Это цитата сообщения -Kaunotar- Оригинальное сообщение

Фанфик, самонадеянный, но прикольный. Часть 19

Настроение сейчас - злобствующая нежность

Прижимался, тихо плёлся по ограде виноград.
Чёрным прутьям своё тело навсегда отдать был рад.
Целовал ограду нежно, укрывая от дождя.
И шептал слова, что прежде большей радости не знал…
Заискрился воздух белым, солнце жар свой пригасило.
И опали листья пеплом – на любовь не стало сил.
Не успел сказать о главном - и стоит теперь красиво
В белой шубе одиноко, Та, что нежности просила…
Обещай всё, что хочешь,
Говори, всё что можешь.
Торопись оттого, что завтра больше не сможешь.
Обещай всё на свете,
Будь прозрачен и светел
И не думай про завтра, не бросай слов на ветер…

Алёна Винницкая «Виноград»





Бесконечный дождливый вечер.
Мне казалось, что я замерзаю ещё больше, глядя на серую мглу, колышущуюся за окном. Билл спал.
Будить его не хотелось – слишком он любил поспать, слишком мало ему спалось в последнее время.
Я смотрела, как его смуглая худая рука обнимает подушку, как мерно поднимается его грудь, и моё сердце сжималось от нежности, от жалости, от острого чувства вины перед ним.
За нарочитость моей независимости от него.
За его наигранную весёлость с того самого вечера, когда мы впервые по-настоящему были близки к разрыву.
За то, что я на мгновение показала ему свою силу, свою способность жить без него.
«Я не умру, Билл… Нет. Будет больно, но и это пройдёт», - прошептала я, чудовищно боясь, что он услышит меня.
Но он не слышал. Он улыбался во сне.
Мой ангел…
Унизанная кольцами кисть метнулась по тёмному шёлку простыни, будто в поисках чего-то. Накрыв его пальцы своими, я почувствовала, как крепки ниточки, связавшие нас.
Нас…
А кто мы, в сущности? Мы люди из одного мира шоу-бизнеса: мой более интеллектуальный, но тоже порядком ссученый, его – щедро засыпанный разными удовольствиями, соблазнами, кокаином и баксами… В свои двадцать он уже устал. Устал вертеться, как белка в колесе, устал врать самому себе, устал изображать романтика. Ему очень давно не давали быть капризным ребёнком. Он пытался быть мужчиной, но по-прежнему оставался мальчиком, не знающим слова «нет». Он тянулся на цыпочках, показывая мне себя с лучшей стороны, но он ужасно устал притворяться.
Спи, любимый. Спи…
Так кто мы? Пара влюбленных друг в друга идиотов?
А много ли мы знаем друг о друге? Его постер никогда не висел на стене моей комнаты – мне просто нравились его глаза и звуки его голоса. Он с горем пополам прочитал мою книгу и запал на моё лицо в телевизоре, когда мы с Джоли мирно общались о премьере фильма в эфире Tv Totaal. Он взял меня своим взглядом, а я … Наверное, тем, что я никогда не была его фанаткой.
Каждый из нас видел перед собой образ. А Билл ещё и старался этому образу соответствовать.
«В сущности, я мало чем отличаюсь от Тома – могу побыть сволочью порядочной…»
«Иногда я могу быть просто невыносимым…»
«Никогда больше не шути со мной так…»
Милый… Том никогда не скрывал, что он та ещё скотина. Это вполне в его стиле, ему за это многое прощается. А вот ты… За твоим притворством скрывается не только вселенская усталость, нет. Ты пресытился всем, и теперь тебе хочется, чтобы тебя любили таким. Любили по-настоящему – без «если», без денег и фальшивых улыбок. Любили всегда, а не тогда, когда за всё уже уплачено. Чтобы тебя берегли и жалели. Чтобы тебя не отдавали и удерживали. Чтобы это была ОНА – единственная из многотысячной вереницы фанаток, celebrities, просто девушек... Которая будет дорога тебе самому, которую ты реально сможешь потерять. И которую не сможешь вернуть ничем: ни деньгами, ни популярностью, ни своим природным магнетизмом.
Скажи мне, на что ты рассчитывал, когда пришёл ко мне? И удался ли твой расчёт? Судя по тому, с каким остервенением ты вцепился в меня там, в Москве – ты себя переоценил, Билл.
Билл Каулитц...
Золотой мальчик...
Мой любимый мальчик...
Ты не хочешь, но не можешь не замечать мой характер. То, что у меня есть своя жизнь, пугает тебя. Ты не можешь не думать о том, что меня у тебя отнимут – дела или люди, - и это тебя бесит.
Ты же понимаешь в глубине души, что тебе не удержать меня, если тонкая нить между нами оборвётся?
Ну так не дай ей порваться, умоляю тебя...
Его пальцы были тёплыми, а дыхание ровным. Осторожно убрав руку, я встала, чтобы уйти. Чтобы не видеть его. Чтобы не влюбляться в него ещё больше, не дать полной силы своему желанию постоянно касаться его, смотреть в его лицо, целовать его сонные губы... Чтобы не разбудить его, иначе вечер плавно перейдёт в секс, так и не дав мне возможности поговорить с ним, чтобы выяснить...
Да что тут выяснять...
Мне и так всё предельно ясно.
Я влюблена в Билла Каулитца. Ангела-эгоиста, красивую сволочь, нежную тварь…
Я пропала.
Потому что, кажется, это взаимно...

***
Не зажигая света, я прошла в комнату Тома, заваленную футболками и кепками, заношенными, ношенными и новыми вперемешку. Оттолкнул мяч, который выкатился из-за двери, я прошла в угол, где Том хранил свои гитары.
Должна же у него быть хоть одна акустическая...
Мне хотелось петь и плакать.
И чтобы никто, даже Билл, об этом не знал.
Чтобы никто не видел меня, когда я превращаюсь в закомплексованную малолетку, рыдающую над маловнятными песнями собственного сочинения.
Что-что, а тексты песен мне никогда не давались достаточно легко...
Сейчас, в темноте, мне казалось, что в комнате я не одна. Будто Том с его нахальной улыбкой тоже здесь, готовый в любой момент сказать: «Ну, не реви, котёнок... Это было очень даже неплохо. Дело ведь не только в тексте». А ещё...
Мне слышалось дыхание Билла.
Господи, сколько же нежных мелочей я замечаю в нём...
Шероховатость его английского...
Лёгкая дрожь его пальцев, когда он подводит угольно-чёрным свои глаза...
Напряжённая бархатистость его голоса, когда он хочет большего, чем просто поцелуи...
Влажное касание его губ утром, когда ему просто влом открыть рот и сказать: «привет»...
Резкие взмахи длиннющих ресниц, когда ему что-то не нравится...
Как он ещё не понял, насколько меня заводит его ледяной тон, когда он изо всех сил делает вид, что ему всё равно, и мы похожи на две заснеженные вершины одного бурлящего лавой вулкана...
Как он ещё не заметил, что я просто с ума схожу по его идеальным, умопомрачительным рукам...
И что я вообще с ума по нему схожу...
Закрывая глаза, я видела перед собой его улыбку – самую удивительную на свете...
Сдерживаемые весь день, слёзы чётко делили моё лицо на три части.
Пальцы дрогнули, коснулись струн, соскользнули...
Гитара издала жалобный звук...
Мне казалось, что он звучит изнутри меня. Что именно так должно плакать сейчас моё сердце, взведённое до предела.

Наши тайны по-прежнему пишут в тома.
Наши мыши в одежде грустят по домам.
Горят мосты... Ни я, ни ты не разберём,
Чего мы ждём.
Наши мысли от нежности сходят с ума....

Голос меня не выдавал. Пока...

Наши мысли похожи, но так далеки.
Я почувствую кожею холод руки.
Слова пусты. Где я, где ты – не разобрать.
Зачем страдать?
Мы, наверное, сможем дружить вопреки...

Я слышала шорох за дверью, даже вспыхнувший свет не заставил меня посмотреть в сторону входа: я и без того знала, что там стоит Билл.

Ты словно вышел из комы, а в томике - Чейз...
Тебе осталось только бряцанье ключей...
И ты – ничей.
Ничей. Не Чейз...
Ничей...
Мои пальцы замерли на грифе.
Вздохнув, я посмотрела в его глаза.
- Эээммм… Это ты обо мне, или как?!
Узкие джинсы, ремень с бляхой в виде черепа и ошейник. Только Билл может так спать улечься. В ошейнике…
Глаза ещё сонные, но губы уже надутые…
- Ну почему же, - умудряюсь стереть украдкой слёзы и улыбнуться. – Ты – мой.
Его глаза заметно потеплели.
- Ага… Том не знает, что ты играть умеешь. Иначе не выводилась бы ты из его комнаты. Он всем своим фанаткам обещает этот «fender» подарить. Не за просто так, конечно. Так что ты держишь в руках мечту. И… довольно неплохо с ней управляешься. Может, и тебе предложит…
Он подошёл так близко, что я чувствовала его тепло. Подняв голову, я посмотрела прямо ему в глаза. В его умопомрачительные карие глаза…
- А я не фанатка твоего брата… - Отставив дорогущую игрушку Тома в сторону, я встала.
Комната Тома при свете выглядела ещё более странно. Мне казалось, ещё секунда - и он, высунувшись из шкафа, скажет: «Ну давай, котёнок… Он ждёт, не испытывай его терпение» - Билл… подари мне это.
Удивление сделало его взгляд просто завораживающим.
- Мой ошейник? Этот?!
- А что? Их у тебя тысяча... А я хочу именно этот. Сейчас. Отдашь?
Он тихонько рассмеялся.
- Без проблем… Стэсс, ты меня удивляешь.
- Это хорошо или плохо, Билл? - я подошла почти вплотную, едва не касаясь его грудью.
- Не знаю… Но мне нравится. - Он расстегнул ошейник и протянул его мне. – Бери, он твой. Кстати… Мне нужно поговорить с тобой. Это важно.
Поговорить?
Я сжалась. Нет, я не хочу сейчас разговаривать…
Я легонько коснулась его щеки.
- Застегнёшь? – приложив грубую шипованную кожу к своей шее, я доверчиво отбросила волосы, склонив голову на бок. Билл улыбнулся.
- А как же… - прикосновение его рук слегка спутало ход моих мыслей.
Щелчок.
- Шайсе…
- Что случилось?
- Укололся… - На его пальце блестела капелька крови. Прежде, чем он что-либо сделал, я взяла его ладонь в руки. - Ты….
Я нежно коснулась губами его кровоточащего пальца.
Это прикосновение - нежное, чуть влажное, тёплое, наполненное заботой о нём - заставило его вздрогнуть. Крылья его носа затрепетали, зрачки расширились…
Нет, Билл… Мы не будем разговаривать.
Не сейчас.
- Стэсс…
- Что, сладкий мой?
- Это московский воздух на тебя так влияет?
- Неа… Это ты. Влияешь.
- Ээээмммм…
Отпустив его руку, я взяла его за ремень джинсов и притянула к себе.
Привстав на цыпочки, я коснулась губами его проколотой брови, а потом закрыла ладонью его глаза.
- Стэсс… - только и выдохнул Билл. Этот вздох я поймала губами, не дав ему сказать ещё что-нибудь, остановить меня, прекратить моё лёгкое помешательство.
Меня понесло…
Поцелуй. Ещё один.
Его ресницы касаются моей ладони как бабочки, попавшие в сачок. Отпускаю их.
Взгляд у него совершенно дикий.
О, Билл…
Что же ты со мной делаешь…
Целуя каждый сантиметр его горячей, вздрагивающей под моими прикосновениями груди, уворачиваясь от его рук, которые пытались удержать меня, я мучительно (для нас обоих) медленно спускалась вниз. Дурацкая пряжка ремня в виде черепа легко поддалась…
Круглая пуговица.
Зиппер.
Вжик.
Вздох Билла.
- Мммм… Милая, я… я… хотел… поболтать с тобой…
Поцелуй в живот заставил его потерять нить разговора.
Посмотреть на него снизу вверх было жестоко.
В ТАКОМ контакте наши глаза не были ещё никогда.
Мой Билл….
Мой…
- О… нет... О… да…
Это всё, что он смог сказать мне этим вечером.
Дальше говорить ему не хотелось.
Впрочем, мне тоже.
Нам и без того было чем заняться в спальне Тома, заваленной его футболками…
Вечер плавно перетёк в секс, а ночь… Ночь только начиналась.
О чём говорить? Что выяснять?
Мы – парочка до безумия влюблённых друг в друга идиотов…

(С) Рита Диен, она же Соната_Арктика, октябрь 2007

[693x515]