Она вернулась с работы позже обычного. На четыре часа. Я уже успел оборвать телефон её коллег, подруг и даже начальника. Никто из них не знал, где она. Это была пятница.
За эти четыре часа я сделался похож на курицу-наседку, не нашедшую одного яйца. Впрочем, я не знаю, что бы я делал, не найдя с утра... ну, ясно чего.
Я раза 3 бегал к метро, опрашивая по дороге прохожих, позвонил в милицию, где мне сказали - ждите... Я бесился. Я злился. Я клялся, что как только она придёт - я убью её. Мобильник она, как всегда, по своей дурацкой, ужасной, чертовской привычке оставила дома и он звонил у неё на тумбочке, когда ей звонили взбудораженные мной её друзья и коллеги. Приступы раздражения и гнева сменялись спокойным сидением на табурете и выкуриванием пять-семи сигарет подряд. Я смотрел в окно и думал, что, возможно, уже никогда её не увижу. Я думал об этом и мне становилось страшно. И на клеёнку падало что-то прозрачное и соленое. Тогда я снова злился и всё начиналось снова - проклятия в её адрес, проклятия себя, всего этого мира... Господи. Я чувствовал себя блондинкой-истеричкой на интелектуальном шоу - и из этого кошмара я не мог выбраться, не мог проснуться...
Раздавшийся звонок в дверь чуть не свёл меня с ума.
Она стояла на пороге. Бледная. ОЧень. Я потянулся к ней - обнять, но она шарахнулась от моей руки.
- ЧТо...
- Эс. Не надо. Я видела... твой... ТВОЙ фотоальбом.
- Ну и...
- Где ты с семьёй. ЭТО ВЕДЬ ТВОЯ СЕМЬЯ, ЭС?!
Я отошел. Внутри было странно пусто. Легко. Я уходил вглубь квартиры, давая ей дорогу. Она вошла в спальню и стала собирать вещи. Я молчал. А что я мог сказать?! Что?! "Дорогая, эти кровавые пиршества - наша семейная традиция"?! "Милая, я же говорил тебе, что я вампир!" или, может быть, "Кто-то ест на Рождество индейку, а кто-то пьёт в Великую Ночь человеческую кровь"?!
- Любимая...
Она не обратила на меня никакого внимания.
- Я... Ты... В общем... Я всё...
- Объяснишь?
- Да... Ты же сама... знаешь... я же говорил тебе, что я - вампир...
- Я тебе тоже сказала, что я ведьма.
- Ты думала, я шучу?
Она всхлипнула и я только тогда обратил внимание, что вещи, которые она запихивала в чемодан, были щедро сбрызнуты влагой.
- Чудовище... чу-до-ви-ще...
Что-то во мне щёлкнуло и я рассердился.
- Да! Твою мать, я чудовище!!! Что ж ты пришла?! Зачем?! Ты же теперь знаешь, что это все не игра!! Что я пью!!! Слышишь?! Я пью ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ КРОВЬ!!! Что тебе надо?! Уходи!!!
Она бросилась ко мне. Я даже успел подумать, а нет ли где в рукаве серебрянного стилета, но она просто обняла меня и зарыдала у меня на плече. Я чувствовал, как колотиться её сердце и удивлялся: как могут два сердца - живое и мёртвое колотиться с такой силой и частотой и ухитряться попадать в унисон?
- Я люблю тебя, придурок.