Нет у нас воспоминаний. Никаких. Почему же их нет? Ищещь, Ищешь, но оказывается, что всё исчезло! А ведь произошло так много! Только это ещё помнишь! Но больше ничего! А почему забываешь? Ты и я, разве мы уже не знали друг друга когда-то? Скажи!

-Тогда она как смерть
-Что?
-Любовь. Совершенная любовь.
-Кто это знает? Думаю, никто никогда этого не узнает. Мы познаём лишь до тех пор, пока каждый из нас ещё сохраняет своё отдельное "я". Если бы наши "я" слились друг с другом, то случилось бы то же, что и с дождём. Возникло бы новое "я", и мы уже не смогли бы помнить наши отдельные, прежние "я". Мы оказались бы кем-то другим - таким же непохожим на нас прежних, как непохож дождь на воздух, - и каждый уже не был бы отдельным "я", только углублённым через другое "я".

-Не потому ли любовь так печальна? - спрашивает она.
-Любовь не печльна, а только приносит печаль, оттого она неосущетвима и удержать её нельзя.
-Но почему же? Почему так должно быть?
-Это и есть счастье!
-Это счастье?
-Не может быть! Это же ведь только горе!

Несчастье в том, что невозможно слиться до полного единства и приходится расставаться, каждый день и каждый час. Знаешь это, и всё же не можешь удержать любовь, она растекается между пальцами, но она - самое драгоценное, что есть на свете, и всё же её не удержать. Всегда один из двух остаётся.

Многое приходится нам покидать, и мы постоянно вынужденны всё оставлять позади; когда идёшь навстречу смерти, то перед нею всегда нужно представать нагим, а если возвращаешься, то приходится сызнова завоёвывать всё покинутое нами.

Но что, если бы любви там вдруг не оказалось? Не почувствовал ли бы я, что мне не хватает самого главного, того, что не стареет, не изнашивается и не может стать будничным именно потому, что им не владеешь?

Мы то и дело забываем, что живём на этой планете лишь недолгий срок. И потому страдаем совершенно ложным комплексом мировой скорби. Словно нам предстоит жить вечно.

Если бы мы знали точно заранее час своей смерти, мы бы сошли с ума.

Эрих Мария Ремарк. "Чёрный Обелиск".