Вернее, отрывок. Пунктуация, орфография и остальные нехитрые обороты автора сохранены без изменения. Далее от
лица автора....
Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ежик лежит. Не клубочком, а навзничь, лапками кверху. И мордочка вся в
кровище: машиной, наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи...иногда даже косули
попадаются. Мне чего-то жалко его стало:
завернула в газету, принесла домой. Звоню Гельмуту, спрашиваю, что делать?
Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу. Зашла в кабинет. Встречает какой-то
Айболит перекачанный: за два метра ростом, из халата две простыни сшить можно. "Вас ист лось?", спрашивает. Вот
уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как по-немецки "еж". Потом уже в словаре посмотрела. Ну, сую ему
бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен животина, лечи, давай. Назвался лосем люби ежиков... Так он по
жизни Айболит
оказался: рожа перекосилась, чуть не плачет. "Бедауэрнсверт, причитает, тир!". Бедняжка, стало быть.
Тампонами протер, чуть ли не облизал и укол засандалил. Б%я, думаю, мало ежику своих иголок. И понес в
операционную. Подождите, говорит, около часа.
Ну, уходить как-то стремно жду. Часа через полтора выползает этот лось. Табло скорбное, как будто у меня тут
родственник загибается. И
вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо.
Травма-де, очень тяжелая: жить будет, но инвалидом останется. Сейчас, либе фройляйн, его забирать и даже навещать
нельзя: ломняк после наркоза.
Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде.
Айболит продолжает: "Пару дней пациенту (nota bene: ежику!) придется полежать в отделении реанимации (для ежиков,
нах!!!), а потом сможете его забирать".
У меня, наверное, на лице было написано: "На хрена мне дома ежик-инвалид?!".
Он спохватывается: "Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур ответственно ( е-мое!!!). Тогда вы
можете оформить животное в приют (б%я!!!). Если же все-таки вы решите приютить его, понадобятся некоторые
формальности..." Понимаю, что ржать нельзя:
немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу лыбу и спрашиваю:
"Какие формальности?".
"Договор об опеке (над ежиком, ёпт!!!), отвечает, а также характеристику из магистрата".
Я уже еле сдерживаюсь, чтобы не закатиться. "Характеристику на животное?", спрашиваю. Этот зоофил на полном
серьезе отвечает:
"Нет, характеристика в отношении вашей семьи, фройляйн. В документе должны содержаться сведения о том, не
обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над животными (изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо
сожительствующего с ежиком!!!). Кроме того, магистрат должен подтвердить, имеете ли вы материальные и жилищные
условия достаточные для опеки над животным (не слишком ли мы бедны для ежика, сцука!!!)".
У меня, блин, еще сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими, прежде чем пойти на такой ответственный
шаг, как усыновление ежика. И
спрашиваю: сколько я должна за операцию? Ответ меня додавил. "О, нет,
- говорит, вы ничего не должны. У нас действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от
людей". И дальше -
зацени: "Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги
почтовым переводом (...восемь, девять аут!!!). Мы благодарны за вашу доброту.
Данке шен, гутхерциг фройляйн, ауфвидерзейн! "
В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было.