- Вы смешной. - сказала она и мы оба почувствовали, как что-то тонкое и золотое, натянутое между нами, лопнуло и рассыпалось миллиардом сверкающих частиц. Мне казалось, что я видел, как эти частицы упали на её темно-синее платье, образуя легкую, почти невидимую сеть.
Мы сидели в кафе на берегу холодного моря и смотрели на заходящее солнце. Оно было красно-розовое и я подумал, что оно похоже на кусочек раскалённого железа, лежашего на фиолетовой воде.
Я посмотрел на неё. Черные уложенные волосы обрамляли её загорелое лицо. Она не отрываясь смотрела на солнце; не знаю, специально она так наклонила голову или нет, но мне чудилось, что последние солнечные лучи пронизывают её синие глаза, наполняя их каким-то особенным светом и придавая им сиреневый оттенок.
То, как долго и нарочито внимательно она смотрела на море, внушило мне мысль, что она не заметит моего взгляда. Я посмотрел ниже, задержался на губах - естественно красных, естественно блестящих - и замер на шее. Впервые я так любовался женской шеей... Обычно я любуюсь другой частью тела. Точнее, другими. Но разве этот изгиб, этот в меру загорелый цвет кожи могут оставить кого-либо равнодушным?
Если бы я был художником, я бы нарисовал её портрет. По частям. Отдельно - кошачьи глаза, обведённые чем-то дымчато-чёрным, отдельно - правильные четкие скулы и раковину ушка, отдельно - игривый изгиб губ, отдельно - шею с бусами из горного хрусталя. Гладкие бусины неправильной формы, прозрачные и чистые, смотрелись на её тёплой шее, как кусочки льда. Я завис на созерцании кубиков льда ещё на 10 минут.
Я очнулся, лишь когда она, ухмыльнувшись, протянула мне счёт.

Мы спустились к воде. Я смотрела на него, как будто он и вправду мне нравился.
Я сняла туфли и подошла к воде. Волны привычно хлестнули по ногам, зацепив край платья. Я задрала юбку и услышала его восхищенный вздох.
Море играло свою радостную ночную песнь. Волны были сильные и покрывались белыми барашками за два-три метра от берега. Но я, хоть и отбегала иногда от воды так, чтобы она вовсе не касалась меня, не боялась её. Небо стало совсем тёмное и кое-где сверкали звёзды. Луны я нигде не находила и это волновало меня сильнее, чем должно было волновать.
Мы шли вдоль берега, иногда едва касаясь белой пены, а иногда заходя в воду по колено, разбрызгивая воду, песок и отражения звезд...
Думаю, нас можно было принять за двух влюбленных.

Я шел за ней и смотрел на её попу. Я уже минут 10 шел за ней по пляжу и делал вид, что вся эта романтика заводит меня. На самом деле меня заводило одно - её попа, прикрытая мокрой синей тканью и тонкие загорелые руки, задирающие эту ткань.
Вдруг она остановилась и повернулась ко мне. Слегка растрепавшаяся прическа, призывно блестящие губы, невероятные глаза, опушенные густой чернью ресниц... Не испортило эффекта даже её банальное:
- Что-то мне стало холодно...
Вечер был так пропитан романтикой, как пропитан в дорогих ресторанах сиропом бисквит; поэтому я не стал предлагать ей свой пиджак, а сразу кинул его на песок.

Я увидела, как он кидает пиджак на песок и слегка испугалась. Вдохнула-выдохнула... Но все равно не удержалась и отступила на шаг назад.

ПЕРВОЕ ПРАВИЛО гласит: "Не смешивайте свои маленькие слабости и работу."

Он шагнул за мной. Я сделала ещё шажочек назад - туда, поближе к волнам. Он снова приблизился. Я опять попятилась. Он шел за мной. Наши шаги, улыбки, взгляды - всё это было похоже на танго на расстоянии. Мы как будто танцевали под шум волн и он, кажется, не замечал, что стоит уже по грудь в воде. Мне показалось на секунду, что если я буду идти дальше, то он так и зайдёт в воду с головой, даже не попытавшись очнуться. Мне очень захотелось проверить свою догадку, но я сдержалась.
Я улыбнулась и пошла к берегу.

Когда мы вышли на берег, я понял, что не могу больше сдерживаться и накинулся на неё. Мир завертелся, закрутился у неё на ладони, скручиваясь в палочку пряной корицы. Да-да... Она пахла корицей, морем и чем-то апельсиновым. Я вынул заколку из её волос, поцеловал её загорелую шею, снял ледяные бусы - они оказались и правда холодными и солёными на вкус...