Это цитата сообщения -Kaunotar- Оригинальное сообщение

Фанфик, самонадеянный, но прикольный. Часть 26.

[435x699]
Настроение сейчас - странное

- Йост собирается держать нас тут до ночи? – Георг раздражённо теребил круглую салфетку из-под коктейля. Время было не то, чтобы позднее – часов восемь вечера, - но все мы порядком устали. Мы сидели в дискотеке по требованию Про, который собирался познакомить нас с ди-джеем, делающим пару ремиксов на песни нового альбома. Густав откровенно зевал, несмотря на то, что дискотека вокруг нас шумела звуками и сияла миллионом огней. Билл отсутствовал уже с полчаса: я догадывалась, где и по какому поводу. От этого было тошно.
Я пила уже третью «Кровавую Мэри», чтобы убить нерв внутри себя, но это не помогало.



Я поискала взглядом хоть кого-нибудь, кому было бы так же плохо, как мне...
Том с унылым видом смотрел в окно, за которым темнота стала совершенно непроницаемой. Он курил, медленно выдыхая из себя горький дым. Он слишком явно ждал Анну. Или нет? Или...
Ему было просто невыносимо одиноко...
Как и мне.
«Кровавая Мэри»...
Томатный сок мягко обволакивал, не давая прочувствовать горькое послевкусие водки.
Я склонилась к старшему брату Билла.
- Том...
Он не обернулся, но я знала, что он улыбается. Связь между нами была всё ещё сильна. Мы по-прежнему чувствовали друг друга лучше, чем тех, кто рядом.
- Котёнок, я в норме.
- Ты уверен?
- Мммм.... нет.
Он обернулся. Губы Тома кривились в улыбке, но глаза... Глаза были совершенно больными. Тёмно-карие, обычно пронизанные солнцем и играющие янтарными бликами, сейчас они казались темнее обычного. В них не искрился смех. Его взгляд был тяжёлым. Все мы пили: каждый в меру своей кондиции, но Том... Он уже был изрядно навеселе.
- Том...
- Котёнок, мы... мы можем поговорить, пока Билл... – он рассмеялся, потеряв на мгновение нить разговора, будто запнувшись о то, что именно он хотел мне сказать. – Пока Билл пудрит нос...
Шайсе...
Я закрыла лицо руками. Прохладные ладони на горячем лице слегка привели меня в чувство.
- Том, я могу говорить с тобой любое время. Не только, когда Билл...
- Ой, ну не надо врать самой себе. Ты боишься меня. Я же знаю, котёнок... Я чувствую. Я ещё тогда, в том клубе заметил это.
- Я не тебя боюсь, Томчик... – я попыталась улыбнуться, но не получилось.
- Ага, - его пальцы касаются моей щеки, а левая ладонь мягко охватывает моё колено– Ты боишься себя...
Густав нарочито отвернулся, Георг упёрся взглядом в стол.
Том рассмеялся.
Чёртова искра между нами никак не желает гаснуть...
- Том, убери руку.
- Неа... Мне нравится чувствовать твоё смущение. Это меня... за-во-дит.
- Я умоляю тебя, не надо...
Он придвигается ближе, заставляя меня вжаться в плечо Георга.
Георг по-прежнему делал вид, что его здесь нет. Густав голосом робота проговорил: «Эй, ребят, я в бар. Ну что, повторим?», и удалился в озвученном направлении. Билла по-прежнему не было.
Ладонь Тома с лёгким нажимом скользила вверх.
- Каулитц, это ты называешь поговорить?
- Ты же... Ты и так понимаешь меня. Без слов... Я ведь могу пристать к кому угодно в этом зале, - и со мной пойдёт любая. Но не ты... – его глаза пугали меня даже сквозь сигаретный дым: слишком пристальным был взгляд, слишком много было в нём тёмной, непонятной мне силы. – Не ты, котёнок... Только не говори, что ты не хочешь... Я всё равно не поверю. Не по-ве-рю...
И ты будешь прав, Том Каулитц. Потому что я на самом деле не знаю, так уж ли я не хочу этого. Именно сейчас я ни в чём уверена. Даже в себе...
- Том, вспомни, что ты не свободен...
- Да, а где она? Где моя девушка? Ей всё равно, что я здесь один. Она совсем не боится меня потерять... – в голосе его звучала горечь. Густав принёс ещё выпивку. Свою порцию Том опрокинул мгновенно, и не морщась. – Она ненавидит меня за то, что влюбилась...
Закурив, он выдохнул дым мне в лицо.
- Том... Просто она тебе верит.
Его пьяная улыбка. Эти губы, горькие от алкоголя и сигарет, наглые, настойчивые, так похожие на губы Билла и совсем другие... Прокол, который свёл с ума пол-Европы…
Аня, ну где тебя носит?!
Почему твой парень ведёт себя, как мой?
Почему мой парень пропал в одному ему известном направлении?
Куча «почему» не давала мне покоя...
- Потанцуем?
А почему нет?
Крепко сжав мою ладонь, Том потянул меня на танцпол. Обняв его за плечи, я просто отключила соображалку. Он не особенно наглел, просто прижав меня к себе максимально тесно.
- Ты же всё понимаешь, Том... Как бы там ни было, они нам этого не простят.
- Угумс... А тебе не всё равно?
- Нет. Как бы я не относилась к тебе, люблю я твоего брата.
- А как ты ко мне относишься, Анастаси?
Два карих прицела…
Есть контакт...
- Ты очень привлекателен, Том. Ты об этом знаешь.
- Знаю. Я нравлюсь тебе?
- Том…
- Ты меня хочешь?
- Том!
Он рассмеялся, отступая на шаг и глядя мне в лицо.
- Ты меня хочешь….
- Дурак ты, Том… - оттолкнув его от себя, возвращаюсь к столику…
Не думать.
Не чувствовать…
Не сметь…
…и вцепляюсь в плечо Георга. Он с упрямым лицом заслоняет меня от всех, глядя прямо в глаза.
- Стэсс, что сегодня со всеми происходит? Йост вызвал нас сюда и пропал… Билл застрял где-то… Ты и Том... Охренели вы, что ли, в самом деле?!
Клацанье каблуков заставило обернуться нас обоих.
Позади Георга стояла Штейн.
В ярко-голубом платье до середины бедра, с блеском на пухлых губах и вооружённая самым растерянным взглядом из всего своего арсенала. Пшеничные волны её волос даже в полумраке дискотеки будто светились. Как ни странно, это только напомнило мне об Анне.
Под ложечкой предательски заныло...
Густав, не задумываясь, выпалил пьяным голосом: «А Билла нет…». Посмотрев на меня, он понял, что сморозил что-то не то. Тем более что Георг совершенно недвусмысленно повертел пальцем у виска.
- Привет, Стэсс, - протягиваю её руку. – Билл есть. Просто он… вышел.
В зал вошла Аня. Том пошёл ей наперерез. Я видела, как она отмахивается от него и от его вопросов, ведя за руку хрупкую девушку. Уж не Лену ли?
От количества девочек на душу населения мне становилось не по себе.
Следом за девчонками размашистым шагом шёл Йост.
Йост тащил Билла.
Ну чисто сказка про золотую гусыню…
Пока я всматривалась в приближавшихся, Штейн уютно устроилась рядом с Густавом и о чём-то ему щебетала. Аня с Томом отстали и принялись что-то обсуждать на повышенных тонах; Лена стояла в сторонке, не зная, идти за Йостом или подождать подругу. Аня оттолкнула Тома: он едва не оступился. Судя по перекошенному лицу, он был просто в ярости…
Я слышала, как она кричит ему: «Пошёл вон, я ненавижу тебя, слышишь?!»
Мне стало по-настоящему страшно...
Вечер переставал быть хоть сколько-то приятным.
Господи, как же я устала нервничать...
Обойдя Георга, я решительным шагом направилась к Ане и Тому. Проходя мимо Билла, я зацепила его плечом – получилось довольно сильно. Он успел поймать меня за запястье.
- Эй, Стэсс... Не понял? Ты куда? И почему такая резкая?
Мне невыносимо захотелось послать его.
- Эй, Билл... Ты откуда? И почему такой плавный? Отпусти меня, сделай одолжение...
Вырвав руку из его пальцев, сделав два шага в сторону, я уже жалела о сказанном.
Но слово не воробей. И «Кровавая Мэри» меня не оправдает.
- Лена, пойдём. Тут и без нас достаточно народу... – эти слова Билла я уловила уже краем сознания. Обернувшись, я увидела, как он берёт стоявшую в уголке девушку за локоток и ведёт её к столику.
Я почувствовала себя оплёванной. А потом...
Ну и пусть.
Ну и иди...
Аня тем временем вовсю колотила хлестала Тома по щекам. Раз, другой, третий... Он жмурился и вздрагивал, как загнанная лошадь. А потом развернулся и просто пошёл к выходу.
- Ну и уходи! Ты не нужен мне, слышал? Не нужен! - она кричала ему в след, а я слышала в её голосе собственное раскаяние. Я только что совершила такую же глупость.
Братьев Каулитц нельзя выводить из себя.
Их нужно любить сильно, терпеть долго, держать крепко...
- Аня, ну что ты делаешь....
- Ты не понимаешь, - она подошла ко мне достаточно близко, чтобы я смогла рассмотреть влажный блеск её глаз. – И ты не поймёшь. Мне нужно уехать в Москву! Я не могу бесконечно находиться здесь! Я должна учиться, я безумно скучаю по родителям, по братишке... К тому же Ленка напомнила мне об одном человеке... Я говорила тебе о нём. Артур его зовут. Короче, ты знаешь Тома. Знаешь его даже лучше, чем я... Он не хочет отпускать меня. Он сказал... сказал, - голос её не слушался, потому что моя сильная девочка очень старалась не расплакаться, - Что я совсем к нему равнодушна. Что за ним пойдёт любая... сказал, что даже ты... Даже ты любишь его сильнее...
Подняв на меня свои чистые, холодновато-зелёные глаза, Аня ждала ответа.
- Ань, я не люблю его. А он просто вспылил. Он не готов отпустить тебя...
Мысли, бешеная пляска мыслей...
Я должна была сказать иначе: «Ань, он просто не готов впустить тебя в свою жизнь. Ему страшно за собственную свободу. А ещё он боится того, что слишком свободна ты».
Вместо этого я тяну губы в улыбке.
- Насть, я что могу сделать?!
- Пока ничего. Я попробую поговорить с ним. Иди к нашим...
Я вышла в соседний зал, где было темно и накурено. Каулитц-старший сидел в баре. Рыжая барменша вовсю строила ему глазки, однако он даже не улыбался. Подойдя к нему со спины, я просто сказала:
- Том, пойдём покурим...
Он молча слез со стула и, швырнув на стойку смятую купюру, пошёл к выходу.
Сев на перилах лестницы, он закурил.
-Я покурю… с тобой.
- Я со школы не курил ни с кем на двоих. Это… Это очень интимно. Но тебе можно.
Мы по очереди прикладывались к золотистой полоске фильтра, будто пытаясь уловить едва ощутимый след от губ друг друга. Только взгляды, только молчание, только дым…
Я решаюсь заговорить с ним первой.
- Послушай меня... Ей действительно нужно уехать. Просто нужно.
- А мне нужно в Диснейленд прямо сейчас? И что?
- Том, я не шучу. Ты ведёшь себя как ребёнок…
Он посмотрел на меня как раненный зверь.
- Анастаси… Я ничего не скажу. Я промолчу о том, как ты повела себя с Биллом сегодня.
- Так же, как и ты.
- Ты тоже ребёнок?
- Да… просто… - вцепившись в его толстовку, я положила голову ему на плечо. – Просто мне страшно…
- Ты же понимаешь, что уже поздно бояться, котёнок. Он поведён на тебе. Он привязался к тебе, он тебя любит. Его разрывает между тобой, между любовью, и тем Биллом, которым ему нужно быть.
- Ты отпустишь её?
- Я уже её отпустил…
Поймав его холодные пальцы, я посмотрела в его глаза.
А потом поцеловала в лоб.
- Малыш… Будь с ней мягче. Она любит тебя.
- Я… тоже. Пойдём.

***
Лена оказалась тем ди-джеем, которому предстояло делать ремиксы на песни Токов. Аня предложила её кандидатуру Йосту, тот пообщался с Леной, и она ему вполне подошла.
Когда мы с Томом подошли к столику, она премило общалась с Биллом. Настя сидела, надувшись. Маска неуязвимой для критики Штейн спала, показав её ранимой застенчивой девочкой. Глядя, как её старый знакомец Билл непринуждённо разговаривает с симпатичной девчонкой, она грустно молчала. Том сел рядом с Аней и молча обнял её. Она посмотрела на меня совершенно беспомощно. Но в итоге позволила ему себя обнимать. Каулитц-старший шептал что-то ей на ушко, заставляя прислушиваться.
Мне сесть было некуда. Однако этим озаботился только Георг.
- Стэсс, садись, - он поднялся, уступая мне свой стул.
Йост поправил очки, глядя на Билла. Билл посмотрел на меня вскользь и ничего не сказал.
По одну руку Настя, по другую Лена…
Ему и так было весело.
- Mistkerl… - я сказала это так тихо, что это услышал только Листинг, всё ещё стоящий рядом. – Георг, проведёшь меня? – эту часть я сказала уже громче.
- Если ты это сделаешь, Георг, то можешь попрощаться с группой.
Мне не верилось, что этот неприятно фальшивый, деланно весёлый голос принадлежит Биллу, но это сказал именно он. Георг обернулся на него, окинув оценивающим взглядом.
- Если остаться в группе, значит, стать таким же мудаком, как ты – то это даже к лучшему. Стэсс, пойдём. И… - он посмотрел на меня очень серьёзно, - ты по-прежнему плохо знаешь немецкий. Это называется Schickse. Именно это он сейчас и есть.
- Йооооост, - в голосе Билла явно слышался гнев.
- Билл, не вижу повода, - Про пожал плечами: в его глазах читался неподдельный интерес к происходящему. Каулитц-младший оторвал от стула свою худосочную задницу.
- Я сам проведу свою девушку, Георг…
На лестнице он довольно грубо потащил меня вверх.

***
На крыше было ветрено и холодно. Захлопнув с лязгом железную дверь, Билл резко впечатал меня в стену, заставив больно стукнуться затылком, да ещё и придавив собственным телом.
- Какого чёрта, Билл?
- Я тебя хочу о том же спросить… ничего не хочешь сказать мне?
- Выплюнь жвачку и перестань каждую минуту растягивать по губам свой блеск…
Он рассмеялся, сплёвывая ароматный комочек в снег.
- Какого чёрта ты чудишь, Стэсс?
- А где тебя носило весь вечер?! – у меня сорвало голос…
Нервы…
Крышу…
Я орала ему о том, что мне его не хватало…
О том, КАК мне его не хватало…
Я видела, как теплеют его глаза.
- Ты меня любишь… - проговорил он, почти касаясь своими губами моих замёрзших и нервно искусанных губ, - Как же ты любишь меня…
- Я тебя ненавижу… - попытка прошептать закончилась поцелуем, от которого у меня закружилась голова. Идущий от стены холод пронизывал меня до костей, заставляя стучать зубами. – Позер, марионетка, лузер… Ненавижу…
Он рассмеялся, проводя ладонью по моей щеке.
- Фанатка. Влюблённая до частичной потери пульса.
- Дурак!
- Дура…
- Шлюха! – с надеждой жду, что он отпустит меня, но Билл только улыбается ещё шире. Эта улыбка не сравнима ни с чем.
- Ханжа.
- Отвали от меня!
- И не подумаю. Бесись, я послушаю, что же ты обо мне думаешь…
Его глаза… Самые красивые глаза в мире смотрели на меня с мягким укором. У меня не было сил врать им, у меня не было желания делать им больно. Мне подумалось о том, что у его удивительные губы - чувственные и немного детские…
- Стэсс, ты так откровенно ревнуешь меня…
- Билл… - он отпустил меня.
Сил стоять не было, я просто медленно съехала вдоль стены, касаясь лбом каменной кладки.
- Ты даже не знаешь, как я боялась потерять тебя.
Присев рядом со мной, он взял меня за подбородок.
- Ты такая чокнутая, как в самых смелых моих мечтах…
Лёгкое, как крылья бабочки, прикосновение его ресниц к моей щеке…
Жгучая жажда его губ, мгновенно проснувшаяся во мне…
Лёгкий поцелуй, переходящий в крепкое объятие…
- Ну… Это же я, твой Билл. Я люблю тебя, Стэсс. Очень сильно. С ума по тебе схожу. Чтобы ты не говорила мне обо мне, я чувствую в тебе ответное биение сердца, дурочка моя….
Взяв мои ладони в свои, он поочерёдно поцеловал все мои пальцы. Обхватив его за плечи, я пыталась вдохнуть побольше его тёплого запаха.
Такого родного…
Такого любимого..
- Мне никто не нужен, кроме тебя… - произнесли мы в один голос.
Билл улыбнулся - совершенно неподражаемо.
А мне стало страшно…
- Пойдём отсюда. Я хочу сбежать ото всех, чтобы дома в тепле выслушать твои аргументы. Стэсс… любимая, нужно хоть немножечко мне верить….
Он говорил, увлекая меня вниз, крепко держа мои дрожащие пальцы. Моё сердце пело.
Останавливаясь каждые три ступеньки, мы целовались. «Никому, поняла меня, никому тебя не отдам. Я не отпущу тебя… моя чокнутая, моя любимая… Моя, только моя…»
Моё счастье было таким простым, таким земным и таким острым…
Как укол иголки…
«Это же я, твой Билл»…
Мой, только мой. И я только твоя.

(С) Рита Диен, она же Соната_Арктика, ноябрь 2007