Когда меня подняли за грудки, приставив к шее длинный острозаточенный шпунт, я начал подозревать что-то неладное. От прошлого услужливого обращения козлобородого тут не осталось и следа.
- Кто это был? – чёрные немигающие зрачки уставились на меня с какой-то животной яростью.
- Где? – ошарашенно выдавил из себя я, абсолютно не понимая вопроса.
- Там, – кладбищенский франт сделал короткий недвусмысленный кивок в сторону кладбища, - цацкался в канаве с тобой.
- Разве это был не ворон? – меня неожиданно сдавили сильнее и больно кольнули в щёку, вероятно, в воспитательных целях.
- До него, ротозей! Кто был до него?! – он всё ещё тряс меня за грудки, явно не осознавая, что это делу не поможет.
- А что, там был кто-то ещё? – происходящее пока слабо укладывалось в голове. Уж больно быстро менялась окружающая обстановка, да и ноющий висок периодически давал о себе знать. Быть может, ты не заметил, но предыдущие восемь часов я провёл в отключке, больно ударившись головой. Тут рука сама потянулась к виску, - О, чёрт! Да ты прав! Ведь кто-то перевязывал мне рану!
- И кто же она? – я опять не понял вопроса, за что меня больно укололи уже во второй раз, - Кто она?! Я тебя спрашиваю!
- О, Боги! Какая такая она? Ты что, совсем без мозгов?! – нервно возопил я не своим голосом, - Разве так сложно догадаться, что я ничего не помню?! Ты вообще думать умеешь? Или только кладбища охранять?
После этого моё тело обрело твёрдую почву под ногами… и заслуженный удар по почкам. «Сволочь» - подумал я, но всё же смолчал. А «сволочь», меж тем, весьма довольно улыбалась. После такого обращения рассказывать что-либо ещё этому типу уже абсолютно не хотелось. Однако в данный момент у меня самого оставались вопросы.
- Может быть, ты в курсе кто залатал дыру в моей голове?
- Ох! Как я хотел бы это знать! – казалось, франт выдавливал слова с такой ненавистью, что его пенсне могло лопнуть. Отсюда напрашивался вывод: мотивация у нас была явно разная.
- Э-эм… вроде, тогда всё… ну, пожалуй, я пойду, - желание ускользнуть из такой ситуации было для меня самой естественной потребностью, как и для любого человека озабоченного сохранностью своей жизни. Увы, уйти далеко не удалось - через секунду меня снова приподняли за шкирку и прислонили спиной к забору кладбища, из которого я совсем недавно вышел.
- Знаешь, человек, на твоём месте я бы не торопился, - его чёрные короткие волосы на голове чуть вздыбились, - иначе ты рискуешь оказаться в гробу раньше положенного.
- Ну, спасибо, что хоть в этот раз без своего любимого штыря, - слабо огрызнулся я, про себя добавив, - «а в гробу я бывал, и мне там не понравилось».
- Если ты, парень, не будешь следить за языком, то этот штырь окажется в твоём горле быстрее, чем ты скажешь слово «чимичанга», всё ясно?
- Ладно, ладно, бородач, уговорил.
- Отвечай на вопросы прямо, и, возможно, у тебя не будет проблем.
- Ну, давай, валяй уже, а то у меня так ноги затекут.
- У тебя есть друзья среди демонов?
- Друзья не друзья, а с парочкой сталкивался.
- Среди них были женщины?
- Среди демонов нет женщин. У них и пола-то нет, – тут на меня надавили сильнее, видать, что б с ответом не затягивал, - да, была, была среди них одна демоница, каюсь, - тиски чуть ослабили свою хватку.
- Чёрная как смола кожа? Глаза цвета янтаря? - козлобородый продолжал злобно пыхтеть.
- Да-да. Этот вид зовётся демонической тенью и обычно селится в зеркалах, стёклах, или, на худой конец, в старых сырых подвалах с плохим освящением, – старательно вспоминал я всё, что вычитал из книг за последнее время. Тут моя одержимость поиском лекарства сыграла мне на руку, потому как все свободные от знахарства минуты я старался посвятить восполнению моих пробелов в области демонологии. Мой мучитель меж тем молчал, словно ожидая от меня ещё какого-либо признания. Но его не было, как и больших надежд на светлое будущее. Я просто сидел и глупо непонимающе улыбался, гадая, пронесёт или нет. А в голове уже будто бы сами по себе вставали картины воспоминаний: и наша первая встреча с Тенью, и злосчастное зеркало, и смерть того влюблённого мальчугана - одним словом всё, что происходило со мной в последнее время. А франт всё таращился и таращился, у меня уже было закрались сомнения, что он вообще живой, но тут мучитель сплюнул и неожиданно отпустил меня на землю.
- Что-то тут ничего не сходится! Жаль, теория-то красивая была, - ходя взад вперёд, бубнил он сам себе под нос, потирая пальцами виски. Теперь его состояние больше всего походило на замешательство, - выходит не она это, не она.
- Честно - ни бельмеса не понял из всей этой речи! Потому, пожалуй, оставлю вас наедине со своими мыслями. У меня всё-таки есть и свои дела, – предпринял очередную попытку побега я. - Нет, подожди, постой, человечек, – бородача немного штормило, и он держался за голову, - было видно, что ему поплохело, но он всё же держал себя в руках. – Знаешь, извини за всё это. Может, в качестве извинений я составлю тебе компанию. У тебя ведь впереди какое-то большое дело, разве не так?
- Спасибо за предложение, но я, пожалуй, выкручусь сам, - слишком уж с трудом мне верилось в бескорыстность этого поступка, особенно после того, как меня приподняли за шею.
- Зачем ты спешишь отказаться? Быть может, это знакомство в будущем спасёт тебе жизнь.
- А может, ты укокошишь меня за следующим поворотом, по мне - так этот расклад куда более вероятен! – способность зло огрызаться вернулась ко мне почти в тот же момент, как только я почувствовал почву под ногами. - Чего ещё можно ожидать от человека, который даже имя-то своё не назвал?
- Вряд ли моё имя тебе о чём-то скажет, в последний раз оно было произнесено так давно, что уже потеряло всякий смысл, - кладбищенский франт как-то ощутимо погрустнел, для него эти воспоминания вряд ли были приятными. - К тому же, да будет тебе известно, я уже давным-давно не являюсь человеком, по крайне мере в привычном смысле этого слова.
- Уж не знаю, о чём должно говорить тебе моё имя, и где ты его разузнал, но предупреждаю - если ты сейчас же не назовёшь своё, то в дальнейшем я буду звать тебя не иначе как «Козлик».
- «Козлик»? – не без иронии удивился он.
- Да, «Козлик», именно так, ибо это единственные ассоциации, которые ты у меня сейчас вызываешь.
- А тебя не пугает, что я могу убить тебя одним движением руки? – улыбка на его лице стала немного шире.
- Но-но-но! Только не забудь о том, что знакомство с тобой по твоим же собственным словам должно спасти мне жизнь! А теперь можешь навсегда вычеркнуть его из своей памяти!- Я чуть не загоготал от удовольствия, - Потому как мы с тобой в расчёте, козлик. У меня и без этого трёпа жуть как много дел.
Развернувшись, я гневно пошаркал прочь, раздумывая о том, где бы почистить извозюканые в грязи кожаные сапоги.
- А ты, я смотрю, упёртый засранец, - ядовито бросил мне в спину кладбищенский франт, - можешь называть меня Харон. - И не успел я даже оглянуться, как он уже стоял передо мной, ухмыляясь, как ни в чём не бывало.
- Харон? Имя какое-то не здешнее, - моё удивление было скорее наигранным, как ни крути, в этом городе больше не наблюдалось людей в накрахмаленных рубашках. Да и такие вычурные рубашки, вероятнее всего, существовали здесь лишь в единичном экземпляре, - И откуда тебя такого ветер принёс?
- Это имя не принадлежит этому миру, так же как и я, - многозначительно сказал козлобородый, как будто это могло что-то мне объяснить. - Можешь считать меня странником, заброшенным сюда волею судьбы.
Вся его пафосная бравада не произвела на меня должного впечатления, и я лишь скептически хмыкнул:
- Знаешь, Харон, я могу сказать про себя ровно то же самое, но это не сделает меня каким-то особенным. Более того ничего не прояснит о моей жизни. Весь этот мир полон странников, ищущих в нём своё место, и мы с тобой лишь одни из них, так что, может, не стоит корчить из себя недотрогу, а ответить на поставленный вопрос по существу? – хотя, по правде сказать, сам я так никогда не поступал.
- Нет-нет. Ты и я это совсем не одно и тоже, человечек, сейчас я докажу тебе,- тут снова из воздуха появился очередной здоровенный штырь, и пока я размышлял для чего же он понадобился этому парню сейчас, кладбищенский франт уже вовсю кричал от боли. К моему ужасу, шпунт пробил насквозь его запястье, и кровь небольшой, но уверенной струйкой закапала со штыря на брусчатку. Паниковать, правда, оказалось преждевременно - неведомой силой запястье заросло в два счёта, как будто раны там никогда и не было.
- Так ты колдун? – это единственное «разумное» объяснение, что пришло в голову. По правде говоря, за всю свою жизнь я толком-то и не видел настоящую магию. Мой учитель обучил меня только двум шаманским основам – природе и духу. Ну, и немного экзорцизму в придачу, на тот крайний случай, если с духами не удастся договориться.
- О, нет, даже не сравнивай меня с людскими заклинателями. Я другое, нечто совсем другое, - только напустил туману Харон.
- Понимаю, иногда излишний интерес бывает наказуем, – после всего пережитого моя привычная улыбка робко возвращалась на своё место, - но, кажется, это не тот случай, верно?
- Ты думаешь, тебе станет легче, если ты будешь знать кто я? – он ехидно рассмеялся, глядя мне в глаза.
- Думаю, по крайне мере, избавит меня от всей этой ненужной угадайки.
Он протянул мне правую руку вместо ответа. На безымянном пальце красовалось крупное серебряное кольцо с вырезанным человеческим черепом, довольно изящной работы.
- Что это значит? – опасливо спросил я, заметив, что взгляд у Харона в этот раз был каким-то пугающе-загробным.
- Я помолвленный на смерти, – промурлыкал он совершенно не добро. Всё его тело практически мгновенно подверглось какой-то единой зловещей метаморфозе: карие глаза почернели, волосы мгновенно отрасли до плеч и стянулись в пучок сзади, а поверх жилетки появился тёмный, как глубокая ночь, саван, для пущего эффекта ему недоставало только косы, – Не бойся меня, - продолжал ворковать он, - сейчас я на твоей стороне.
Хотя как раз бояться мне совершенно не хотелось. Хотелось кричать от ужаса. Кричать так, что бы меня услышали на том свете, но, к своему удивлению, я не издал ни звука. Хотелось бежать, но ноги не слушались, намертво приковывая к земле словно обречённого. Да что там, всё моё состояние в этот момент описывалось одним этим словом – «обречённость». Этому парню вовсе не обязательно было убивать меня одним движением руки, ведь он мог убить меня одним единственным взглядом. Одним единственным взглядом выпотрошить все мои внутренности, вывернуть наизнанку, переломать все кости, оставив от моего тела только одно кровавое месиво. Но… но он почему-то этого не сделал. Хотя это бы ему ничего не стоило. Особенно если учесть мою раздражающую манеру ведения диалога. Должен признать, такое самообладание внушало трепет и уважение. Паралич мышц прошёл так резко, что от неожиданности я больно свалился на копчик.
- Ох, ёж! – и ещё пара других крепких ругательств вырвалось из меня, пока я сидел на брусчатке, ощупывая ушибленное место, не рискуя поднять даже головы. Так прошло около минуты, а затем меня начали активно трясти за плечи. Тут я запоздало сообразил, что Харон уже принял свой обычный вид и протянул мне руку. Несмотря на испуг, всё ещё витавший где-то неподалёку, ко мне понемногу возвращалось ощущение относительный безопасности, ну или, по крайне мере, ощущение того, что при таком раскладе Харон действительно не собирается меня убивать. Взяв его руку, я быстро оказался на ногах и через пару секунд, окончательно отойдя от произошедшего, решился задать один до смерти интересующий вопрос.
- Харон, какого чёрта это вообще было?
- Можешь считать это моей личной военной униформой,- улыбчиво хмыкнул бородач, - униформой Аватары Круга, существующей лишь в единственном экземпляре.
- Что ещё за Аватара Круга? Никогда о такой не слышал.
- Ну, да, так же как и о помолвленном на смерти. Аватара Круга это существо, созданное с помощью целого списка древних ритуалов только для того, что бы уважить Смерть.
- Уважить смерть? И какой в этом смысл? – моя правая бровь поднялась на лоб от удивления. - Ты говоришь так, как будто старуха с косой может оценить подобный шаг.
- Это трудно понять, а тем более объяснить, но Смерть с самой зари мироздания самое одинокое существо в мире живых.
- А с каких пор смерть вообще принадлежит миру живых? – съязвил я, цепляясь к словам. Харон лишь пожал плечами и продолжил.
- Как люди бы не относились к Смерти: как к неизбежному явлению, как к состоянию организма, как к переходу в другой мир, Смерть, так или иначе, принадлежит миру живых, поскольку без самих живых Смерти не существует. Ведь никакой неживой объект не в состоянии рассуждать о смерти и давать ей определения. Никто кроме живых просто не сталкивался с проблемой конечности бытия.
- Хорошо, соглашусь, - сдался я, - умозрительно это так, но при чём тут одиночество?
- Момент смерти краток, практически мгновенен и, хотя умирают десятки тысяч людей, Смерть всё равно одинока, поскольку любая душа, отлетев от тела, предпочтёт идти дальше, дабы обрести новое воплощение, а не терять своё время за пустыми разговорами в душном предбаннике, разделяющем старую и новую жизнь.
- Хочешь сказать, что эта твоя смерть есть нечто, стоящее на границе жизни, которая уже прошла и жизни, которая ещё будет? То, что принято называть кругом перерождений?
- То о чём ты говоришь – Посмертие, план между многими мирами, куда на краткий момент попадают все души умерших, план, где сама Смерть привечает их, что бы показать им дорогу в другие миры.
- Хочешь сказать, что встречу со смертью смертным нужно воспринимать как новый виток судьбы?
- Нет, Вайн, для большинства людей смерть это скорее надгробная эпитафия прожитого. Жизненный итог. Увы, не всякая душа попадает в тот мир, который ей хочется, да и воспоминания о прошлом - редкое откровение, к которому не многие готовы. Так что, по сути, нет никакой новой и старой жизни, есть только та жизнь, которой ты живёшь сейчас и это всего лишь один из миллионов миров, где бы ты мог бы оказаться.
- А все эти как ты говоришь «миры» вроде вариантов загробной жизни?
- Не совсем так. Часть миров это скорее воплощение той жизни после смерти, которую живые сами себе тут воображают. Плюс множество миров из других измерений со своими представлениями о жизни и смерти, со своими вариациями Ада и Рая. Иными словами, умершего может занести практически куда угодно, в зависимости от того, куда его собственная душа желает попасть, и насколько сильно это желание.
- Тем не менее, по твоим словам получается что, несмотря на всё многообразие миров, круговорот душ и постоянный труд, смерть всё равно одинока?
- Ну а как ещё называть тех, у кого нет никого, с кем они могли бы поделиться своими мыслями, проблемами, чувствами? О ком никогда не заботились, не любили и даже не пытались понять? В этом мире таких людей называют одинокими, и я с ними солидарен. По меркам человека Смерть действительно очень одинока, и нет никого, кто бы захотел с ней остался.
- Хорошо, хорошо, понял. Но, может, всё-таки объяснишь, какова же твоя роль в этом одиночестве смерти?
- Как я уже говорил – я с ней помолвлен. Разве тут могут быть другие варианты?
От этого я несколько смутился и начал массировать виски.
- Извини, но мне всё ещё трудно представить, что это значит, - не то что бы я ему не верил, но скепсис упрямо брал своё.
- Помолвка – ритуал совершаемый мужчиной и женщиной перед свадьбой, знак того, что они теперь принадлежат друг-другу, вне зависимости от иных обстоятельств, – он ещё раз продемонстрировал своё кольцо-череп на безымянном пальце, заставив меня поёжится.
- Так значит, ты выходит, принадлежишь смерти? - в этот момент моё лицо и моё сердце выражали предельно противоположные эмоции, первое старалось казаться невозмутимым, а второе с немым ужасом пыталась ответить на вопрос – «Зачем?».
- Да, в некотором роде принадлежу, - хмуро закивал Харон, - но беда в том, что никто не может прожить вместе со Смертью слишком долго, в том числе и я.
- Выходит, сейчас ты взял отгул, что бы вернуться к ней позднее?
- О, нет! Подобное поведение скорее характерно для моего прошлого. Сейчас же я панически бегу от её общества, даже несмотря на тот факт, что могу выдержать его дольше, чем кто бы то ни было, – его грустный оценивающий взгляд сделался бездонным, словно заброшенный колодец, уже вечность стоявший без ведра.
- Наверное, это не моё дело, – потупился я, - но разве здесь нет ничего противоречащего тому, о чём ты говорил ранее? Ты ж вроде бы Аватара Круга или как там его.
- Всё верно. Тут нет никаких противоречий, Аватара Круга создана в знак уважения к Смерти и призвана быть с ней до скончания веков. Однако никому из Аватар Круга не суждено прожить с ней так долго.
- Выходит здесь есть какой-то подводный камень, который никто не учёл? – вполне резонно предположил я.
- Я бы даже сказал что тут целая подводная скала, – Харон невесело рассмеялся, потирая свою бородку, – начнём с того, что Смерть по своей природе должна быть истинно нейтральной, не имеющей своих интересов в мире смертных. Без этой нейтральности она не может объективно выполнять свою работу, ведь у неё появляются любимчики-фавориты, а для баланса мира такое абсолютно недопустимо. Если Аватара Круга достигает своей цели, то Смерть может потерять всякий интерес к своей работе и просто перестать быть Смертью.
- И что же произойдёт тогда? – Такая «высокая» канитель была невдомёк для моего понимания но, тем не менее, дополнительная информация, которая могла хоть что-то прояснить, была мне необходима.
- Старая смерть уйдёт под венец со своим суженным, погрузившись в сладостное и счастливое забвение, миры же, напротив, окунутся в хаос беспорядочных перерождений, убийств, войн и предательства.
- Значит, именно это и будет концом всему живому? – спросил я у Харона, затеребив виски, словно в лихорадке.
- Нет, это будет всего лишь новый виток бесконечного цикла. - Козлобородый несколько поморщился, словно подбирая слова. - Природа, знаешь ли, пустоты не терпит, и, как только одна Смерть уходит, на её месте вскоре обязательно появляется другая.
- Минутку, а каким образом люди умирают, когда смерть отсутствует?
- Так же как и обычно, - Харон пожал плечами, - ведь убивает живых не смерть, а обстоятельства.
- Тогда я как-то не улавливаю смысла всей этой истории, – моя бровь начала нервно дёргаться, - есть смерть, нет смерти, люди всё равно умирают, так? - Харон кивнул.
- Да умирают, в тех случаях, когда это возможно. Вот только дорогу в мир мёртвых им уже никто не показывает, и они либо находят её самостоятельно, либо становятся духами. И именно в это время, когда тень хаоса расстилается над миром, блуждающих духов среди живых становится очень и очень много.
- То есть, выходит, смерть это нечто вроде проводника для мёртвых?
- Пожалуй, начнём сначала: ты спрашивал, почему люди умирают, когда бывшая смерть уже отбыла на медовый месяц, а новая ещё не приступила к своим обязанностям? Ответ лежит в определении такого понятия как «смертность», смертность это вовсе не наличие возможности органически умереть, как думают некоторые, это наличие того что происходит после неё. Потому Боги и бессмертны, несмотря на то, что и они иногда умирают. Смерть Бога происходит тогда, когда в него перестают верить, и он оказывается забыт. Но не одному бессмертному не суждено оказаться в Посмертии, у них нет такой роскоши, попав в забвение, он просто умрёт навеки.
Что же до Смерти... Смерть многолика, как и её работа, но именно благодаря её роли проводника души беспокойных смертных обретают покой, а не наводняют собой миры живущих до самых краёв.
- Вероятно, именно это препятствует тому самому хаосу, о котором ты упоминал раньше, а потом души живых скапливаются и начинают шалить?
- Ты прав, всё обстоит именно так. Только с появлением новой Смерти хаос вновь уходит в Лету, а вся эта любовная история начинается сначала. Именно поэтому Аватару Круга и назвали Аватарой Круга. Ведь этот цикл и есть бесконечная череда одних и тех же событий идущих друг за другом.
- Если это так, так почему же ты не даёшь этому кругу начаться заново?
- Есть одно дело в мире живых, которое не даёт мне покоя. Я не хочу бросать его на середине, но при этом и закончить быстро его тоже не получается.
- Да, припоминаю, - я прошёлся рукой под своим горлом, - похоже, это какая-то месть не иначе.
- Это правосудие, – Харон хищно улыбнулся, - от мести здесь мало проку.
- И просвети, какой же прок от твоего правосудия? Мне вот оно за жизнь так и ни разу не пригодилось. Скорее наоборот, именно из-за него я лишился своих близких.
- Что бы ты там себе не думал, но именно правосудие позволит мне исполнить своё предназначение с чистой совестью, - сухо отрезал он, мрачнея на глазах, как будто у него с этим «правосудием» в жизни тоже как-то не ладилось.
- Хо-хо! Так ты действительно настолько фанатичен, что бы жениться на смерти? – мой весёлый скептицизм никак не унимался, тогда как голос Харона напротив сделался тихим и вдумчивым.
- Возможно, для людей этого мира данный шаг - непостижимая загадка, но для меня это единственный и очевидный путь, который уже тянется целые десятилетия и лишь маленькая неприятность отделяет меня от заветной цели.
- И какая же позволь спросить?
- Я не могу выбраться отсюда! Я застрял в этом чёртовом мире, и всё благодаря какому-то смазливому демону! Но хуже всего, что теперь я в полном одиночестве.
- Хе-хе! А у нас-то, оказывается, больше общего, чем может показаться на первый взгляд! – хоть это была довольно жалкая попытка разрядить обстановку, тем не менее, она сработала.
- Знаю, знаю, - Харон снова неожиданно расплылся в улыбке, - я ведь заглянул в твою память. Там было достаточно много интересного, - он хихикнул, - именно поэтому мы сейчас здесь так долго и разговариваем.
На пару секунд я лишился дара речи от такой неслыханной наглости, никто ещё не копался в моей памяти столь безнаказанно, но потом в мою голову пришла очередная догадка, и я решил проверить её.
- Так ты, должно быть, хочешь, что бы я помог тебе?
- Скорее наоборот. Я хочу оказать тебе услугу, без которой ты вряд ли осуществишь задуманное.
- Звучит слишком уж альтруистично, ты явно хочешь чего-то ещё.
- Да, хочу, - не стал отпираться Харон, - но не так уж и много, мне всего лишь нужно потолковать с твоей знакомой демонессой. Думаю она знает того, благодаря кому я застрял в этом мире, а, главное, не питает к этому демону излишних симпатий.
- И ты в этом так уверен? – хмуро буркнул я, - Это ведь демон, откуда тебе это знать, что у них на уме? Может они вообще родственники.
- Именно поэтому она мне поможет, - неожиданно для меня заключил Харон.
- Неужели?
- Сам увидишь. Доверься моему опыту, у бесовского племени даже родственники друг друга не особо-то и жалуют. Это у них в крови.
- А ты, я гляжу, собаку на этом съел. Откуда такие глубокие познания?
- Сталкивался. Не единожды. Теперь вот и расплачиваюсь за свою невнимательность, – Харон с досадой почесал затылок, словно извиняясь за что-то.
- Я вот, к несчастью, знаком с демонами в основном только в теории, - вряд ли это признание рассказало что-то новое человеку, заглянувшему в мою память, но надо же было что-то сказать.
- Хех. Знаю, первый твой блин оказался комом, но не унывай, это не последнее твоё знакомство, - его заговорщицкая улыбка била наповал, - но я бы предпочёл поговорить об этом в дороге, у нас мало времени, знаешь ли.
- Это ещё почему? Мы что куда-то спешим?
- Спешим, – кивнул он и, посмотрев напоследок на кладбище, добавил, - Если ты не заметил - улицы подозрительно пусты для этого времени суток.
Действительно: за всё время пока мы стояли у входа на кладбище, на улице не появилось ни одной живой души, и это действительно было крайне необычно. Я подчёркиваю – ни одной. Дома не выглядели покинутыми или заброшенными, но обычно внутри них была хоть какая-то жизнь, а эти сиротливые строения уже полчаса как молчали. Не было ни единого намёка на какую-либо жизнедеятельность внутри них. Ведь даже у заброшенных кладбищ селятся и живут люди. Пусть немного, пусть горстка, но они есть. За полчаса наверняка хоть кто-то бы показался. Создавалось впечатление захлопывающейся мышеловки.
- Хм… - теперь я тоже смотрел на кладбищенские ворота, каменные истуканы казались мне подозрительно знакомыми, - Эй, мне кажется, или я где-то видел этих ребят?!
Моя прозорливость чуть не стоила мне жизни. Механический щелчок арбалета откуда-то справа - и вот я уже качусь по брусчатке, с досадой поминая чью-то маму. Спасибо молниеносной реакции Харона, благодаря ему я заработал всего лишь пару синяков, а не стрелу в живот, которую получил вместо меня он. Даже в относительно хорошем случае такой выстрел мог грозить человеку долгой болезненной смертью, при плохом же так обязательно и происходило. Лечить такую рану я бы ни за что не взялся, по крайне мере традиционными методами. В данный же момент всё выглядело чуть лучше, чем должно было быть - припав на одно колено и держа в руках обломок болта, Харон злобно таращился на левого истукана, то и дело сплёвывая кровью. Судя по всему, наконечник арбалетного болта застрял где-то в кишках Харона, а обломок древка в его руках, намекал на то, что затея вынуть стрелу провалилась. Даже принимая факт безумной скорости регенерации моего нового приятеля, я всё же засомневался, что можно извлечь стальной болт из живота каким-либо другим путём, кроме хирургического. Судя по всему, я был прав, и инородное тело внутри кишечника доставляло козлобородому массу неприятных ощущений.
- Нуууу?! Давай! – взревел он, корчась от боли, - Сволочь, стреляй уже!
Второй голем милостиво спустил курок, стрела коротко просвистела свои положенные десять метров в воздухе, угодив Харону в центр грудной клетки, он молча покатился по мостовой, медленно превращаясь в тёмную, похожую на облако, пыль. Остаток разума проанализировал создавшуюся ситуацию: «Големы не умеют перезаряжать арбалеты, их пальцы слишком толстые для подобной работы, а значит, скоро мне предстоит неприятная встреча с их хозяином, да и вообще – самое время убегать». Один неуклюжий кувырок через голову - и я был уже на ногах, готовый ко всему, кроме как к хорошей драке. По мостовой зазвучали медленные и гулкие шаги, судя по их размеренному такту, хозяин явно наслаждался своим положением. Мне же пока было интересно, кому же они принадлежат. Интересно было вплоть до последнего момента, после которого я начал гневно плеваться – этот исход был даже слишком предсказуем. На улицу вышел самый заурядный тип из всех, которых я бы мог бы видеть именно в этой роли. А именно – сверкающий лысиной стеклоглазый ублюдок, прихвативший на всякий случай третий арбалет. То ли для того что бы добить, то ли для того что бы допрашивать, во всяком случае побег при таких обстоятельствах откладывался – испытывать судьбу в очередной раз мне вовсе не хотелось.
- Ну-с, и что это тут у нас? - флегматично проскрипел бритоголовый глазастик, своим и без того противным голосом, - А, наш новенький? Куда это ты собрался, парень? Разве твоя работа уже сделана?
Как ни крути, а это был весьма противный ублюдок. Начиная с того, что он практически никого ни в грош не ставил, имел манеру речи расстроенной скрипки, и заканчивая тем, что предпочёл компанию каменных големов хорошеньким девушкам.
- Ну, конечно, Вас интересует моя работа! - Я старался говорить самым вежливым тоном с человеком, который с первого взгляда мне не понравился, надо ли уточнять, что манёвр проходил с большим скрипом? - Если бы Вы соблаговолили подождать, пока я сам ей не поделюсь, сегодня на собрании гильдии, то вероятнее всего половина Ваших вопросов просто не имела бы никакого смысла.
- Не заговаривай мне зубы, гадёныш, и что это ещё за хмырь такой? - Он ткнул в сторону, где раньше лежала кучка пыли, а теперь валялись лишь пара болтов. - Вампир?
Сначала я даже не придал значение тому, что пыль куда-то пропала, но уже через пару секунд картинка в голове сошлась - я услышал из-за спины горе стрелка-алхимика знакомый насмешливый баритон.
- А почему бы тебе не спросить об этом у меня? - Стеклоглазый уже собирался обернуться, но получил удар штырём в затылок, к несчастью, тупой стороной, а потому не смертельный.
- Хитро придумано, реструктуризация, да? - Это был один из хитрейших способов выплюнуть из себя инородное тело. Харон просто изменил структуру своего организма, превратившись в пыль, а затем собрал себя заново. Для людей это рискованная операция, поскольку они очень озабочены вопросами сознания и, превратившись в бессознательную пыль, рискуют ей и остаться. Но Харона, судя по всему, такие вопросы интересовали мало, и он был вполне в сознании.
- Тебе лучше не знать, как это работает, - хмуро заметил он, - а то ещё на себе захочешь попробовать. - Он посмотрел на тушу стеклоглазого под ногами и чуть оттащил его с середины дороги. - Теперь давай ходу отсюда, да побыстрее, лады?
- А как же големы у ворот?
- Ты заметил, что они проявляют какую-либо активность?
- Нет, - мой лоб с трудом изображал мыслительный процесс.
- Они и не проявляли, конечно, если не учитывать те два выстрела в самом начале. А раз не проявляли, значит, это не совсем големы, скорее марионетки, - аккуратным пинком он перевернул тело стеклоглазого на живот и начал шарить по карманам, там действительно обнаружилась пара побрякушек для управления магическими механизмами. - Ну, теперь, кажется, всё, - на лице Харона появилась довольная ухмылка. - Эти каменные ребята больше не представляют для нас никакой угрозы, тем более что оставлять всё это богатство в лапах врага была бы не самая лучшая идея.
- Тогда поспешим. Думаю, когда этот приятель проснётся, проблем только прибавится.
- Так точно, поспешим. Кстати, я думаю, тебе не помешает какое-никакое оружие. Держи, буквально от сердца отрываю, - он протянул мне длинный широкий клинок с изогнутым лезвием, заточенным с одной стороны. Происхождение чёрного-фиолетового метала, из которого он был сделан, являлось для меня загадкой. По цвету напоминая обсидиан, он явно выигрывал у последнего в плотности, при этом оставаясь невесомым в отличие от стали. Другой отличительной чертой клинка являлись два огненно-красных камня, расположенные около самого лезвия.
- Воистину диковинка! - только и смог вымолвить я. - Тут и не поймёшь даже, то ли ты смотришь на камни, то ли в чьи-то глаза. - Огоньки то гасли, то загорались, напоминая костёр на ветру.
- Ты, недалёк от истины, говорят, кузнец, который его выковал, вложил в него свою душу.
- И что, его душа всё ещё внутри? Тебе не кажется, что это несколько безответственно, давать пользоваться оружием, в котором живёт чья-то душа?
- Знаешь, мне сложно судить о повадках того, с кем я не был знаком при жизни. Да и клинок мне достался при весьма сомнительных обстоятельствах. Хотя с уверенностью могу сказать, что создателя и как минимум ещё одного владельца этот славный нож пережил. Что же до ответственности, то я пользуюсь этим оружием только в особых обстоятельствах, а сейчас для них самое время.
- Хорошо, ты меня убедил, - охотно сдался я, нож мне понравился, и я завороженно смотрел на его горящие огоньки, - Ты точно хочешь его отдать? - вопрос был задан скорее для приличия, - всё-таки довольно ценная вещь... душа там, и всё-такое прочее...
- Да уймись уже, сделай милость, - было забавно смотреть как Харон, прикусив губы, терпит мои выкрутасы. Которые явно его раздражали, но не настолько, что бы быть нестерпимыми. А я, раскусив этот нюанс, активно пользовался положением надоедливого комара. В конце концов — не поднимешь себе настроение сам — никто не подымет, - про себя рассмеялся я. Положение дел немного устаканилось, и мы продолжили свою дорогу к нашим не очень дружелюбным приятелям-алхимикам.