Это цитата сообщения -Kaunotar- Оригинальное сообщение

Фанфик, самонадеянный, но прикольный.Часть 15 (сумбурная)

Настроение сейчас - сплин

Аня судорожно обернулась на закрытую дверь. Ей казалось, что пока подруга (стоп, да что это за подруга, которая так вероломно её обманула!) здесь, всё будет по-прежнему, по дружески. Ей казалось, что она попала в тягучий липкий сон, когда до конца не понятно происходящее, когда тревожит крик странной птицы и тени складываются в причудливый узор у загадочно мерцающего зеркала… Её мысли путались, её глаза застилали слёзы радости и… обиды.




Ей хотелось, чтобы Том обнимал её вечно, но…
Между ними было чертовски много но, которые угнетали её.
Он должен был задать ей вопрос. Тот вопрос, который её пугает.
Из-за которого она сбежала тогда, хотя ни Валера, ни анти не держали её и не звали с собой.
Один вопрос, который так тяготил обоих.
Один ответ, который был так труден, так нужен…
Странное чувство накрывало её: ей безумно приятно было находиться рядом с ним, но она же ненавидела себя за эту слабость. Она понимала, что ей сейчас придётся оправдываться, а она не хотела, да и не умела этого делать.
А Том молчал. Больше всего ему хотелось сейчас просто стоять вот так и ни о чём не думать. Не хотелось спрашивать…
Она была так близко, в его руках, но ощущение это было несколько эфемерным. Он прекрасно понимал, что в любой момент она может отпрыгнуть, повернуть ручку двери и исчезнуть.
Чтобы потом не дать себя найти.
Так прошло с полчаса. Аня отдышалась. Её опущенные веки заставляли Тома думать, что она уснула - вот так, запросто, прижавшись щекой к его груди. Ему не хотелось будить её, зеленоглазого ангела. Не хотелось… у него затекли руки, но он продолжал держать её крепко-крепко, не отпуская. Осторожно склонив к ней лицо, он спросил громким шёпотом:
- Ты… Ты можешь поговорить со мной?
Она отрицательно помотала головой.
Том усмехнулся.
- Ничего сложного. Просто кивай, если «да», и вот так качай головой, если «нет». Договорились?
Аня кивнула, не открывая глаз.
Том шагнул назад, отступая к дивану. Она послушно двигалась за ним. Не разжимая рук, он сел, усаживая её к себе на колени. Анна по-прежнему прятала лицо у него на груди.
-Хорошо… Ань, ты рада мне?
Кивок.
Сердце Тома, казалось, приостановило свой стук, чтобы понестись с новой силой.
- Ты… обижаешься на меня?
Кивок.
- Понятно, - Том поморщился, потому что не помнил решительно ничего из того, что наговорил ей в тот вечер. Да мало ли что он мог нагородить со злости. Аня молчала. Теплота её дыхания легонько касалась его груди, обтянутой непривычным чёрным свитером. – Ань, ты… ты хотела того, что случилось тогда… Я знаю, это звучит тупо, но мне не хочется называть вещи своими именами, да я и не знаю, как это сделать теперь.
Отрицание.
Том вздохнул. Облегчённо или нет, Аня не поняла. Она просто ещё сильнее прижалась к нему.
- Валера… Этот Валера… Ты любишь его?
Отрицание сразу же.
- Они… заставили тебя? Под угрозой были твои родные?
Кивок.

Вздох Тома.
- Ты любишь меня?
Пауза.
- Ань, это простой вопрос.
Пауза.
Кивок.
Отрицание.
Кивок. Ещё кивок…
- Том… Я…
- Не говори ничего.
- Я запуталась..
- Я вижу… если ты не хочешь быть со мной, я не стану держать тебя. Я приехал для того, чтобы понять: когда говоришь ты, а когда твоя гордость.
Аня посмотрела прямо в его глаза. Сквозь призму слёз они казались ещё глубже, ещё ярче…
- И что ты понял?
- Мне очень жаль, что иногда гордость в тебе сильнее… любви.
- А что ты ожидал от такой дряни, как я? - она говорила предельно нежно, но нежность эта больно ужалила его, больнее нарочной обиды. – Выходит, я достойна жалости… Да?
- Я этого не говорил. Хотя… про дрянь я что-то припоминаю, правда, с трудом.
- Ну да… а ещё там было про блондинку… про морг… - слёзы не удержались на концах её ресниц и прочертили две жгуче-солёные дорожки на её щеках. - Я не плачу, нет. Я злюсь, Том.
- Прости… Я был чудовищно не прав.
- Да?!
- Да.
- А я… Я тебе не верю, - она не отводила глаз от его лица. Тому стало холодно от их лихорадочной зелени. – Понимаешь? Ты… Ты использовал подругу, которой я доверяла, чтобы найти меня…
- На войне и в любви все средства хороши, слышала такое? Проблема только в том, что ты можешь любить только того, кто причиняет тебе боль. Иначе никак?
Она задохнулась от злости, потому что на его лице цвела улыбка.
- Да что ты знаешь… Как ты можешь…
- А что? Что?! Что я, чёрт тебя дери, должен был подумать тогда?! – срываясь на крик, Том даже не почувствовал, как пальцы Ани с силой вцепились в мягкий кашемир его свитера. – И когда Билл лежал в больнице, когда в нём жизни было меньше, чем в твоих обожаемых подушках, ЧТО я должен был думать? Что чувствовать?
Идти нужно было до конца. Аня попыталась освободиться, но он рывком усадил её обратно. Тогда она тоже улыбнулась.
- А где была твоя так называемая любовь?
Лицо Тома посерело.
Аня почувствовала, что не рассчитала силу своих слов.
- Единственным проявлением любви, которое мне хотелось замечать тогда, были слёзы Анастаси, когда она нянчилась со свитером моего брата, будто это и был он сам… - выражение его лица стало настолько отстранённым, что ей показалось, будто он ушёл в воспоминания. – Я тогда слишком многое понял. Она… она звала тебя во сне.
- Что? – Аня, которая ещё секунду назад была готова кричать, говорила громким шёпотом, как испуганный ребёнок, - как… Я не…
- Я прошу тебя, прости меня…
- Не ори на меня… И руки убери…
- Аня, прости меня…
- Нет! Я сказала, руки…
Том разжал затёкшие пальцы. Она соскользнула с его колен, отходя к двери, озираясь, будто воровка… Он провожал её взглядом, в котором отражалась буря самых разных чувств и эмоций. С каждым её шагом он становился чуточку бледнее, на его щеках проступали красные пятна… Том медленно, но верно приходил в ярость…
Аня думала только о том, чтобы убраться отсюда.
Когда её пальцы легли на ручку двери, она улыбалась.
Она не ожидала, что дверь не откроется…
Поворот ручки.
Дверь заперта.
Том напротив не улыбался, нет. Он просто хохотал. Этот его смех резко ударил ей по нервам. Аня почувствовала себя обманутой.
Мышеловка захлопнулась.
Ситуация оказалась сложнее, чем она думала, чем она хотела. Чем она могла себе позволить…
- Ну что? Ты можешь разбить абсолютно всё, что есть в этом номере, ты можешь кричать, но ты не выйдешь отсюда. Нет. Пока я этого не захочу. А я чертовски долго искал тебя, чтобы отпустить вот так. Ну, давай, иди сюда, - он швырнул ей подушку, лежавшую на диване. – Давай… Ты хочешь драки? Пожалуйста! Только ты и я, чтобы никто больше не мешал. Давай…
Это был вызов.
- Да пошёл ты, Том Каулитц….
- Слабо, да? Думаешь, я поддаваться буду? Нет, не угадала. Давай, иди сюда. Ты же анти… Браслет ещё на тебе?
Она молча подняла правый рукав, демонстрируя ему красно-чёрную ленту.
- Супер! Тем лучше. Тогда я смогу бить в полную силу. Иди ко мне, детка. Давай, дерёмся до первой крови. У нас много что было, но драться нам ещё не доводилось.
На миг ей показалось, что он сошёл с ума.
А потом она почувствовала такое же лёгкое помешательство.
Аня шагнула по направлению к нему.
Он встал. Она подошла вплотную, положив прохладные ладони на его сжатые кулаки.
- Я не хочу. Не хочу драться с тобой. Не могу… - сказав это, она выронила подушку, которую несла за уголок. – Не сейчас… Том, нет… Лучше… обними меня.
Он не ответил, но обнял.
- Я… я не умею быть виноватой. Я не умею просить прощения… Тогда я попала в сложную ситуацию, а ты вместо того, чтобы забрать меня оттуда, примчался и наорал… а потом, когда Валера… Я думала, что умру, когда увидела как падает Билл. И чуть не умерла, когда поняла, в кого он целился…
- Я верю тебе, - его голос звучал так глухо, что она не могла разобрать интонаций.
- Тогда отпусти меня, Том… Томми, пожалуйста…
Сейчас она действительно хотела исчезнуть из его жизни.
Но Том был против.
- Нет.
- Почему? Я же плохая… Я же анти… Я же буду играть с тобой, вынуждая причинять мне боль, а потом извиняться за неё.
- Ну и что…
- Зачем тебе это?
- Не зачем, а почему, Ань… – он взял её за подбородок, и заглянул в её глаза.
- Так почему? - послушно переспросила она.
Том усмехнулся. Горько. Без тени своей обычной иронии. Она только сейчас заметила тёмные следы бессонницы у его лучистых глаз, только сейчас заметила, что губы у него искусаны и обветрены…
- Потому что я дурак. Я настоящий дурак…. Потому что я люблю тебя. Поняла? ЛЮБЛЮ… И ты можешь не верить мне. Хуже не будет. Потому что хуже уже некуда… Мне плевать, если ты не захочешь мне верить. Мне почти на всё уже плевать. Хочешь идти - иди.
Он убрал руки, отступая на шаг.
Свобода уже не казалась ей такой заманчивой. Но гордость… гордость ликовала.
- Ключ лежит на столике у телефона… И не ходи сейчас к Анастаси. Я верю, что ты хочешь высказать ей многое. Но ей сейчас и так тяжело. Впрочем, Билл уже, скорее всего рядом.
- Билл? Он же, вроде, в Магдебурге…
-Угумс. Плохо ты знаешь моего брата. И меня ты ни хрена не знаешь…
- Ты…Это ты…
Том отвернулся.
- Да. Это я… Должен же хоть кто-то быть счастлив. Не говори, что ты не ожидала, я и так чувствую себя достаточно жалким теперь. Можешь сказать мне, что твой уход это не повод для расстройства. Я знаю. На твоём «нет» моя жизнь не окончится, поэтому можешь особо не расстраиваться. Переживу. Моим антифанатам привет. Дверь захлопнешь.
С этими словами, он вышел в другую комнату номера, оставив её на полпути к отступлению.
Аня подумала о том, что дома осталась Лера. Родители-то на даче, вместе с братом и сестрой, но Лера совсем одна…
Но сердце-то болело совсем о другом.
Едва коснувшись плоского ключа, она отдёрнула руку.
- Том… - прошептала она, - Томми, Томас…
Он сама не понимала, что же с ней происходит.
Сесть бы возле закрытой двери и просидеть до утра. Раньше она смогла бы, но не теперь. Нет. Не после того, что он сказал.
Не после того, как он сказал…
Она не знала, что ей делать, как поступить, чтобы не потерять себя и… не потерять его.
Воздух в комнате показался ей мокрым и холодным, как на улице. Легонько коснувшись включателя, она погасила свет, оставив лишь квадрат окна светящийся мерцанием закатного неба. В спальне, куда ушёл Том, было совсем темно, но она смело шагнула туда.
Она не звала его, она просто шла ощупью – на тепло, на запах, на лёгкое движение воздуха.
Том вытянулся на застеленной постели – его тёмный силуэт чётко угадывался на чуть мерцающем в темноте белоснежно покрывале. Она не видела его лица, а он… Он не мог видеть её слёз.
- Зачем ты здесь? – его голос был больным. Он дрожал и срывался.
- Том…
- Обмани меня… Я так хочу, чтобы ты соврала мне, что ради меня…
Она присела рядом с ним, нашла в складках покрывала его ладонь.
Он горел.
Аня вздрогнула.
- Мне холодно…
Она в темноте поднесла его руку к своим дрожащим губам.
- Я с тобой.
Не дожидаясь каких-либо действий, она просто легла рядом, приобняв его предплечье. Аня чувствовала, как он дрожит. Она накрыла его пледом, который нащупала рядом. И тихонько запела:

La-le-lu
nur der Mann im Mond schaut zu
wenn die kleinen Babies schlafen
drum schlaf' auch du

La-le-lu
vor dem Bettchen stehеn zwei Schuhе
die sind genau so muede
gehеn jetzt zur Ruhе
dann kommt auch der Sandmann
leis' tritt er ins Haus
sucht aus seinen Traeumen
dir den schoensten aus

La-le-lu
nur der Mann im Mond schaut zu
wenn die kleinen Babies schlafen
drum schlaf' auch du

- Спи, хороший мой. Я рядом.
Он сжал её пальцы. В этом жесте чувствовалась жгучая благодарность.

(С) Рита Диен, она же Соната Арктика, октябрь 2007

пы.сы. Я не могла больше. Остальное будет дальше... И остальные - тоже.
[602x527]