То, что имело чёткое разграничение между светлым и тёмным.
То, что было на виду, и то, что необходимо было прятать. Прятать, чтобы другие не крутили пальцем у виска.
[Чтобы не крутить пальцем у своего виска.]
Темнота имела невероятное притяжение и внушала страх.
Страх оттого, что там пряталось нечто неопознанное. Обаятельное и отталкивающее.
Вытаскивать его по праздникам, любоваться им, ощущать всем своим существом и немедленно запирать снова.
[Покрываясь холодным потом и пытаясь унять дрожь во всём теле.]
А в последующие дни нервно озираться по сторонам, ожидая в любой момент ощутить толчок в спину или чьё-то ледяное присутствие рядом.
[А ведь перемирие всегда находилось где-то поблизости.]
Стоило только протянуть руку к заветному замку.
Успокоиться, дабы подавить все свои страхи.
Морально подготовить тех, кто больше всего переживал за сохранение психического баланса.
Успокоиться.
Успокоиться.
Взглянуть на изнанку своих снов.
Впервые в жизни услышать не нестройный гул голосов и отголосков, а Его.
Собственный голос.
Не соцветие звуков, которые производят человеческие связки. Не мысли, формирующиеся связными или бессвязными словами. Не образы и не представления.
Пожалуй, не придумали ещё такого языка, с помощью которого можно было бы описать это.
Откровения тлеющей сигареты. Флюиды от сгустка пепла на её кончике.


"..ах, если б ты поняла, с каким огнём играла,
но ты не понимаешь, с каким огнём играешь.."