Это цитата сообщения -Kaunotar- Оригинальное сообщение

Фанфик, самонадеянный, но прикольный.Часть 34

[468x699]
Настроение сейчас - меланхолик - драйв

Том Каулитц гнал по ночной дороге, не обращая внимания на разрывающийся мобильник. Потому что звонил ему Йост.
Потому что только что он отвёз в аэропорт девушку, расставаться с которой ему совершенно не хотелось.

Аня улетела, помахав ему белой перчаткой.
В её глазах были слёзы...
Сейчас Том чувствовал себя брошенным и совершенно одиноким. Ещё три дня назад они вместе катались по вечернему городу, сидели в кафе, совсем не боясь, что их кто-то узнает. Она пила свою неизменную колу, а он делал для неё тюльпаны и голубей из салфеток... Они целовались, наевшись карамели в кондитерской – и он понимал, что в его жизни не было ничего слаще этих вот поцелуев. «Уйди, ты весь липкий», - полушутя отбивалась от него Аня, но он, смеясь, продолжал покрывать её отпечатками от своих сладко пахнущих жжёным сахаром губ. Она смущалась, но ей нравилось...
Они бродили по узким улочкам, держась за руки, болтая не о чём-то романтичном (фи, на такое способен только Билл), а об особенностях национального паркура. Каждые три минуты она грозилась снять его «наглую серёжку», а он только снова и снова касался колечка в губе языком, видя, как вспыхивают её зелёные глаза...
Они прятались от холодного ветра в тёмном кинотеатре. Однажды им даже удалось досмотреть фильм до конца, хотя обычно уставшая от его поцелуев Аня склонялась светлой головой ему на плечо и засыпала...
Его руки подстерегали её везде: дома и на улице, в общественных местах и в полном уединении. Тому казалось, что он просто не может не касаться её – ему хотелось постоянно чувствовать её рядом. Это было что-то большее, чем...
Больше, чем память тела...
Больше, чем секс...
Больше, чем он умел сказать ей.
Иногда они ссорились: в приступе ярости Аня расколотила его любимую чашку за малым не о его голову.
- Ненавижу тебя! Не трогай меня, уйди! Я – твоя анти! – она била его ладонями по груди, к которой он с силой притягивал её, дрожащую от гнева. Она кусалась и брыкалась, умудрившись даже довольно серьёзно оцарапать его, но Тому было всё равно. От её неровного дыхания ему становилось горячо.
- Ты моя... Моя, а анти или нет – это дело твоё... – позволив сбить с себя кепку, он впился губами в её беззащитное плечо, запуская твёрдые требовательные ладони под нагретый трикотаж её белой футболки, заставляя её вздрогнуть, замолчать, отпрянуть на мгновение, чтобы уже через секунду податься вперёд и повиснуть приятной тяжестью на его сильных плечах...
Он и сам срывался пару раз: брал гитару и уходил прочь – в мансарду, которая у них с Биллом была объявлена нейтральной территорией. Терзая тонкие струны, чувствуя, как они больно-приятно впиваются в привыкшие к их жёсткости пальцы, он забывал обо всём. Он подбирал новые соло, которые не задерживались в его памяти, наигрывал что-то из новых, не оформившихся пока идей... Время летело незаметно, злость уходила, оставляя только приятная усталость и ощущение лёгкого электричества в пальцах. Возвращаясь к Анне, он уже чувствовал себя виноватым и был готов признать свою вину – без объяснений и выяснений – как нравилось им обоим. Обняв её, прижавшись к ней, он просто улыбался, ожидая потока возражений, который медленно, но верно сходил на нет, тая под теплотой его тела. Прижимаясь грудью к её спине, он, так или иначе, заставлял её бросить любое занятие и обернуться, чтобы подставиться прямо под удар его наглых и красивых в этой своей наглости глаз.
- Я старый солдат и не знаю слов любви, - начинал он, улыбаясь. Аня смотрела вопросительно-вызывающе.
- Неужели ты наконец понял это?
- О да, детка...
- Дурак ты, Том...
Она продолжала дуться, но у него уже не было желания ссориться: на смену ему пришло другое желание, не менее сильное. Желание обладать ею.
- Да, я дурак... Но мне сейчас очень хочется...
- Да знаю я, чего тебе хочется. Лучше давай поговорим...
- Поговорим... А как это? – он касался губами её виска, - а зачем это? – губы Тома скользили вниз по тыльной стороне её шеи, - а я так не умею и не хочу...
- Ну, извини, я сейчас не в настроении... – Аня жмурилась, но не сдавалась, держась из последних сил.
Том нежно гладил её по спине, будто играя с кошкой.
- Ты обманываешь меня... – его шёпот касался её маленького уха, как тёплый ветерок, оставляя после себя желание согреться в его руках, поймать его дыхание, коснуться губами его пахнущих сигаретами губ, но она, мучительно вздрогнув, пыталась взять себя в руки, - малыш... Ну чего ты от меня хочешь?
- Ничего, - резкость в её голосе была наигранной, но это всегда обрубало его.
- Ну и ладно...
Отодвинувшись на край кровати, он не успевал обидеться вновь: Аня мгновенно хватала его за футболку, притягивая к себе, прижимаясь к его груди, пряча лицо, будто извиняясь. Он позволял ей проникнуться чувством вины, а потом она позволяла ему целовать себя (сначала нежно, едва ощутимо, почти по-братски не размыкая губ; потом будто в первый раз – изучающее, с непривычно робкими движениями его дерзкого языка; и уже когда ей становилось совсем невыносимо остро – быстро, страстно и глубоко, как умел только он: до потери ориентации в пространстве, до головокружения), гладить (сначала едва касаясь, затем чуть настойчивее, и потом – обжигающе, до дрожи под его уверенными ладонями), шептать всякие глупости (сперва он просто провоцировал её на улыбку, а потом сводил с ума тем, что намекал на её такое странное даже для неё самой антифанатство). Возможно, впервые в жизни Том чувствовал, как для него это важно: её отклик, её желание, её удовольствие.
Возможно, впервые в жизни Том не задумывался о себе в ПЕРВУЮ очередь...

Том утопил педаль газа, будто проводя краш-тест для новенького джипа. Мотор отреагировал моментально, словно приподняв машину над обледеневшим полотном асфальта. Телефон заорал снова: на этот раз Билл.
- Нет, брат. Не сейчас... – прошептал Том, даже не оборачиваясь. Глаза его смотрели на дорогу...
Но дороги они не видели.
Билл.
Вторая половинка. Человек, без которого Том реально не мог обойтись. Как бы не закрутился очередной безбашенный сюжет жизни, Билл всегда был рядом. Они никогда не бывали в ссоре: даже девушкам давали возможность выбрать того из братьев, который был по душе. Второй молча отступал в тень. Билл мог пострадать недельку-другую, Тому вообще было свойственно мгновенно находить утешение на стороне... Они думали приблизительно одинаково, могли вместе посмеяться и не мыслили жизни друг без друга. Разные, но две равные части одного...
Начало конца идиллии в апартаментах Каулитцев стартануло именно с Билла. Точнее, с его идеи пойти на рождественскую пати в один из самых больших и популярных клубов Магдебурга. Впрочем, изначально идея принадлежала Йосту, но именно Билл уцепился за неё с особым воодушевлением.
- Том, а что... После рождества нам всем предстоит масса работы, так что было бы неплохо запастись хорошим настроением и приятной расслабленностью.
Георг планировал что-то своё, но его буквально заставили отказаться от этих планов. Густав был, в принципе, не против, к тому же, в вечном поиске второй половины, так что с его стороны возражений не последовало. Том с детства, с младшей группы детского сада тихо ненавидел костюмированные балы, а вот Билла хлебом не корми, дай понаряжаться...
- Билл, может без меня?
- Ну куда я без тебя, Том, - брат хлопнул его по спине и удалился, не оставляя ему выбора.
Том с Аней переглянулись.
- А можно я буду в костюме скейтерши? – не скрывая улыбки спросила девушка. Том рассмеялся.
- Тогда я буду в костюме рэппера. Идёт?
На этом и остановились…
Впрочем, Билл тоже не стал заморачиваться, предпочитая быть в костюме Билла Каулитца.
- Мы же «Tokio Hotel», у нас права VIP-персон.. Да к чёрту этот маскарад, я даже расчёсываться не буду…
- Ну да, три банки бриолина, и ты в норме, дикобраз… - рассмеялась Аня.
- Очень смешно, - Билл пригладил непривычно низко лежащую шевелюру и удалился, поджав губы.
А потом…
Потом была эта жуткая вечеринка, на которой Билл окончательно сбрендил и дико подставил Йоста, начав безбожно целовать с Стэсс посреди танцпола. Глумливый ди-джей врубил «Durch Den Monsun» и проорал на всю дискотеку:
- Сегодня вместе с нами Билл Каулитц и его очаровательная девушка.
- Да, чёрт подери, это моя девушка, я люблю её! – заорал Билл в ответ, на секунду отвлекшись от своего занятия, будто не замечая, что и так все уже расступились, что папарацци клацают со всех сторон, что Йост позеленел от злости и уже пять минут не может прокашляться от коктейля, которым подавился…
Том обнял Аню, собираясь поцеловать, вызывая на себя огонь фотовспышек.
Когда их губы встретились, мир будто затих.
Краем уха он слышал, как грянули шумные аплодисменты.
Как Йост выговаривал Биллу: «Ты совсем с катушек съехал, Каулитц?! Ты что, перебрал?»
Как Билл ответил: «Да пошёл ты… Я чист, просто мне очень хорошо. Я СЧАСТЛИВ, понимаешь?!»
Как, смеясь, шикнула на его младшего брата Стэсс…
А открыв глаза, он увидел Трину, которая стояла и мило улыбалась…
Том сделал всё, чтобы видение рассеялось: зажмурился, а потом снова открыл глаза, но трина никуда не исчезла. Наоборот. Она подошла и сказала своим чуть хриплым от сигарет голосом:
- Ну, привет, красавчик…
Аня обернулась и инстинктивно прижалась к нему чуть сильнее.
Он был благодарен ей.
За то, что не отпрыгнула, не оставила, не ушла.
- Привет. И зачем ты здесь?
Она поправила волосы непередаваемо гламурным жестом, чётко рассчитанным, как крючок с сочной наживкой, на его вечно взбудораженное либидо, но Том оставался непривычно даже для самого себя равнодушным.
- Милый… О том, что мы не вместе я узнала из газет в районе 6 ноября. Вот, решила удостовериться.
- Удостоверилась? – этот вопрос задала ей Аня, немного озадачив. – Тогда вали отсюда. Подобру-поздорову.
- Фи… Она же грубиянка, Том… Тебе же нужна нежность и понимание..
Трина обошла его сбоку, заставив вдохнуть облачко нагретых её телом духов.
Когда-то он хотел её так, что зубы сводило, а сейчас.. Сейчас ему хотелось, чтобы она ушла. Исчезла, стерлась из его памяти и биографии.
- Анна Катрина… Между нами всё кончено. Всё. Будто и не было вовсе. Ясно? Понятно? Прощай.

Когда Трина ушла, Аня расплакалась – ничего не объясняя, не позволяя утешить себя. Он чувствовал себя идиотом: его убивали её мокрые глаза, её дрожащие губы… «Как ты мог?! Ну как? Ты послал её.. Ты можешь и меня… Вот так же… »
- Глупая… Я люблю тебя… Ей я никогда не говорил этого, понимаешь?! Потому что у меня с ней был просто секс…
Это, как ему казалось, исчерпывающее объяснение было встречено в штыки. Аня толкнула его в грудь, освобождаясь из его объятий, и пошла к выходу. «Отвези меня домой, Йост».
И Йост повёз.
А потом они вернулись, - втроём, как хромая трёхногая кошка – так ощутимо не хватало им Ани, - парочка Билл-Стэсс, казалось, срослась губами, тут же удалилась наверх, а Том, который пил весь вечер, а напиться никак не мог, метался по своей половине квартиры… Не решаясь зайти в спальню.
Чтобы не будить..
Не заставлять плакать, вспоминать…
Аня сама вышла и сама его увела…
- Дурачок, я ждала тебя…
- Ты.. ты не сердишься?..
- Я люблю тебя….
Эта ночь была у них особенно нежной.
А на следующий день ей пришлось уехать….
На неделю..
- Ну неделя это недолго, - Билл смотрел на брата с пониманием, но его это сочувствие бесило.
- Недолго?! Билл, да это грёбанная вечность… много ты понимаешь.. Тебе бы так..

Вот прямо сейчас Том гнал на бешенной скорости, не думая о том, что за него беспокоится брат, с которым он поорался ещё утром, что ему звонит продюсер, что скорость уже просто запредельная…
Он понимал, что Рождество они встретят не вместе…
Он видел за окнами белизну снега и вспоминал аккуратные стопки Аниных белых топиков, которые она сегодня укладывала в чемодан…
- О да, детка… - прошептал он одними губами.
Будто опомнившись, он бросил взгляд на дорогу. В свете фар мелькнул белый пушистый комочек, сверкнувший глазами. Ударив по тормозам, он понял, что его неумолимо заносит.
- Шайсэ…
Машина, будто в замедленной съёмке каскадёрского трюка, сделала полный оборот…
И остановилась в метре от сжавшегося котёнка.
Не успел Том выдохнуть, не веря, что всё окей, как ему ударила в лицо подушка безопасности.
Привет от драчуньи подушкой.
- Какого хрена… - он рассмеялся почти истерически. Чуть прихрамывая, он вышел из машины и присел у капота. – Малыш… ты чей? Ты чуть не убил меня, знаешь?
Белый котёнок посмотрел на него зелёными глазами и жалобно мяукнул.
- Тебя тоже бросили, да? Ладно, малыш… Кажется, я знаю, где тебе будут рады.
Усадив маленького белого котёнка на переднее сиденье, Том улыбнулся.
Вечером, набрав её номер, он сказал:
- Привет.. У меня для тебя есть сюрприз… И.. я люблю тебя.
- Я тоже, Том… Я скоро буду рядом, не успеешь соскучиться…
- А я уже… Скучаю.

Белый котёнок скакал по кровати Тома, напоминая о Ней. Том улыбался…

(С) Рита Диен, она же Соната_Арктика, декабрь 2007