими касаниями член Рики бурно и неприкрыто орошал ладонь Ясона густыми каплями смазки, сочившимися из маленькой щелки головки. Рики стонал и всхлипывал, уронив голову на грудь. Если бы не кольцо, охватившее основание члена, от таких ласк он бы моментально кончил. Оказывается, он и не догадывался, как истосковался по сексу.

- Вот так, теперь дрожь в твоём любимом месте становится невыносимой.

Слова Ясона туманили Рики разум, заставляя осознать собственный мазохизм.

- Раздвинь ноги.

Рики немедленно исполнил команду и развёл колени.

- Ещё, – суровый тон не терпел отказа. От тембра этого голоса Рики пробрало до костей – настолько, что в прах рассыпались последние остатки самоконтроля.

Кончиком пальца Ясон скользнул ниже и стал поглаживать сокрытый между ягодиц бутон.

Содрогнувшись всем телом, Рики перехватил дыхание. Не важно, где его касался Ясон – сама мягкость контакта обострила чувства и заставила кровь вскипеть. Он ненавидел, когда обнажают средоточия его вожделений, и наслаждение становится непереносимым. Даже сам он никогда не касался себя так.

Но теперь он вынужден был признать, что печать сорвана, и вязкий густой поток желаний вырвался на свободу. А Ясон всё медлил – пальцы его лишь раз за разом подбирались к краю, но не более – доводя Рики до исступления.

- Просто… сделай… это…

Блонди снова и снова ласкал его возбужденную подрагивающую плоть, доводя его почти до пика; сердце колотилось, отзываясь по всему телу, мечущемуся в агонии…

Рики хотел, чтоб пальцы Ясона оказались внутри него, глубже, разрывая его пополам – столь всепоглощающей была похоть. Она зародилась в нём, разрослась и поглотила его. Он мечтал, чтобы эта чарующая отрава блаженства захлестнула его с головой. И тогда…

- Чего ты хочешь? – спросил Ясон.

В ответ на столь потрясающую холодность Рики тихо выплюнул несколько неразборчивых проклятий. Но истосковавшееся по ласкам тело заставило его в конце концов разлепить одеревеневшие губы.

- Не играй со мной… - огрызнулся он, исподлобья глядя на Ясона. Чёрные зрачки сверкали яростью, уголки глаз покраснели. Всё это, да ещё тон голоса только усилили его неотразимое очарование. – Давай уже, трахни меня быстрее.

Рики не выпендривался и не нарывался. У него просто не было больше сил вести себя так намеренно. Слова, с хрипом вырвавшиеся у него - с поправкой на манеру речи – были просьбой. Мольбой.

Но Ясон не знал пощады.

- Если ты хочешь этого, поклянись в верности. Ещё раз, внятно. Кому ты принадлежишь?

Рики сглотнул. И уставился на Ясона – в глазах водоворот отчаянья и желания. Не отдав ничего взамен – не получишь того, чего хочешь. Это новая цепь, которая свяжет его, но сопротивляться дальше он не мог.

- Я… твой… я… принадлежу… тебе…

Сквозь стиснутые зубы рвалась на свободу истинная правда. Это вам не враньё, которое испарится с утренним туманом. И пусть это всего лишь изустное обещание, но Ясон прекрасно знал, что с приложением определенных усилий оно обретёт связующую силу. Потому что одного кольца пэта мало, чтоб удержать Рики. Вот почему так важно заставить его поклясться в своих словах душой и телом.

- Да, это так. Ну, довольно.

Он неторопливо развёл ноги Рики шире, и палец нырнул внутрь, постепенно поворачиваясь туда и сюда, словно гвоздь прямо в сердце его гордости. Ясон двинул палец глубже, сильнее, задевая нежные стенки внутри.

Рики вскрикнул и застонал.

- Аххх… Хнн…

Дальше нечленораздельные стоны стали вырываться у него один за другим. Тело его содрогалось, взрываясь удовольствием, и он полубессознательно вскидывал бёдра, в поисках опоры впившись пальцами в спину Ясону.

Он жаждал этого. Алкал. В глубине его тщедушного тела таилась память о сладострастной дрожи, пробегавшей по хребту. Опаляющий жар метался в крови, мучительно медленно пронзая его насквозь.

Рики задержал дыхание и ждал. На миг сияющие струны обжигающего пламени и ледяного холода сплелись средоточием его наслаждения и лопнули…

- Аххх…

Брови сошлись на переносице, спина изогнулась дугой, горло сдавили всхлипы, сперма вырвалась наружу… кем был он в этот миг? И сожалел ли о преданной свободе? Презирал ли свою судьбу? Сознавал ли мазохизм, заставлявший его склониться пред абсолютной силой?

Тело впитывало отраву бытия пэтом как губка. Должна была выработаться некая естественная устойчивость, своего рода личный иммунитет. Но по прошествии года пустоты осталось лишь тело, с которым можно играть, провоцировать и ввергать в пучину бесконтрольной чувственности.

Суровая, но неизбежная реальность обрушилась на него.

День за днём он боролся, чтобы стереть из памяти всё, что было вбито в голову, дабы контролировать чувства. Может ли статься, что в открытом глухом сопротивлении он лишь усилил собственную жажду и голод?

Палец Ясона внутри него шевелился, пробираясь ещё дальше. Одного этого хватило, чтоб в глубине у него всё напряглось и запульсировало. От возбуждения кровь быстрее бежала в жилах, тисками сжимаясь вокруг члена и посылая водовороты наркотической расслабленности в сознание.

Он словно очутился в знакомом сне. Тело тут же поймало идеально заученный ритм – пока палец Ясона теребил его горячую дрожащую плоть, скользил по внутренним стенкам, словно разрывая его надвое. Точки наслаждения были высечены в памяти – по ним-то возбуждение и проложило дорожку прямиком к источнику вожделения. Жар, боль и пламя. Все его чувства без остатка смыло волнами экстаза, превратив в ничто.

И будто чтоб доказать, что нет предела его основному инстинкту – получить физическое удовольствие – он прижимался плотнее, сам насаживаясь на палец Ясона всё глубже и глубже. Разгоревшийся пожар не так-то просто было потушить. И Рики ничего не мог с собой поделать – кроме как открыть Ясону такое унизительное сознание собственных мазохистских желаний. А это только подлило масла в огонь.

- Пальца тебе недостаточно?

- Вставь… мне… - выдохнул он, зная, что если не попросит, этого не будет. – Этого… не… достаточно…

Ему пришлось это сказать.

Ясон нагнул его. Сначала Рики ощутил поразительный размер и массивность. А потом Ясон вошел в него сзади, растягивая плоть, наполняя её твёрдым горячим стержнем. Ощутив внутри себя то, чего он так жаждал, Рики поразился накатившему вдруг чувству облегчения, сопровождавшему волны вожделения и похоти. Он запрокинул голову, позволив крикам наслаждения вырываться из горла.

Ясон не торопился – раз за разом медленно входя до самого конца. И с каждым движением волна удовольствия пробегала сквозь тело Рики. Посылаемые изнутри импульсы были источником нескончаемого возбуждения. Голос Рики срывался – словно лёгкие его выворачивали на изнанку.

Блонди входил в него так, что спина парня выгибалась дугой – словно для того, чтобы в самой душе его запечатлеть условия контракта. Он обхватил Рики за талию и сделал резкий выпад, заставив того упереться ладонями в стену, задыхаясь.

С каждым толчком каменно-твёрдый член Ясона входил всё глубже; движения отдавались в каждом позвонке Рики, электрические разряды один за другим били в затылок. Парень чувствовал, что задыхается, захлёбывается собственными сладострастными стонами.

До предела напряженный член его ронял на пол, к ногам, маслянистые капли. Он был на пределе, а возбуждение все росло. Сильнее и ещё сильнее, но разрядки не было. Казалось, с каждой паузой она отдаляется от него. Наслаждение стало казаться острой болью.

- Я… больше… не… могу… пощади… прошу…

Слёзы лились по его искаженному гримасой лицу, текли по дрожащим губам. Просто выносить это возбуждение было невозможно. Каждый вдох царапал горло. Казалось, что он сейчас разорвётся надвое. Ноги его не держали, то и дело сотрясаемые судорогой.

Наступал тот момент, где удовольствие превращалось в непереносимую муку, рай становился адом. Он уже ничего не соображал, словно в голове вместо мозга оказался спущенный мяч. Перед глазами всё плыло, он не мог сфокусировать взгляд.

В конце концов, Ясон отпустил его, разорвав контакт тел. В ту же секунду Рики рухнул на пол бесхребетной задыхающейся грудой.

В полутёмной комнате царил привычный бардак. Всё вокруг, даже стены и пол, насквозь пропитались запахом его семени.

Рики не мог вспомнить, сколько раз кончил. Помнил только, как Ясон нашептывал ему на ухо, как он опустошит его досуха, до последней капли. В теле его не осталось ни капли спермы.

Лохмы чёрных волос прилипли ко лбу. Тела ниже пояса он не чувствовал совершенно. Он сжался в комок, каждый вдох обжигал горло. Он тупо уставился на Ясона.

- Завтра Гай к тебе вернётся, - равнодушно проговорил Ясон, оправляя одежду. – Так что попрощайтесь как следует. – И пошел к выходу, не оглядываясь. Но уже взявшись за ручку двери, остановился. – Наверное, не стоит этого говорить. Но когда вернешься в Эос – чтоб никакой трущобной грязи ты с собой не тащил. Ты же не будешь тут оставлять никаких хвостов, которые создадут потом кучу проблем. Правда, Рики?

Оставив угрозу висеть в плотном воздухе, Ясон покинул жилище Рики.