Третья

- Знаешь... Я верила ему... Он - мне... Ах... Как это было романтично... И очень-очень красиво...
- Че ж ты его бросила?
Смотрит на меня смеющимися глазами и издевательски кривит губы.
- Ну... Понимаешь... Он такой хороший... Такой нежный... Ты даже не представляешь! Он мне дарил только белые розы... Только белые...
- Вы не трахались?
Наклоняет голову набок и внимательно следит, как я отворачиваюсь, чтобы скрыть смущение, и как краснеют мои уши.
- Он романтик. Мы гуляли с ним... На ночь в музее ходили... И он меня навещал, когда я болела... Ой! Он так нравился моей маме...
- А тебе?
Держит за шею и повторяет, почти касаясь губами мочки уха:
- А тебе он нравился?
- Да. Конечно. То есть... А как он мог не нравиться?
Улыбается. Убирает руку с моей сонной артерии. Смотрит себе под ноги. Я чувствую, что ещё чуть-чуть - и он сдастся.
- Циник.
Поднимает голову. На лице - презрение и любовь, любовь и ненависть, ревность и любовь.
- А ты - ангел?
Молчим. Смотрим в глаза друг другу с тупой ненавистью. С ревностью. И с презрением.
У него хватает сил прошипеть:
- Да ты же самая настоящая дрянь!
Я отступаю на шаг. Кружится голова. В глазах темнеет. Стараюсь сохранять хотя бы видимое спокойствие.
- Я пыталась...
- Что?! Что ты пыталась?! Ты пыталась заставить себя полюбить его?! На хрена?!
- Я боялась...
- Чего?!
- Что он сделает с собой что-нибудь!
- И что? Ты берегла его, чтобы потом самой толкнуть из окна?!
- Нет! Я же не знала...
- Да признайся хотя бы самой себе, что ты ПРОСТО БОЯЛАСЬ ОСТАТЬСЯ ОДНА!
Накричался. Прислоняется к стене. Сползает по ней. Садиться на пол.
Я падаю рядом. Хватает за плечи и подтаскивает к себе.
- Не надо...
- Заткнись!
Боюсь пошевелиться. Чувствую его тяжелую руку на своей шее.
- Отпусти. Мне больно.
- Ему тоже было... Больно.
Сжимает руку. Я пока дышу. Но уже почти ничего не вижу. На меня капает что-то горячее и солёное. Мне противно. Я пытаюсь вырваться. Глотаю воздух и каркаю ему в лицо:
- Не смей плакать!
Он что-то отвечает, но я уже ничего не слышу. Он отпускает меня и я кашляю. Мне кажется, что я вывернусь наизнанку от этого кашля. Он прижимает меня к полу. И при каждой судороге я бьюсь затылком об пол. Без сознания...

Просыпаюсь от какого-то шёпота. Страшно.
Пахнет корицей, чаем и чем-то свежим. В голове проносится: "Неужели ад такой? Или он всё же сдал меня и так пахнет тюрьма?"
Я открываю глаза. Тёплый свет заливает комнату. Он сидит на подоконнике. Я думаю: "Уж лучше ад."
Поворачивается ко мне. Ставит чашку с чаем на подоконник.
- Очухалась?
- Да. Спасибо, что не убил.
Молчит. Думает, наверное. Потом говорит медленно:
- Иди сюда.
Я смотрю на него испуганно и он удовлетворённо улыбается. И продолжает:
- Скажи мне, так все было? Он пил чай, ты подошла к окну и столкнула его?
- Нет.
- А как?
- Я не хочу говорить. Правда. Ты же знаешь, чем это кончится.
- Давай. Я хочу знать, как ты убила моего брата.
Я молчу. Вижу, как темнеют его глаза. Как напрягается его рука, держащая чашку. Чашка трескается, чай льется по руке, а он продолжает сжимать осколки. Теперь на пол капает кровь. Но я знаю, что он уже не будет мне угрожать.
- Скажи мне. Я хочу знать!
- Хорошо. Ты спрашиваешь, как всё было? Не так, всё, не так... Ты же прекрасно знал, что он никогда не сидел на подоконнике. Он сидел за столом. Пил чай и ел над белой салфеточкой булку. Это только ты можешь позволить себе сесть на подоконник, измазав его ботинками, и есть прямо так, засыпая пол крошками. А он был нежный и аккуратный.
- Какая же ты...
- Да. А твой брат - очень хороший. Я сказала ему в то утро, что не люблю его. Я сказала ему, что беременна от тебя. Что ты меня изнасиловал. И что мне понравилось. Он побледнел. Сказал, то очень любит нас обоих и сможет нас простить.
Он бледнеет - совсем как его брат. Зажимает мне рукой рот. А сам говорит:
- Не правда. Ты не могла так.
Кусаю его за руку и улыбаюсь:
- Могла. Ещё как могла. А он - нет. Он всё прощал.
- Ты скинула его за это?
- Да. Я презирала его в тот момент. Я ненавидела его. Потому что только рядом с ним я ощущала себя настолько низкой, грязной...
Молчит. Потом с размаху бьет по лицу:
- Сука!
- Ты же хотел знать правду! Нравится?

Смотрим в потолок. Шепчет на ухо:
- Однажды я смогу отомстить за брата. Поверь.
- Я верю.
- Однажды я разлюблю тебя и убью. Выброшу в окно. Ясно?
- Ясно.
- Так что не дай мне разлюбить тебя.

П.С. Мы не святые.